Мы слушали байки и тоже постепенно проникались происходящим.
— А с пионерским лагерем что не так? — Уэно, кажется, втянулась в окружающее безумие.
— Да всё так, — удивилась Наташа. — Дети как дети. Бегают, в «зарницы» играют, под горн просыпаются.
— Еще бы хоть один автобус этих детей сюда привозил и отвозил — цены бы такому пионерлагерю не было, — прокомментировал Степан Дмитриевич. — А то у них там, похоже, бесконечное лето.
В опорную балку постучали. На пороге веранды стоял подтянутый мужик в форме.
— Дня доброго, Степан, Наталья, гости, — он снял фуражку, на которой золотился шнур.
— Ребята, это наш участковый, — пояснил Дмитриевич. — Добрый день, Герман. Как что, всё путем?
— Да нормально всё, — сказал Герман. — Нина-продавщица третий день проходу не дает. То у нее калькулятор стащили. Сама утверждает, что всю жизнь счетами щелкает, но калькулятор, понимаешь ли, стащили. То опять товара недосчиталась. И пропало-то, главное, чай и конфеты!
— Странное дело, — нахмурилась Наташа. — Если б пионеры в магаз залезли, то и ежу понятно: взяли бы лимонад. Если б военные, то чай куда ни шло, но конфеты им без надобности. А если из поселка кто, то водку бы брали, чай-то кому сдался?
— Да я и сам башку сломал, честное слово, — признался участковый. — А вчера вечером приходит, лица на бедняжке нет, трясется вся. Говорит, пришел к ней йети, который на фабрике работал, и показал, что там болотные огоньки где-то у кладбища. Она, дура, и пошла посмотреть. Прибегает ко мне и начинает жаловаться, что кто-то на кладбище костер жжет пентаграммами и заклинания читает.
Вся компания превратилась в слух. Кажется, жизнь у Германа была нескучной. Он протер лоб усталым движением и надвинул убор обратно на голову.
— Я проверил всё. Вот прихожу к ней и говорю: мол, Нина Прокофьевна, по вашему заявлению проведена работа. Оказалось, что это Баба Яга на вверенной собственной территории жарила шашлыки. Ну, не сама, конечно. К ней племяннички приехали на побывку и с розжигом там чего-то напутали, перелили. А вы больше не бойтесь, Нина, там всё законно. И она как давай рассыпаться в благодарностях, мол спасибо, какой у нас участковый хороший. Не знаю уже, как отвадить ее. Нравлюсь ей, наверное.
— Думаю, Герман, всё проще, — Наталья широко улыбалась. — У Нины в магазине есть книжка долговая, там все в поселке ей должны, включая «нового русского». Кроме вас, — улыбка стала еще шире.
— А зачем ей, чтобы там был весь поселок? — я не выдержал накала деревенских страстей.
— Да она с помощью этой книги, случись что, любого мертвого поднимет, потому что пока не расплатишься — хрен тебе, а не умереть, — расхохотался председатель. — Больно заботлива наша Нина, всё на ней держится.
Мы уходили в сторону оставленных квадроциклов в смешанных чувствах. Наташа махала нам рукой с веранды, пока мы не скрылись за поворотом.
— Ко-тян, ты хоть что-нибудь из этого бреда понял? — медленно проговорила Уэно.
— Я считаю, что в этой истории охренеть как не хватает жидорептилоидов с планеты Нибиру, — признался я.
Мы поднялись на небольшой холм.
На все конопляное поле был нарисован исполинский симметричный знак.
— Или это комбайн заблудился, или мне нужно забрать слова обратно.
Мне пришло в голову, что в целом музей был интересен. Как минимум в энтомологических целях.
— Правим вот туда, — я показал рукой.
На отшибе у кладбища, у самой кромки леса стоял странного вида домик. Перед ним раскидывался небольшой огородик, и пастораль портили только удивительные сваи, держащие избушку. На парковке уже были три военных «Урала», ступа, метелка и один пегой расцветки конь.
— Избушка, а избушка, я Костя Кощеев, — проговорил я. Домишко повернулся ко мне входом и распахнул дверь.
В избушке дым стоял коромыслом. Бравые ребята в зеленых беретах были очень заняты. Один протирал пыль с верхних полок, один торчал из дымохода, один чистил картошку, один измельчал нарванную на известном поле коноплю, один отжимал свежепостиранное постельное белье, а один протирал стол. Я пригляделся. Ага, седьмой в огороде возится.
— Привет, служивые! — я еле успевал вытягивать руку для приветствия. — Привет, бабушка! Как твое ничего, справляешься с племяшками?
Слепая старуха чинно повернулась в мою сторону, и ее приятное лицо осветила нежная улыбка.
— Привет, Костя. Я бы сказала, что рада тебя видеть, да сам знаешь.
Одноглазый пес, лежащий у ее ног, тихо зарычал во сне.
— Спокойно, Лихо, — я почесал его за ухом. — Все свои. Шутница твоя хозяйка.
Уэно взяла второй нож, расчехлила пару хвостов и отправилась воевать с картофелем, Томоко пошла строить глазки в огород. Недзуми вызвался помогать с починкой колеса одного из армейских мотоциклов («из чего он собран, я не знаю, но кувалду, которой это чинится, подержать смогу!»). Я как самый высокий был призван бороться с пылью. Быстро почистив верхние полки, мы со старшим из племянничков вытащили раскладной стол в палисадник и уже заказывали самобранке поляну на двенадцать голодных человек.
— Тринадцать, — прокричал парень из огорода. — Маманька звонила, скоро будет!
— Извини, тринадцать, — мы поправили запрос. Скатерть отдувалась, обмахивалась кисточками, но постепенно стол заполнялся блюдами.
Двое зеленых беретов уже помогали бабуле Яге сойти с порога. Хромые ноги слушались ее посредственно.
С мелодичным перезвоном перед столом появилась прекрасная женщина. Ее светлый облик украшала та же улыбка, что не сходила с лица самой Яги. Молодая, ярко одетая, подпоясанная целым ворохом поясов, она заботилась о мире — говорила, это ее призвание. О каком мире речь, никогда не уточняла. Все семеро ее детей, насмотревшись на семью, пошли в пограничники — разумеется, в честь бездетной тёти, которая по сей день охраняла границы Яви и Нави, узнавая героев по запаху. Было крайне трудно найти двух сестер, которые были бы настолько же не похожи.
Они друг друга обожали.
— Ягиня, здравствуй, — я пожал ее пальцы. — Всё бегаешь по миру и везде успеваешь?
— Да как всегда, конечно. Костя, ты в отъезде вроде был по учебе? Каникулы? — Ягиня стаскивала с ног золотые сапожки, а освободившись, с удовольствием прошлась босиком туда-сюда по мягкой траве.
— Да, Ягинюшка, и друзей привез с собой, царство показать, — я представил свою компанию.
— Сестрица, — босоножка села рядом с Ягой, — чем тебя потчевать?
— Пирожок бы мне, родная, — лицо Яги повернулось на звук. — И Лиху косточку дайте, пожалуйста, а то давно ему не перепадало.
Пес устроился под столом подальше от Уэно.
— А у нас здесь никак лиса за ужином? — Ягиня интуитивно повернулась к кицунэ. Та приветливо помахала пальчиками, уже привыкнув к вопросу, невозможному в Японии.
— Да, мам, и хвостов у нее хоть отбавляй, — подтвердил погранец, отправленный в наряд по кухне. — Отличная девушка, ручки золотые, не знаю, с чего Лихо рычит.
— Так он собака обыкновенная, — пояснила Яга, получив свой пирожок. — Исстари знали: хочешь поймать лису — возьми обычного пса и отправляйся на поиски. Генетическая память!
Мне вспомнилась Тамамо-но Маэ, не к ночи будь помянута.
— Богини, а есть вариант, при котором собака не рычит на лису? Я такое видел в Японии, — мне уже было интересно.
— Конечно, — подтвердили сестры. — Если она этого пса маленьким щенком подобрала и выкормила. Только это будет не обыкновенная собака, а лисий воспитанник. То ли пес, то ли лис, черт его разберет.
— А Лихо мой приболеть недавно вздумал, — пожаловалась внезапно Яга. — Старенький он у меня, а вишни, что я раньше насушила, уже закончились, нет ни единой. Волнуюсь.
— Тёть, а что ж ты молчала? — с удивлением спросил один из племянников. — Мы бы уже пять раз туда-обратно сгонять успели. А побывка вот сейчас есть, а потом нет, уезжать надобно вечером. Костя, может, вы чем пособите?
Мы нихрена не поняли из разговора, но уловили самое главное. Можно было кому-то помочь, а попутно вляпаться в какую-нибудь историю. Идеально. В приключения мы влезать были горазды, поэтому…
