есть… Легион подчиняется суперкомпьютеру, а не правительству?
— Тут немного сложнее. Система существует для поддержание государства и граждан, это ее основные, так сказать, законы. Она осознает себя в качестве инструмента, оказывающего поддержку совету Объединения и служит преимущественно совещательным органом. Инициатива “Легион” изначально предложена самой машиной в качестве изящного способа улучшить ряд показателей в статистике управления государственных органов.
— То есть… Машина придумала собрать армию, которой будет самостоятельно управлять, что повысить показатели у бюрократов?
— Не просто армию, а отдельную самостоятельную военизированную структуру. Легион существует отдельно от каких-либо государственных финансовых потоков. Более того, он вносит в государственную казну неслабый профицит. Машина хорошо оптимизирует ресурсы, если дать ей полную волю.
— А у нее полная воля?
— Почти. Она согласует основные стратегические решения по применению сил Легиона с Советом, который может наложить вето на его исполнение. Только вот, насколько я знаю, за всю историю инициативы этого ни разу не происходило. И, по факту, я внезапно для себя оказался руководителем над несколькими тысячами вооруженными людьми. Хотя, думаю вернее будет сказать, операционистом. А Эрик был просто одним из старших офицеров в дивизии. Нас обоих поставили на новые места примерно в одно и то же время, видимо система проводила ротацию кадров на почве неэффективности или те, кто были до нас, банально накосячили.
Он сделал последнюю затяжку и чувством некоторого облегчения затушил остатки от сигареты в пепельницу под рукой. Пока он все это рассказывал, по лицу читалось многое. Все эти воспоминания были для него чем-то запретным, эти вещи он явно почти никому не рассказывал, но так хотелось. Он был доволен, что начал это рассказ, и еще больше рад, что это был еще не его конец.
— Но это так, для общего понимания. А суть немного в другом. Под моим контролем была успешная дивизия. За пару лет под моим контролем у нас были хорошие показатели, мало потерь, хорошая добыча и качественный профицит по внутреннему бюджету. Я по-тихому брал процент себе в карман, понемногу, в рамках допустимых значений, учитываемых машиной.
— Компьютер позволял воровать?
— Вроде того. Он допускал потерю части чистой прибыли на почве человеческого фактора, или что-то вроде того. Так я собрал приличную сумму помимо неплохой официальной зарплаты на своей должности. И все было хорошо, пока мы не ввязались в конфликт частям Альянса за пределами нашего сектора. Это был наемничий контракт сразу для нескольких дивизий. Пытались за щедрую плату отстоять чужую независимость. Были тяжкие столкновения, все-таки организованная военная машина Альянса хорошо себя проявляла. Они могли позволить себе войну на истощение благодаря государственной поддержке, а мы были замкнутым формированием. Даже тактический и аналитический гений суперкомпьютера в какой-то момент перестал давать преимущество…
— Вы проиграли эту кампанию?
— Ой… Мы потеряли и пролили много крови. Но в какой-то момент мне поступило от компьютера… Предложение.
— Предложение? Не приказ?
— Именно, предложение. Он не мог закончить вычисления при изрядно усложненных условиях и большом количестве неизвестных. Моя дивизия по оценкам вела самые успешные операции и оставалась в наибольшей численности, а я имел отличные показатели на своей позиции, наверное поэтому он и решил спросить у меня совета. А я не был ни стратегом, ни тактиком, ни даже чертовым политиком, я был лишь менеджером и системным операционистом. Я не помню уже, в чем были вопросы и какие я давал ответы, ведь после них он предложил мне выбор. Впервые в жизни мне дали возможность что-то решить и были… Никому не посоветую таких выборов в жизни… Варианта было два, окончить это противостояние одним рискованным, грязным и хорошо просчитанным маневром, либо же продолжать давить кровь из себя и людей, которые подчиняются приказам. Шансы были практически идентичны в обоих случаях, малы, но примерно равны.
— И… Других вариантов не было?
— Был один, но он шел в разрез с этикой машины, она не могла сдаться и разорвать контракт. Так или иначе мне были предложены планы действий и полная свобода их реализации. После этого я не спал несколько суток, держась исключительно на военных стимуляторах.
— А зачем?
— Пытался… Придумать решение. Потом в какой-то момент и вовсе плюнул на все, собрал старших офицеров и рассказал им все те вещи, которые они не должны были знать. Мне было уже все равно, что будет дальше. Меня чуть не убили на месте. Эрик меня и спас от одного из распсиховавшихся лейтенантов. Все были на пределе. А потом… Для системы был приемлемым исход резкого завершения конфликта и мы… Мы придумали план, настолько самоубийственный и бессмысленный, что он мог сработать. Конечно, некоторым из посвященных это не понравилось, их пришлось, так скажем, “отстранить”. За это Эрик меня и не взлюбил, ведь получилось так, что обменял он свою и мою жизнь на жизни пятерых боевых товарищей. Не самая плохая сделка, но не все могут с подобным за душой потом жизнь.
— А… В чем была суть плана то?
— А это уже к истории не относится… Но скажу так, у нас получилось. И мы даже удивили машину результатом, за который я был очень щедро вознагражден.
— И про это вы тоже не расскажете?
— А интересно, да? Ну… На самом деле могу, тебе все равно никто не поверит, но… После того как я отчитался перед машиной, я смог покинуть свою должность, забрать заработанное и полностью исчезнуть из всех элементов системы. Более того, с того дня система помнит меня только для одного, чтобы стереть любое упоминание обо мне в связанном с ней пространстве. Я цифровой призрак, поэтому обо мне нет и никогда не появится никакой информации на территории Объединения.
— Ух ты… Хорошее преимущество, если собираешься построить подпольную империю.
— Именно. Правда изначально я не думал об этом. Хотел просто не иметь ничего общего с этим правительством и этой системой. Правда это и определенные сложности накладывает, но в целом ничего такого, с чем нельзя было бы разобраться.
ни оба замолчали на пару минут, опустошая до конца каждый свой стакан и выкуривая по еще одной сигарете. Йозеф был попросту доволен рассказанной историей и реакцией своей собеседницы. А Джеска крепко задумалась на какое-то время, ведь не каждый день слышишь откровения такого масштаба и толка.
— Джесси, мне кажется, настала очередь для твоей истории.
— Да моя-то история в сравнении с вашей… Пшик. Даже как-то неловко рассказывать теперь.
— А ты начни. Делиться чем-то подобным надо, иначе это плохо на тебя влияет. По себе знаю, столько лет в себе держал.
— Ну… Начну с
