А между тем в дальнем углу двора разворачивались совсем другие события. Охранники, упорно преследовавшие серебристый шар, окружили его со всех сторон и, грозно замахав саблями, приказали ему остановиться. Шар подчинился, сверкающий водоворот замедлил движение, стал тускнеть, таять и вдруг исчез окончательно, а на его месте остался фокусник с синяком под глазом и черной палочкой в руках.
– В чем дело, уважаемые? – вежливо спросил он.- Хозяин просил нас развлекать гостей, вот мы и стараемся. Что-нибудь не так?
Прошипев проклятия, охранники бросили пожимавшего плечами фокусника и кинулись догонять золотой шар, который, покружив немного у задней стены дома, неторопливо двинулся им навстречу.
– Прочь с дороги! – приказал шар, поравнявшись с охранниками.- Хозяин задницы вам оторвет, если увидит, что вы хотите испортить праздничное представление.
Охранники отпрянули и, переглянувшись, медленно побрели вслед за шаром.
А Конан уже шел по темному коридору, ища дверь, через которую можно было пробраться в хозяйски покои. Найдя ее наконец, киммериец собрался было открыть замок, как вдруг до его чуткого слуха донесся слабый шорох. Конан затаил дыхание, но не смог уловить больше ни единого звука. Постояв немного, он бесшумно двинулся в конец коридора, где должен был лежать Ульсар с кляпом во рту.
Но там никого не было.
Вытащив меч, Конан пошел обратно. До хозяйских покоев оставалось лишь несколько шагов, когда киммериец остановился, всей кожей ощущая чье-то присутствие. Темнота была такой глубокой, что Конану стало казаться, будто он ослеп, а тишина такой мертвой, что у него звенело в ушах.
И все же он знал, что в этом крошечном коридорчике кто-то есть. Сделав резкий выпад, Конан надеялся попасть в противника, но его меч лишь разрубил воздух.
– Ульсар! – негромко позвал киммериец.- Если ты здесь, не прячься. Выходи один на один. Принимай бой!
– Дался тебе этот Ульсар! – вдруг раздался из темноты сварливый голос малыша Бали,- Крадешься, как вор на ярмарке, только людей пугаешь! Лучше помоги мне, кажется, я что-то нашел.
Голос шел откуда-то снизу, и Конан наклонился, нащупав в темноте жесткие волосы карлика. Малыш стоял на коленях и сосредоточенно ковырял ножом каменную стену.
– Что ты нашел, Бали? – шепотом спросил Конан.- Амулет?
– Не знаю,- отозвался карлик.- Но у меня предчувствие, что он где-то здесь. Давай-ка поднажми!
Киммериец с силой уперся руками в стену и вдруг почувствовал, что она куда-то поехала. Едва не потеряв равновесие, Конан отшатнулся к противоположной стене.
– Подземный ход! – тяжело дыша, пробормотал он.- Жаль, что я не догадался взять факел у жонглера. Мы же ничего не увидим!
– Мы почувствуем,- спокойно сказал карлик, пробираясь в образовавшийся проход.- К тому же там не так уж темно.
Сев на корточки, Конан просунул голову в лаз и увидел, что где-то в глубине подземелья действительно мерцает тусклый свет. Нащупав под ногами ступеньки, он начал осторожно спускаться, по-преж-нему держа наготове меч.
– Бали, где ты? – позвал он, не слыша и не видя карлика.
– Там же, где и ты,- отозвался Бали Маракуда.- А что?
– Я подумал, что ты куда-то пропал.- Конан протянул руку и тут же наткнулся на спину карлика.
– Ты забыл, киммериец, о чем я тебе рассказывал? – продолжая спускаться, с укоризной спросил Бали.- Я несколько лет жил в бочке и научился подолгу не дышать. Меня кормили один раз в три дня, и я научился так переваривать пищу, что у меня стали образовываться подкожные запасы. Теперь я могу один раз поесть и месяц ни о чем не волноваться. Но поесть, правда, надо как следует.
– Прямо как верблюд! – не удержался Конан.
– Сам ты конский навоз,- отозвался карлик.- И не перебивай, когда с тобой разговаривают. Так вот, в бочке я многому научился… Стоп, приехали!
Они оказались в узком туннеле, в глубине которого виднелась низкая арка. Стараясь не шуметь, они заглянули внутрь.
– Амулет! – прошептал Бали.- Оум мани падме хум!
Посреди круглой комнаты на небольшом возвышении, вытесанном из камня, лежал странной формы предмет, слабо поблескивавший в свете двух факелов, укрепленных в настенных держателях. Факелы, видимо, были пропитаны каким-то особенным маслом, которое позволяло им гореть хоть и тускло, но долго.
Карлик как завороженный подошел к пьедесталу и опустился на колени, низко склонив голову. Киммериец осторожно тронул его за плечо.
– Пойдем, Бали, нам пора. Бери амулет.
Очнувшись, будто от сна, карлик поднял голову, бережно взял амулет и, не говоря ни слова, пошел к норе, крепко прижимая к груди знак своего рода.
Подойдя к каменным ступенькам, Конан решительно оттеснил Бали Маракуду.
– Я пойду первым. Ульсар, должно быть, где-то поблизости. А у меня с ним свои счеты.
Они выбрались из подземелья и вновь оказались в темном коридоре. Конан вытянул перед собой меч, который так и не убирал в ножны, и медленно двинулся вперед, проверяя, свободен ли путь.
– Конан! – вдруг радостно воскликнул Бали.- Амулет признал меня и начал помогать. Я вижу в темноте!
– Отлично.- Опустив меч, Конан повернулся к малышу.- Здесь есть кто-нибудь?
– Нет, путь свободен,- ответил Бали и, сделав несколько шагов, открыл дверь в комнату Ульсара.- И здесь никого.
Ни одной живой души не оказалось и в последнем коридоре, миновав который они вышли на улицу. Пройдя вдоль стены дома, Конан заглянул за угол и… нос к носу столкнулся с Ульсаром.
Они одновременно выхватили мечи, и началась яростная схватка.
Слуга Бешмета оказался искусным бойцом.
– Кром! – зарычал киммериец, когда меч Ульсара задел его плечо.- Зря стараешься, хозяйский шакал! Корхасу конец, а тебе тем более!
– Это мы еще посмотрим! – злобно прошипел Ульсар, получив в свою очередь удар в бок. Его спасло лишь то, что удар был скользящим, да еще, вероятно, кольчуга, надетая под халат. Скривившись от боли, Ульсар отскочил в сторону, но тут же попытался ударить Конана по ногам.
Киммериец подпрыгнул, и меч Ульсара со свистом рассек воздух. Разъярившись, охранник вновь сделал резкий выпад, и грудь Конана обожгла резкая боль. Стиснув зубы, он сделал ложное движение влево и, стремительно выбросив руку вперед, кольнул Ульсара под ребра. Взвыв от боли, охранник согнулся пополам, но ярость придала ему новые силы, и он опять бешено заработал мечом. Противники кружили по двору, шаг за шагом приближаясь к месту пиршества.
Праздничный гул разом стих, когда на аллею из-за кустов жасмина выскочили окровавленные бойцы, отчаянно рубившиеся мечами и осыпавшие друг друга проклятиями.
