Ребята меня хорошо натаскали, показав, как правильно ходить и дышать. С какой стороны подбираться к врагу и на что обращать внимание. Ну а формы, вроде: «маскировки» и «заметания следов» — делали меня незаменимым в разведке. Вычислить можно только с помощью спецприборов, вроде тепловизора, которого понятно у работорговцев не было.
— Стандартный лагерь, — начал я докладывать, показывая на карте места засад и нычек, в которых прячутся часовые. — Здесь, здесь и здесь, — расставил я камешки на бумаге. — У всех автоматы и не меньше чем по две обоймы на брата. Ходят тройками. В самом лагере стоят две палатки, замаскированные ветками и корягами. Ничего интересного.
— Общая численность? — Начали задавать мне уточняющие вопросы мужики, строя планы по быстрому и бескровному для нас захвату стоянки.
Задумавшись на секунду, я ответил:
— Тридцать шесть человек в патрулях. Следят за рабами и наблюдают за округой. Девять сидят в сторожках. Ну и человек пять вечно в палатке. Показываются редко.
— Приближённые и главарь, — кивнул Жук. — Женщины? — Посмотрел он на меня.
— Слышал какие-то писки и смех. Думаю, да, — задумчиво кивнул я.
Работали мы не первый день, так что знали, что главари отрядов старателей не желали себя ограничивать, а потому, только устраиваясь на точке, тут же искали себе развлечений, крали они женщин из затерянных в лесу деревень, что по неосторожности забредали за околицу. За хворостом и по другой нужде.
Егеря же, что знали тут всё как свои пять пальцев, заметали следы, приплачивали им за это сверху. И все довольны. Нет, не зря я уже казнил больше десятка этих тварей и не жалею.
Бывало, конечно, опытные охотники, отцы, братья и мужья похищенных — находили пропажу. Выходили на след. И тогда, всё заканчивалось плачевно… Поняв, с кем они имеют дело, те докладывали куда надо, имела каждая деревня по спутниковому телефону, вот они и запрашивали помощь в ближайшем городе — Сибирске. Только вот там всё тоже было схвачено, после звонка выжигали такие деревни дотла, те же самые работорговцы, что напортачили и раскрыли себя.
Так я и узнал, что стоит за всем этим боярский род Гончаровых, что уже не один десяток лет прикрывает старателей, получая свой кусок пирога. Слуцкие в своё время что-то пронюхали об этом и попытались собрать доказательства, но не получилось, объявили им по надуманному поводу войну Гончаровы, уничтожив под корень. Только Маша и осталась, встала у меня в голове вся мозаика воедино.
— Работаем, — махнул рукой Михаил и все разошлись, уже зная, кто, что делает. Не в первый раз, присоединился я к группе, что должна ждать сигнала, подобравшись к лагерю с запада.
— Пш, пш, пш, — приглушенно щелкнула три раза рация и, переглянувшись со своим отрядом, мы поползли вперёд.
Сигнал же означал, что засевшие в сторожках китайцы мертвы и всё идёт по плану.
Заняв позицию, указанную нам Жуком, мы стали ждать, выбрал каждый свою цель, наведя автомат.
Руки, как и в первый раз, подрагивали, глубоко вдохнул и выдохнул я, успокаиваясь.
— Пш, — один раз шикнула рация и одновременно, с разных концов лагеря прозвучали выстрелы, вспорхнули с деревьев перепуганные птицы.
— Ааааа! — Завизжали те, в кого не смогли точно попасть с одного выстрела, быстро навёл я мушку на такого подранка и нажал спусковой крючок, ударил меня приклад в плечо и мужик затих.
Из палатки же начали выбегать те, кого мы ждали. В отличие от остальных, их как раз таки старались не убить, а ранить. На допрос.
— Пуф, пуф! — Полегли они, подвывая и крича.
Глянув в сторону, я посмотрел на рабов, что замерли в реке, не зная, что делать, побросали они промывочные лотки и лопаты, подняв руки. Сдаваясь.
Из-за деревьев и оврагов, перебежками и под прикрытием, оставшихся на местах товарищей — вышла ударная часть нашего отряда, начали они зачистку, производя контроль, нисколечко не жалел я о тех отбросах, которых добивали мои люди.
Остановившись у палаток, Петро и Васька, наши подрывники — одновременно вытянули чеку из светошумовых гранат и закинули их внутрь, в темноту, прозвучали сразу за этим хлопки, а за ними несколько выстрелов, залегли ребята на землю, пережидая пока тот, кто остался в палатке не прекратит палить во все стороны, дырявя её.
— Вперёд! — Забежали они внутрь, тут же выволоча наружу мелкого мужичка в одних трусах и с татуировками, покрывающими всё его тело. — Заткнись! — Дали ему по морде, не стерпев скулёж. — Шваль, поганая!
Вот так и проходили все наши зачистки, спустились мы вниз, после последней проверки всего лагеря и окрестностей.
— За дело, — раздавал команды Жук, держа за горло одного из подранков. — Дмитро, на тебе яма, — ушла пятёрка мужиков копать общую могилу. — Сергей, охранение, — кивнул молодой паренёк в шрамах по всему лицу и, забрав десяток ребят, ушёл. — Гена, быт, — разбрелись ребята Геннадия, занятый каждый своим делом.
Собирали хворост, разжигали костры. В общем, подготавливали место под ночёвку.
— Семён.
— Понял, — прошёл я в палатку бандитов, где как мы и предполагали, было несколько женщин, закрылись они одеялами и горько плакали, пока мой холоп, Алексей, отучившийся в своё время на психолога, пытался их успокоить.
— Милые. Девоньки. Всё хорошо. Хорошо. Не бойтесь. Свои мы, свои…
— Мама, мамочка, — кусала край одеяла молоденькая девушка, вся в синяках, слыша родную речь и содрогаясь в рыданиях.
Женщины постарше вели себя поспокойней, но слёз было не удержать, жались они друг к другу, с опаской на нас поглядывая.
— Давай по одному, — отдал я приказ Егору, что подвёл ко мне первого из ничего непонимающих рабов и силой уложил его на очищенный и застеленный белой тканью стол.
— Бедолаги, — покачал он головой, пока я осматривал и лечил трясущегося мужика, чьи руки и ноги были уже не синими, а чёрными. Все в язвах и рытвинах, начал он гнить заживо.
Как он ещё работал, то? Ведь не чувствует уже ничего…
— Нормально, выкарабкается, — привычно забормотал я названия нужных форм, и из моих рук полилось тепло, обволакивая заснувшего китайца золотистым светом.
В это же время Жук пытал главаря и его подручных. Никогда не знаешь, какими интересными сведениями те обладают.
* * *
— Кто? Кто это может быть?! — Ударил кулаком по столу боярин Гончаров Дмитрий Вячеславович, с кровью в глазах смотря на своих подручных, проворонивших чей-то удар по бизнесу его китайских друзей. По его бизнесу!
— Может Томилины что прознали, отец? — Трясся его сынок, не в силах устоять на месте.
Снова под кайфом, гнилое семя, побаивались стоять рядом с неадекватным наследником слуги, стараясь отойти от него подальше.
— Думаешь, они? — Посмотрел на своего единственного ребёнка боярин, заскрипев зубами. — С чего ты вообще это взял? — Поинтересовался он, закрывая глаза и пытаясь перебороть злость.
— Не понравилось мне, как они смотрели на нас на последнем приёме у наместника, пап. Помнишь, как зыркали? Явно что-то замышляли.
— Да, ты. Да, ты, — не находил слов боярин, привстав из кресла. — Ты, идиот! — Заорал он, брызгая слюной. — Забыл, уже, как облапал их дочь на том приёме?! — Плюнул он ему прямо в лицо. — Пошел вон отсюда, придурок! — Махнул рукой раскрасневшийся барин, и его сынка подхватил ураганный ветер, выкинув сперва за дверь, а потом и за пределы дома, ойкал тот, ударяясь головой об углы, пока его тащила невиданная сила. — А вы что скажите? — Обратился Гончаров к доверенным слугам, не таким тупым как сын. — Молчите, собаки? — Всё больше распалялся боярин.
Слуги же, не знали, что и сказать. Они и предположить не могли, что во всех их бедах виноват мальчишка, хозяин дремучей фермы в лесу.
Глава 21
— Аааааа! — Заорал я от испуга, провалившись в яму и пролетев не меньше трёх, пяти метров. — Ай, блин! — Прошипел я сквозь зубы, держась за рёбра. — Ай, яй, яй, яй, — катался я по удивительно ровному полу в полной темноте, хоть глаз выколи и ругался. Болело всё. — Чёрт!
