Улитку встретили иначе, и, без сомнения, такая встреча была ему особенно по душе. В первой сшибке оба рыцаря обменялись скользящими ударами копий. Во второй, Старый Бык разбил свое копье о щит сира Утора, а Улитка и вовсе промазал. То же самое повторилось в третий заход, и на этот раз сир Утор покачнулся, словно вот-вот упадет. — «Он притворяется, — понял Дунк. — Он сознательно затягивает схватку, чтобы увеличить ставки на следующий раз».
Ему было достаточно обернуться, чтобы увидеть Билла за работой, делающим ставку на своего господина. Только тут до него дошло, что поставив на Улитку, он мог бы добавить в собственный кошель пару-другую монет. — «Вот, Дунк, ты — дубина. Тупой, словно крепостная стена».
На пятый раз Старый Бык выбыл, выбитый из седла ударом ловко соскользнувшего со щита на грудь наконечника копья. При этом его нога застряла в стремени, и, пока его люди не поймали лошадь, его протащило по полю ярдов сорок. Вновь появились носилки, на которых пострадавшего унесли к мейстеру. Когда Балвера уносили с неба начали падать капли дождя, оставляя темные следы на его сюрко. Дунк спокойно наблюдал. Его мысли были обращены к Эггу. — «Что если этот мой тайный враг его схватил? — это имело столь же мало смысла, как и все остальное. — Парнишку-то не в чем обвинить. Если у кого-то на меня зуб, то и отвечать за это мне, а не ему».
Когда Дунк разыскал Скрипача, тот как раз снаряжался к следующему бою. Ему прислуживали сразу трое оруженосцев, закрепляли доспехи и седлали лошадь, а лорд Алин Кокшо сидел рядом с побитым и вздорным видом, и потягивал разбавленное вино. Заметив Дунка, лорд Алин поперхнулся, расплескав вино по груди.
— Как это вы до сих пор держитесь на ногах? Улитка же размозжил вам лицо.
— Стальной Пэт сделал для меня отличный и прочный шлем, м’лорд, а голова у меня, как любил повторять сир Арлан, тверже камня.
В ответ Скрипач рассмеялся.
— Не обращайте внимания на Алина. Бастард Шаровой Молнии выбил его из седла. Ушибив свою маленькую пухлую попку, он решил, что ненавидит межевых рыцарей.
— Это жалкое прыщавое создание никакой не сын Квентина Бола, — вмешался Алин Кокшо. — Ему вообще нельзя было давать шпоры. Если б это была моя свадьба, я бы повелел высечь его за подобный вымысел.
— Да какая же девушка за тебя пойдет? — сказал сир Джон. — Да и фантазии Бола меня раздражают меньше, чем твой надутый вид. Сир Дункан, вы случайно не приходитесь другом Галтри Зеленому? Мне как раз предстоит избавить от него его лошадь. — В этом Дунк ни капли не сомневался.
— Я с ним не знаком, м’лорд.
— Не желаете вина? Может хлеба с оливками?
— Я заскочил на одно слово, м’лорд.
— Можете использовать хоть все слова, какие только пожелаете. Давайте укроемся в моем шатре. — Скрипач придержал для него створку. — А тебе нельзя, Алин. Тебе, честно говоря, не стоило бы налегать на оливки.
Внутри Скрипач обернулся к Дунку.
— Я знал, что сир Утор вас не убил. Мои сны меня еще ни разу не подводили. А скоро Улитка встретится со мной. Когда я выбью его из седла, потребую ваше оружие и доспехи обратно. И вашего коня тоже, хотя вы точно заслуживаете лошадь получше. Не примите от меня подарок?
— Я… не… Я не так поступить. — От подобной мысли Дунку стало не по себе. — Я не хотел быть неблагодарным, только…
— Если вы не хотите быть должны, то выкиньте эту мысль из головы. Мне не нужно ваше серебро, сир, только дружба. Как вы можете быть моим рыцарем без коня? — Сир Джон стащил одну из стальных рукавиц и поработал пальцами.
— Мой оруженосец пропал.
— Может, сбежал с какой-нибудь девицей?
— Эгг слишком мал для этого, м’лорд. И он бы никогда не бросил меня по собственной воле, и даже, если б я умер, он бы остался рядом с моим холодеющим трупом. Лошадь его тут, впрочем, как и мул.
— Если хотите, я могу приказать моим людям его поискать.
«Моим людям. — Дунку совсем не понравилось то, как это прозвучало. — Турнир предателей». — Мелькнуло у него в голове.
— Значит, вы не межевой рыцарь.
— Нет. — На лице Скрипача появилась улыбка полная мальчишеского очарования. — Но вам это было известно с самого начала. С чего бы вы стали с самой нашей встрече на дороге именовать меня м’лорд?
— Всему виной то, как вы разговариваете, как выглядите, как вы держитесь. — «Вот Дунк-болван, непрошибаемый как крепостная стена».
— И прошлой ночью на крыше вы мне кое-что сказали…
— От вина я делаюсь болтливым, но я готов подтвердить каждое слово. Мы связаны, вы и я. Мои сны никогда не лгут.
— Ваши сны нет, а вот вы сами — да. — Ответил Дунк. — Ведь ваше имя вовсе не Джон, не так ли?
— Нет. — Глаза Скрипача озорно сверкнули.
«Одни с Эггом глаза».
— Скоро те, кому нужно, узнают его настоящее имя. — Хмурый лорд Гормон Пик протиснулся внутрь шатра. — Межевой рыцарь, я же предупреждал тебя…
— О, брось, Горми. — Сказал Скрипач. — Сир Дункан с нами, или скоро присоединится. Я же говорил тебе, что мне он приснился. — Снаружи пропела труба герольда. Скрипач повернул голову. — Меня вызывают на ристалище. Прошу извинить меня, сир Дункан. Мы продолжим нашу беседу после того, как я расправлюсь с сиром Галтри Зеленым.
— Пусть силы в ваших руках не иссякнут. — Пожелал ему Дунк, но только из вежливости.
Скрипач вышел, а Лорд Гормон остался.
— Его сны доведут всех нас до смерти.
— Чем вы подкупили сира Галтри? — Услышал Дунк собственный голос. — Хватило серебра или потребовалось золото?
— Ага, кто-то проговорился. — Пик сел на походный стул. — Снаружи со мной дюжина людей. Я мог бы позвать их, сир, чтобы перерезать вам горло.
— И что вам мешает?
— Его Светлости это не понравится..
«Его Светлости. — Дунк почувствовал будто кто-то пнул его в живот. — Новое восстание Черного Пламени. И скоро вновь случится Красное поле. На восходе травка была еще зеленой».
— А зачем свадьба?
— Лорду Баттервеллу была нужна новая жена, чтобы греть постель, а лорду Фрею было нужно кому-то сплавить опозоренную дочь. Этот брак послужил подходящим поводом, чтобы собрать вместе единомышленников. Большинство приглашенных в прошлом сражались на стороне Черного Пламени. У прочих есть причины для недовольства правлением Кровавого Ворона, или скрытые обиды и амбиции. У многих из нас были сыновья и дочери, которых, чтобы обеспечить нашу покорность, забрали в Королевскую Гавань. Но большая часть заложников погибла во время Великого Весеннего Поветрия. Теперь у нас развязаны руки. Пришло наше время. Эйрис слаб. Он книжник, а не воин. Простой люд его почти не знает, а то, что о нем знают, им не по сердцу. Его лорды любят его еще меньше. Его отец был так же слаб, но когда его трону грозила опасность, вместо него на поле боя вышли его сыновья — Бэйлор и Мэйкар, словно молот и наковальня… Теперь Бэйлора Сломи Копье больше нет, а принц Мэйкар прячется в Летнем Замке, поссорившись с королем и Десницей.
