– Джеф, вставай! – прокричал Лёня, перепрыгивая через него и стремглав, как ошпаренный выскочил наружу. Задрал голову к небу. В глазах прояснилось, ощущение страха исчезло, он облегчённо глубоко вздохнул и решил осмотреться. Два маленьких пушистых комка катались в траве возле большого камня, на котором он сидел ночью. Лёня стал вспоминать их название и к какому виду относятся. «Нет, это не собаки», – отбросил он первую мысль.
– Волчата! – кто-то неожиданно произнёс за его спиной. Лёня резко обернулся, перед ним стоял их ночной гость Владимир. Лёня в недоумении уставился на него.
– Мать на охоте, а они со мной, – продолжил Владимир.
– Славные! Рядом где-то ещё двое хоронятся, игра у них такая! – с удовольствием добавил он.
– З-д-рас-ти, – послышалось из землянки. Проснувшийся Джеф выглядывал из дверного проёма. Его опухшее лицо с грязными разводами и виноватыми глазами вызывало жалость.
– Доброе утро, – весело ответил Владимир, пряча улыбку в седой бороде.
– Во-о-о-н там, – Владимир указал рукой на тропинку между молодыми елями, уходящую вглубь леса. – ручей бежит, вода в нём чистая из земли, умыться можно.
Лёня и Джеф как по команде друг за другом направились в чащу, ступая босыми ногами по мягкой невысокой траве, натыкаясь на прошлогодние шишки. Тропка была еле заметная и узкая, дальше пришлось пробираться сквозь ветки небольших елей, как будто специально посаженых слишком близко друг от друга.
Джеф морщился, иголки кололи руки и лицо. Ветки были смолистые. Пройдя сквозь этот строй, Лёня прижал пальцы к ладони, и они прилипли, освобождать их пришлось другой рукой. Джеф выбрался с взъерошенной смоляной головой и лишайником на левом плече. Лицо его выражало недоумение и обиду. Небольшая мшистая лужайка, на которой они очутились, как пудинг, была разрезана пополам бойким ручейком с чистой, поблёскивающей на утреннем солнце водой.
Лёня и Джеф подошли ближе. Босые ноги проваливались в мягкий сырой мох. И без того уже изрядно замёрзшие, они окунулись в новую неведомую среду, которая, казалось, с новой силой вытягивает из тел через конечности последнее тепло. Джеф уже весь дрожал. Он насупился, вжал голову в плечи. Вынимая из мха поочерёдно то левую, то правую ногу, потрясывал ими, тупо уставившись на воду, не зная, что делать дальше.
– Комбинезон, комбинезон, – шептал себе под нос Лёня, точно так же дрожа, как и Джеф, при этом вспомнив, как всё же было в нём комфортно и тепло. Что делать дальше, он тоже не знал.
Мало того, что щетина уже давала о себе знать, неожиданно царапая шею, пальцы слипались от смолы, ноги ныли от сырости и холода. Хотелось пить и нужно было как-то умыться. Лёня упал на четвереньки, теперь мягкую сырость он ощутил руками и коленями. Ничего не придумав лучше, он стал опускать свою голову в неглубокую ложбину во мху и, дрожа вытянув вперёд губы, стал тянуться к ручью. Ледяная вода ударила в правую щёку, попала в ухо и нос. Лёня успел машинально втянуть её в рот и сделать два глотка. Вскочил. Из его груди то ли от удовольствия, то ли от перенесённых тягот вырвался крик, который разнёсся далеко за пределы лужайки, спугнув какую-то птицу, сидевшую на ближайшем дереве.
Немного переведя дух, пока Джеф стал пытаться сделать то же самое, Лёня огляделся. Метрах в пятнадцати от их места водопоя он увидел небольшую заводь, явно рукотворного происхождения, обложенную небольшими валунами, к которой шла утоптанная тропа в менее мшистом месте и явно более посещаемая, чем та, где были они с Джефом. Уже еле передвигаясь, Лёня побрёл туда. Выбравшись на тропу, он задрал штанины и стал растирать свои ноги, которые, казалось, он уже потерял. Лёня двигал засмоленные ладони вверх-вниз, при этом его ноги становились всё более гладкими, а ладони, напротив, приобретали необычный вид.
Подошёл, точнее, доплёлся еле живой Джеф. Он тихонько ныл, его голова теперь была ещё и мокрая, мокрые пятна были и на одежде. Джеф увидел Лёнины ладони и стал рыдать взахлёб, добавляя слово «мама». Теплее Лёне не стало, он прекратил движения, стоял, держа перед собой руки, его посиневшие губы тоже тряслись. Откуда-то из-за деревьев еле различимо меж журчанья ручья, щебетанья птиц и рыданий Джефа стали доноситься странные звуки, похожие на негромкий смех. Лёня неуверенно и медленно стал поворачиваться в ту сторону, откуда они доносились.
Джеф примолк и теперь только, всхлипывая, направил свой взгляд туда же. Из-за большой старой замшелой ели рядом с тропой медленно и даже вальяжно вышел волк, уселся напротив Лёни и Джефа и уставился на них. В один момент воспоминания недавнего злоключения полностью затмили все негативные ощущения этого утра. Волк сидел совершенно спокойно, как будто ждал второго действия спектакля. Только иногда перебирал лапами, будто от нетерпения.
Окаменевшие Лёня и Джеф стояли, глядя на него, боясь пошевелиться, а волк с задумчивой мордой, казалось, смотрел сквозь них. Из чащи послышались звуки, похожие на два хлопка в ладоши. Волк повёл правым ухом, поднялся и спокойно пошёл туда, откуда доносились звуки. Лёня и Джеф продолжали стоять ещё некоторое время, приходя в себя. Затем Джеф снова начал поднывать, вспомнив про ледяные ноги. Нужно было выбираться обратно.
Еле передвигаясь, по утоптанной тропе они вышли на поляну. Там у большого валуна, на котором ночью сидел Лёня, их ждал Владимир. Лёня и Джеф подошли ближе. Владимир сидел на небольшом чурбане, рядом стояли ещё два таких же, очищенных от коры, потемневших и местами лопнувших от времени. Из одного более сырого на вид торчал небольшой гриб на тонкой ножке, который шевелился, как крошечный зонтик от лёгкого ветерка, а совсем рядом неторопливый слизняк медленно передвигал своё тельце то вправо, то влево, пытаясь выбрать дальнейшее направление своего пути. Камень был довольно плоской формы, а может это была бетонная плита, обросшая мхом и лишайником. В её центре стоял деревянный ковш с белой жидкостью, рядом лежала какая-то трава, листья. Три помятые, почерневшие от времени алюминиевые тарелки стояли ближе к краю. Рядом лежали три ложки, грубо вырезанные из дерева.
– Проходите, гости дорогие! – торжественно, выделяя слово «гости», произнёс Владимир. В своих руках он держал небольшую деревянную чашку и что-то в ней размешивал. Лёня и Джеф подошли к камню.
– Вот! – Владимир протянул им чашку.
– Разотрите ноги, станет тепло. Старое уже впиталось, поэтому холодно. Джеф до этого не решительный, довольно уверенно схватил снадобье зеленоватого цвета с терпким запахом, зачерпнул правой рукой зелья и, закатав штанины, стал торопливо натирать свои ноги, при этом всхлипывая и неровно дыша от волнения. Лёня тоже взял из чашки вязкой жидкости, оттёр руки от смолы и стал делать то же самое. Становилось действительно теплее, кровь стала лучше поступать к ногам. Теперь Лёня понял, почему они не замёрзли ночью, их намазали этой штукой. «Довольно удобно, – подумал он, – если нет более распространённых средств. Но зачем было лишать их привычной амуниции?»
