Ударов и падений Лёня не чувствовал, костюм надёжно защищал его. На этот раз он решил не вставать, повернул голову туда, где видел девушку. Она так же стояла, наполовину выйдя из-за ствола дерева, и пристально смотрела в сторону представления. Затем она перевила свой взгляд на Лёню, ему стало не по себе.
«Будто душу вынимает», – подумал он. В глазах поплыл туман, стало вдруг ничего не нужно. Он даже перестал слышать, как неистово орал Джеф, всё пытаясь обрести единения с ним, также падая и поднимаясь вновь. Веки становились тяжёлыми, глаза слипались, он засыпал.
– Господи, как хорошо!! – говорил сам себе Лёня, глядя в чистое, голубое небо. Он лежал в траве, зелёной, пахучей. Несколько маленьких парашютиков медленно пролетели над его лицом. Это одуванчик прощался со своими детьми, отпуская их в неведомые дали. Лёня подул на них. Несколько пушинок поднялись выше остальных и, подхваченные потоком воздуха, скрылись из вида. От удовольствия он закрыл глаза, стал перебирать пальцами щуплые стебельки травы, чувствуя еле ощутимые трогательные зубчики на её листьях.
«Что это?» – его пальцы наткнулись на что-то мягкое и тёплое…
«Это чья-то рука!» – осенило его. Он резко приподнялся. Рядом с ним лежала его жена Лена. Она была в длинном платье.
«Нет!» – Лёня стал ощупывать ткань: это длинная рубаха из какого-то странного полотна. Лёня опустился к супруге.
«Какой удивительный запах», – подумал он. Лёня и не знал, что запах может о чём-то рассказать, поведать. Вдохнув его, он почувствовал, как в его голове будто очистился небольшой уголок, заваленный хламом, и наполнился этим ароматом, точнее его сутью. Он ещё ничего не успел осмыслить, осознать, но почувствовал на каком-то очень-очень тонком, не осязаемом уровне что-то волшебное, сказочное, что не передать словами. Лена спала, дыхание её было спокойным и ровным.
«Неужели у меня такая красивая жена?» – подумал Лёня, глядя на раскинутые пряди русых волос, тонкие брови, чуть дрожащие веки. Как давно он не прикасался к этим мягким губам. Лёня ещё глубже стал вдыхать наполненный сказкой воздух, закрыл глаза и нежно прикоснулся своими губами к губам супруги.
– Лё-о-о-ня!!! – раздался душераздирающий крик откуда-то и сразу со всех сторон. Небо обрушилось, тьма поглотила всё, чем дышал и чем жил он.
«Глаза открылись?» «Были открыты?»
«Дышу… Всё кончено? Дышу… Пусто. Всё пусто… и тьма. Ничего нет», – выплывали сонные неуверенные мысли в Лёниной голове.
Кто-то плачет…
Всхлипывает, снова плачет.
– Кто ты? – прошептал Лёня.
Тишина…
– Кто-кто… – послышалось сквозь плач.
– Я – Джеф…
– Джеф, – безразлично повторил Лёня. Он до сих пор толком не ощущал себя здесь и сейчас. Какая-то часть его души и сознания осталась там, во сне, и звала его обратно. Он закрыл глаза и провалился в небытие. Очнулся он оттого, что кто-то тормошил его, вцепившись в плечо двумя руками.
– Лёня, Лёня!! Это я – Джеф, нас сейчас на атомы будут разлаживать, – сквозь слёзы кричал он. – Ты умер?
Джеф уронил свою голову на Лёнину грудь, теперь Лёня чувствовал его горячие слёзы и слышал звуки сопливого носа, вызывающие отвращение. Лёня пришёл в себя. Он узнал голос Джефа.
– Какие атомы, Джеф? Где мы? – неохотно, не своим хриплым голосом спросил он. Джеф поднял свою голову.
– Мы в земле, Лёня! Всё, нам крышка!
– В какой ещё земле? – устало произнёс Лёня.
– Вот! – Джеф пропал на секунду, затем Лёня почувствовал, что на него что-то сыпется.
– Это земля, Лёня!!!! – вопил Джеф. Земля попала Лёни на лицо.
– Хватит, Джеф, – прохрипел Лёня и стал стряхивать землю с себя. Двигая ладонями по телу, Лёня не ощутил ни одного шва или неровности защитного костюма, да и на ногах он не чувствовал ботинок. Стал ощупывать себя. На нём было что-то грубого пошива, ткань была жёсткой, пальцами ощущалась её грубая структура.
– Джеф! Что на мне? – тихо спросил Лёня.
Джеф ныл где-то чуть ниже.
– Что-что!.. Ты в прощальной пижаме! Это конец, ты ещё не понял?! – сквозь слёзы простонал он.
Лёня ощупал то, на чём он лежал. Это был дощатый настил, без какой-либо подстилки. Доски были грубо обработаны и кое-где с корой. Ощупывая их, Лёня испачкался в чём-то липком и пахучем.
– Джеф, что ты помнишь? – взволнованно спросил Лёня. Джеф ничего не ответил и продолжал ныть.
– Почему ты внизу Джеф? – вновь задал вопрос Лёня.
Джеф что-то мычал, затем из его уст вырвался страшный рык. Лёня услышал, как он вскочил и в кромешной тьме стал кидаться на стены, с требованием немедленно выпустить его отсюда или уже быстрей разложить на атомы.
Совершенно не щадя себя, он бился, издавая дикие вопли, пока не вылетел наружу.
Тусклый свет стал еле-еле попадать в образовавшийся квадратный проём. Джеф лежал не шелохнувшись, видимо так и не поняв, что произошло, и боялся нарушить своё новое, более выгодное положение. Лёня осторожно спустился с настила и зашагал к нему, ступая босыми ногами по земляному полу, усыпанному щепками. Перед дверным проёмом были две небольшие ступени из земли. Лёня осторожно поднялся и стал теребить Джефа за пятку. Джеф не издал ни звука. Лёня стал всматриваться в темноту, опасаясь выходить из укрытия.
Всё, что он мог увидеть в непроглядной тьме, это макушки елей, слабо различимые на фоне тёмного запруженного низкими облаками неба. Перед ним лежал Джеф в таком же белом одеянии, как у него. Хоть и не чётко, но теперь Лёня мог увидеть то, что он недавно исследовал на ощупь. «Такая же ткань, как во сне», – промелькнула мысль в его голове.
«Сон», – обожгло его.
– Это сон, – тихо произнёс он сам себе.
– Джеф, это сон, да?
Джеф лежал, уткнувшись лицом в траву, закрыв руками уши, не подавая признаков жизни. Лёня оставил его в покое, перешагнул ноги и, отойдя в сторону, повернулся и стал пытаться рассмотреть место их заточения. Из-за облаков показалась Луна, стало светлей. Лёня смотрел на заросший травой холм с дверным проёмом, в котором, как белый выпавший изо рта великана язык, лежал Джеф. Он стал напрягать память, чтобы вспомнить хоть что-то, но в голове вновь возникал тот сон.
– Боже, какой сон! – сам себе прошептал он.
«Разложат на атомы», – вдруг вспомнилось ему нытьё Джефа.
«А ведь я хорошо знаю его», – тускло и нехотя выплыло из его головы.
Лёня поднял голову вверх и обомлел. Ветер прогнал облака…
– Звёзды, – заворожено прошептал он. Кончики пальцев рук его похолодели, стало и страшно, и сладостно одновременно, казалось, небо живое и медленно опускается на него, как вуаль. Лёня не выдержал и упал на колени, уронив свой взор на землю. Тем временем огромная сочная Луна опрокинула свою лохань на хмурый пугающий лес, и даже роса на траве теперь заблестела причудливым искристым бисером. Пахло чем-то приятным и немного терпким. Лёня понемногу приходил в себя, поднялся на ноги и стал озираться по сторонам.
