Улитка сцепил пальцы рук.
— Возможно есть иной выход. Ты не лишен талантов. Твое падение было восхитительно. — Сир Утор блеснул улыбкой. — Я отдам тебе в долг твои доспехи и лошадь… если ты поступишь ко мне на службу.
— На службу? — Дунк ничего не понял. — А что за служба? У меня есть оруженосец. Вам, что — нужно охранять замок?
— Если б был, было бы нужно. Но, честно говоря, я предпочитаю добрый постоялый двор. Содержать замок слишком дорого. Нет, служба, которую я имел в виду, состоит в том, что ты встретишься со мной на нескольких других турнирах. Двадцати, думаю, будет достаточно. Справишься, не так ли? И ты получишь десятую часть моего выигрыша, а кроме того, в будущем я обещаю бить не в голову, а в широкую грудь.
— Вы хотите, чтобы я ездил с вами, чтобы выбивать меня из седла?
Сир Утор довольно хихикнул.
— Никто в жизни не догадается, что какой-то пожилой тюфяк с улиткой на щите может справиться с подобным верзилой. — Он поскреб подбородок. — Однако, нужно сменить антураж. Признаю, висельник довольно мрачен, но… что ж, он уже повешен, не так ли? Мертв и безвреден. Нужно нечто пострашнее. Медвежья голова, быть может, или череп. Или, что даже лучше, три черепа. Или младенец, проткнутый копьем. А еще тебе стоит отпустить волосы и бороду. Чем нечесанней и неопрятней они будут, тем лучше. Вокруг полно мелких турниров, о которых ты и слыхом не слыхивал. Учитывая ставки против меня, мы легко накопим денег чтобы купить драконье яйцо…
— До вас дошли слухи, что я в отчаянии? Я потерял доспехи, но не честь. Вы получили Грома и мое оружие, но не все остальное.
— Лишняя гордость, сир, доводит до нищеты. Не поехав со мной, ты рискуешь пасть на дно. В конце концов, я мог бы научить тебя паре другой трюков, без которых на данный момент ты представляешь собой невежественную свинью.
— Вы меня дурачите.
— Я уже это сделал, но даже дурням нужно есть.
Дунку захотелось вмазать по этой улыбке.
— Я понял, почему у вас на щите улитка. Вы не истинный рыцарь.
— Сказано настоящей дубиной. Ты что так глуп, что не видишь опасности? — Сир Утор отставил кубок. — Знаешь, сир, почему я бил туда, куда ударил? — Он поднялся и легко коснулся центра груди Дунка. — Направленный сюда наконечник сбил бы тебя на землю ничуть не хуже. Голова — цель более мелкая, и сделать такой удар труднее… зато он скорее всего будет смертельным. Мне за это заплатили.
— Заплатили? — Дунк отшатнулся. — Что вы имеете в виду?
— Шесть драконов авансом, и еще четыре было обещано после твоей смерти. Жалкая сумма за жизнь рыцаря. Радуйся. Если б предложили чуть больше, я бы прицелился копьем в глаз.
Дунк снова почувствовал слабость. — «С какой стати кому-то потребовалось платить за мое убийство? Я никому не причинил в Белостенье никакого вреда». — Совершенно точно, никто не питал к нему большую неприязнь, чем Эйрион, но Светлый Принц был в изгнании на другой стороне Узкого моря.
— Кто вам заплатил?
— Какой-то слуга на рассвете принес золото, почти сразу после того, как распорядитель игр составил пары. Он прятался под капюшоном и не назвал имени своего господина.
— Но почему?
— Я не стал спрашивать. — Сир Утор вновь наполнил кубок вином. — Думаю, у тебя, сир Дункан, больше врагов, чем ты думаешь. А как же? Кое кто мог бы сказать, что именно ты виновник всех наших бед.
Дунк почувствовал холод на сердце.
— Что вы имеете в виду?
Улитка пожал плечами.
— Может я и не был на эшфордском лугу, но на турнирах я зарабатываю на хлеб с маслом. Я слежу за турнирами как мейстер следит за звездами. И мне известно, что некий межевой рыцарь на эшфордском лугу стал виновником Суда Семерых, в результате которого Бэйлор Сломи Копье пал от руки своего брата Мэйкара. — Сир Утор сел, вытянув ноги. — Принц Бэйлор пользовался всеобщей любовью. У Светлого Принца так же повсюду были приятели, те самые, которые не забыли в чем причина его ссылки. Так что подумайте над поим предложением, сир. Улитки оставляют после себя слизь, но немного слизи не причинит вреда… а вот танцуя с драконами, жди ожогов.
Когда Дунк вышел из шатра Улитки, день показался ему несколько мрачнее, чем раньше. Облака на востоке разрослись и налились темным цветом. Солнце, создав от предметов длинные тени через весь двор, убегало на запад. Рядом с Громом Дунк обнаружил оруженосца Билла, который обследовал копыта коня.
— А где Эгг? — спросил он парнишку.
— Лысый парень? Откуда мне знать? Куда-то сбежал.
«Видимо не перенес расставания с Громом, — решил Дунк, — Наверное сидит в палатке со своими книгами».
Однако, там его не было. Книги были на месте, тщательно сложенные рядом с походной койкой Эгга, но мальчишки не было и следа. Что-то здесь было не так. Дунк это нутром чувствовал. Не похоже на Эгга сбегать куда-то без разрешения.
В нескольких футах от палатки рядом с полосатым шатром пили пиво пара седых вояк.
— … чтоб их всех, но одного раза с меня достаточно. — Бурчал один из них. — На восходе травка была еще зеленой, верно… — другой толкнул его локтем, только тогда он заметил Дунка и замолчал. — Сир?
— Не видели моего оруженосца? Его зовут Эгг?
Вояка поскреб седую шевелюру за ухом.
— Припоминаю. У него еще меньше волос, чем у меня, и рот в три раза больше его самого. Он поцапался кое с кем из ребят, но то было прошлой ночью. С тех пор, сир, я его не видел.
— Наверное, вспугнули его. — Вставил второй.
Дунк наградил его тяжелым взглядом.
— Если он появится, передайте, пусть ждет меня здесь.
— Ладно, сир. Передадим.
«Может он пошел посмотреть на турнир», — с этой мыслью Дунк направился обратно на ристалище. Проходя мимо конюшни, он наткнулся на сира Глендона Бола, чистящего своего гнедого скакуна.
— Не видал Эгга? — спросил его Дунк.
— Пробегал мимо пару секунд назад. — Сир Глендон вытащил из кармана морковку и дал гнедому. — Как тебе моя новая лошадь? Лорд Костэйн отправил с выкупом за ее своего оруженосца, но я ответил, чтобы он поберег свое золото. Хочу оставить ее себе.
— Его светлости это не понравится.
— Его светлость сказал, что у меня нет права рисовать шаровую молнию на щите. Он сказал, что вместо этого я должен изобразить ивовый куст. Поэтому его светлости придется утереться.
Дунк только улыбнулся в ответ. Они были в одной тарелке, и хлебали горькое пойло одного разлива, которое любят готовить типы вроде Светлого Принца или сира Стеффона Фоссовея. Поэтому он чувствовал явную симпатию к колкому юноше. — «Насколько мне известно, моя мать тоже была шлюхой».
