– Она того стоила? – спросил Арлен.
– Стэси Тэлор? – усмехнулся Дерек. – Да краше ее в мире нет, и можешь передать ей, что я так и сказал. Я мог бы стать зятем барона с тем же успехом, с каким был сослан сюда.
– А убежать нельзя? Найти другую работу?
Дерек покачал головой:
– В Брайнс-Голде есть только одна работа – та, которую предоставляет барон. Если скажет просидеть целый год на полустанке, то… – Он пожал плечами. – Я день-деньской твержу себе, что это лучше, чем махать в темноте киркой и бояться, что тебя завалит или ты зароешься слишком глубоко и откроешь дорогу в Недра.
– Так не бывает, – сказал Арлен.
– Сдается мне, вестником быть опаснее. Что у тебя со щекой?
Арлен прикоснулся к ране, оставленной разбойничьей стрелой. Он обработал ее травами, потом зашил, и она хорошо заживала, но кожа вокруг осталась алой, с кровавой корочкой, и бросалась в глаза с первого взгляда.
– Нарвался на грабителей, которым понадобились петарды, – объяснил он. – Сразу за третьим караванным столбом.
Он быстро выложил свою историю. Дерек хмыкнул:
– Надо иметь ядра как у скального демона, чтобы вот так размахивать шашкой. Тебе повезло, что они не хотели крови. Иные шалеют от суровой зимы.
Арлен пожал плечами:
– Это мой первый поход, и я не собирался отдавать груз без боя. Возник бы нехороший прецедент.
– Ну, дальше ты вряд ли встретишь разбойников, – кивнул Дерек. – Через вечер окажешься в Брайнс-Голде.
– Почему так не скоро? – удивился Арлен. – Мы ведь почти на вершине? Хлестну коня и доеду засветло.
– Воздух-то жиденький, вестник! – рассмеялся Дерек. – От одного подъема по тропе у тебя случится одышка, будто взбирался на скалу. Я родом отсюда, но и то, как добираюсь домой, пару дней чувствую себя разбитым.
К этому времени о солнце напоминала только огненная черта на горизонте, которая вмиг погасла и оставила их почти в кромешной тьме, сулящей скорое восставание. Небесному мраку сопротивлялась снежная белизна.
Арлен повернулся к Дереку, от которого остался один силуэт. Чаша трубки слабо мерцала, когда тот затягивался.
– Ты что, не собираешься зажигать свет?
– Достаточно подождать, – мотнул головой Дерек.
Арлен пожал плечами, снова взглянул в окно, и его вниманием завладел восставший на дороге скальный демон. Он был такой же аспидной окраски, как и его собратья уровнем ниже, но все-таки мельче, с длинными и тонкими руками и двухсуставными ногами. Конечности усеивали острые роговые шипы, и демон одинаково ловко перемещался на четырех и двух ногах.
– Я думал, чем выше заберешься, тем больше скальные демоны, – заметил Арлен. – А почему, и сам не знаю.
– Верно как раз обратное, – ответил Дерек. – Здесь меньше добычи, а снег глубок, и крупные застревают.
– Приятно слышать.
Скальный демон заметил их и с устрашающей прытью бросился на окно. Арлен ни разу не видел, чтобы скальник передвигался с подобной скоростью и прыгал так далеко. В полете демон ударился в меточную сеть, и магия полыхнула, словно молния, отшвырнув его на дорогу и чуть не скинув в пропасть. Подземник вовремя опомнился и проворно вцепился длинными когтями в каменную кромку.
Внезапно ожили все метки, что находились перед постом. Они зажигались одна за другой по мере того, как просочившаяся магия скального демона активировала сеть. По стенам и балкам заплясали узоры.
Многие метки вскоре погасли, но Арлен чувствовал, что тепловые продолжают слабо греть, а световые, разбросанные по сети и помещению, распространили приглушенное, устойчивое свечение.
Окно атаковал другой подземник – воздушный демон, с криком спикировавший с небес. Сеть снова вспыхнула, и тепловые метки разогрелись, а световые разожглись ярче. Подземники прибывали, и через несколько минут в зале стало светлее, чем от дюжины ламп, и жарче, чем от ревущего пламенем очага.
– Поразительно, – сказал Арлен. – Я никогда не видел, чтобы метки так действовали.
– Граф Брайн не скупится на удобства для себя лично, – ответил Дерек.
Демон ударился в метки прямо перед носом смотрителя, и тот подскочил, а потом выругался и показал выползню непристойный жест.
– Они всегда ломятся в окно, – сообщил Дерек. – Одни и те же, каждую ночь. А я все жду, когда им надоест, но они ничему не учатся.
– Они тебя видят, вот и бесятся, – объяснил Арлен. – Подземники, конечно, пожирают тех, кого прикончили, но мне кажется, их питает само убийство – особенно людей. Коль скоро они знают, что ты находишься здесь, будут являться из ночи в ночь и испытывать метки, даже если какая-нибудь откажет лишь через сотню лет.
– Ночь, это неприятно.
– Нам и не должно быть приятно, пока господствует ночь. – Арлен глянул в окно. – Значит, на такой высоте встречаются только скальные и воздушные демоны?
– И снежные, – сказал Дерек. – Они восстают даже выше, где никогда не тает снег, но в бурю спускаются.
– Ты видел снежных демонов? – ошеломленно спросил Арлен.
– А как же, – ответил тот, но несколько сник под взглядом вестника. – Однажды, – уступил он. – По-моему.
– По-твоему?
– Окно запотело из-за тепловых меток, – признался Дерек.
Арлен вскинул брови, но Дерек только пожал плечами.
– Я не собираюсь впаривать тебе кабацкие байки. Может, видел, а может, и нет. Плевать. Я все равно не брошу рисовать метки. Жонглеры сказывают, что в свое время это нас и прикончило. Я буду рисовать их, даже если до скончания дней не встречу ни одного подобного подземника. И детям, и внукам накажу делать то же самое.
– Честное слово, – согласился Арлен. – Покажешь мне снежные метки?
– Ага, возьми вон там дощечку и мел. – Дерек показал пальцем.
Он выбил трубку. Арлен принес рисовальные принадлежности, вручил их Дереку и принялся жадно следить за его действиями.
Он с удивлением обнаружил, что основа запретной метки против снежных демонов представляет собой видоизмененную метку от демонов водных – штрихи сделали ее похожей на снежинку. Дерек продолжил рисовать, и Арлен, опытный метчик, быстро сообразил, как через сеть устремится энергия. Его рука сама выводила в журнале безукоризненные копии, снабжая их примечаниями.
Арлен успел вернуться на пуховую перину, когда Однорукий напал на его след и устремился к посту. Он ясно различил причитания и грохот, с которым тот обрушивался на метки. Пост надежно защищен, но великан исправно заряжал тепловые и световые метки, и помещение до того разогрелось и осветилось, что Арлен словно перенесся в Сырое Болото на полуденный солнцепек в безоблачный летний день. Он обливался потом, а со двора просачивался пар, нагонявший сырость. Дома ему придется дни напролет чистить доспехи от ржавчины.
