Блондинка вылезла из-под шкур и снова впилась в меня губами.
— Разве она понимает, что такое быть женщиной?
— Пока нет, — усмехнулся я. — Но скоро все может измениться.
— Объясни, господин, — попросила девушка.
— Смотри, — сказал я.
Тарларион с прелестной всадницей все глубже заходил в пруд.
Неожиданно из воды с фырканьем и плеском вынырнул огромный, разъяренный человек. Схватив женщину за руку, он одним рывком сдернул ее с седла и утащил под воду.
— Она слишком плохо знала мужчин, — заметил я.
Спустя мгновение раб снова вынырнул на поверхность и откинул со лба мокрые волосы. В правой руке он держал нож охотницы. На левую были намотаны волосы женщины. Оглядевшись по сторонам, он вытащил девушку из воды. Она отплевывалась и жадно хватала воздух. Не давая ей завизжать, раб снова погрузил ее под воду. Тарларион носился кругами, поднимая вокруг столбы водяной пыли. Это был мелкий охотничий тарларион. Такими управляют при помощи шпор и уздечки. Крупных боевых тарларионов погоняют голосом, а в редких случаях лупят по шее древком копья.
Раб стиснул нож зубами, подпрыгнул как можно выше и освободившейся рукой треснул тарлариона по морде. Перепуганный зверь метнулся в сторону и побежал к берегу, по-птичьи переваливаясь сбоку на бок. Мужчина снова вытащил охотницу из воды. Она надрывно закашлялась, потом женщину вырвало. Он сорвал с охотницы пояс и связал ей руки за спиной. Затем срезал ножом крупную камышинку. Обессиленная женщина смотрела на него, оцепенев от ужаса.
Вдали показались четверо телохранителей. Они всматривались в даль, пытаясь разглядеть в свете трех лун оторвавшуюся от группы девушку. Очевидно, повинуясь тщеславному желанию первой захватить добычу, она никого не предупредила. А может, ее тарларион бегал быстрее прочих. Во всяком случае, ему выпала самая легкая ноша. Я видел, как раб воткнул камышинку в рот девушке, приставил лезвие ножа к ее горлу, после чего они вместе исчезли под водой. В лунном свете на мгновение сверкнули ее обезумевшие глаза.
Вскоре четверо всадников остановились возле моих шкур.
Я взглянул на них из-под закованной в ошейник рабыни.
— Тал! — произнес старший группы.
— Тал, — откликнулся я.
— Не видел ли ты госпожу Тину из Людиуса? — спросил один из всадников.
— Охотницу?
— Да.
— Она проезжала мимо. Кажется, гналась за рабом.
— Куда она поехала?
— А что, раба до сих пор не поймали? — спросил я. — Вроде бы пора.
— Подожди, — поморщился старший. — Ты сказал, что видел госпожу Тину?
— Ну да, — ответил я. — Раньше.
— Куда она поехала?
— Вот ее следы, — сказал я.
— Точно! — воскликнул один из всадников. — Следы!
Стражники устремились к тому месту, где следы уходили в воду. Если бы они пошли вброд, то наверняка зацепили бы сидящую под водой парочку. Вместо этого, как опытные охотники, они решили обогнуть пруд посуху, чтобы разыскать следы на противоположном берегу.
Искать долго не пришлось. Выскочивший из воды тарларион охотницы оставил после себя широкую и мокрую дорожку. Обеспокоенные судьбой своей госпожи, телохранители погнались за перепуганным зверем.
Прикинув, что после ночного купания люди будут страдать от холода, я развел хороший костер. Дрова насобирала моя новая рабыня, которую я решил назвать Констанс.
Скоро из воды показалась голова раба. Он осторожно огляделся, после чего вытащил женщину и медленно двинулся на огонь.
— Советую снять мокрую одежду, — сказал я, когда они выбрались на берег.
Охотница смерила меня негодующим взглядом. В следующую секунду раб рывком сорвал с нее промокшую тунику, облегающие штаны и сапожки.
— Я Тина из Людиуса! — завопила обнаженная женщина. — Немедленно верни мою одежду!
Мы удивленно переглянулись.
— Я Тина из Людиуса! — надменно повторила она. — Я требую, чтобы меня немедленно развязали!
У меня уже была одна рабыня по имени Тина. Кстати, из Людиуса. Это весьма распространенное имя. Сейчас она свободная женщина, принадлежит к касте воров, весьма почитаемой в городе. Неплохо зарабатывает.
Я посмотрел на охотницу. Для свободной женщины она была слишком красива. Такие девочки должны услаждать мужчин.
— Ты победил, — сказала она, обращаясь к рабу. — Я, свободная женщина, отдаю должное твоему проворству и хитрости. Развяжи меня, и я распоряжусь, чтобы тебе даровали жизнь.
— Утром, — сказал раб, — они приведут слинов.
— Да, — кивнула она.
— Ты сумеешь с ними договориться?
— Думаю, они будут на цепи.
— Только не делай из меня дурака, — рассмеялся мужчина. — Их спустят с цепи еще в городе. Твои люди не заинтересованы в том, чтобы я остался в живых.
— Ты — моя собственность, — нагло заявила девица. — Не забывай об этом. Как я решу, так и будет. Развяжи мне руки! Быстро!
Я вспомнил, что она специально купила этого раба в Людиусе для того, чтобы поохотиться. Судя по ее поведению, госпожа Тина заплатила за него, не торгуясь.
— Вы производите впечатление состоятельной и образованной женщины, — почтительно заметил я.
— Ты не ошибся, — надменно бросила красавица. — Я происхожу из очень богатой купеческой семьи.
— Я тоже принадлежала к купеческому сословию, — вставила Констанс.
— Тебе никто не давал слова, рабыни! — резко сказала госпожа Тина.
— Да, госпожа, — пролепетала Констанс и подложила в огонь новую ветку.
Свободная женщина гневно посмотрела на захватившего ее в плен человека.
— Мне это надоело! Развяжи меня.
Раб задумчиво посмотрел на охотницу и потрогал пальцем острие ножа.
Женщина испуганно съежилась.
— Чего ты уставился? — крикнула она мне. — Ты же свободный! Защити меня!
В ответ я только усмехнулся.
Раб поднес нож к горлу госпожи Тины и резко рванул ее за волосы.
— Ты свободен! — истерично завизжала она. — Я дарую тебе свободу!
— Хочешь мяса? — спросил я.
Теперь этот человек был свободным и мог есть рядом со мной. Он присел у костра и с наслаждением принялся за здоровенный кусок жареного боска. Свободная женщина отползла в тень. Констанс стояла на коленях позади меня и время от времени подкидывала в костер ветки.
Свободный человек и я ели.
— Как тебя зовут? — спросил я и швырнул кусок Констанс.
— Рэм, — ответил он. — Раньше я был Рэмом из Телетуса, но сейчас у меня там никого не осталось. Меня изгнали с острова.
— За что?
— Убил двух человек в таверне. По пьянке.
— В Телетусе с этим строго, — заметил я.
