эта женщина не просто моя мать, но еще и мятежница, которая сражалась на передовой за выживание самой Геи.
Они успевают обсудить почти все семь чинов медиумов, как вдруг Роз осекается на полуслове. На миг его взгляд стекленеет, а рука замирает в воздухе. Я уже прилично выпила и даже подумываю его потрясти, но не успеваю даже дотянуться. Роз поворачивает голову и сгибает пальцы по одному – а затем разгибает и распрямляет ладонь. Потом что-то снимает с плеча. Видимо, к нему прилипла очередная невидимая нить, совсем как в «Парии», но я не понимаю, как он вообще ее заметил. Роз снимает нити одну за другой, но я не вижу ни одной, хотя вглядываюсь очень пристально. Может быть, бармен видит, потому что опасливо отступает на шаг-другой.
– Ты Дауни, – говорит он вдруг, видимо, запоздало осознав это. Затем переводит взгляд с меня на Роза и обратно. – То есть медиум. Ты не Сульфур Сон.
– Нам пора, – очень тихо говорит Роз.
Я напоследок делаю еще глоток и встаю. Воздух окутывает мою кожу теплом, бар слегка кренится вбок, но мне хватает координации, чтобы добраться до Роза. Он тоже встает и не возражает, когда я опираюсь на него, чтобы не упасть. Роз поднимает взгляд и смотрит мимо бармена в дальний угол комнаты. Я тоже смотрю туда и на секунду мне чудится, что с потолка что-то свисает. Размытое и темное остроугольное пятно. Миг – и оно исчезает, стоит мне только моргнуть.
– Дверь исчезла, – говорю я.
Роз, не сводя глаз с угла комнаты, кивает куда-то в сторону, и в дальней стене я вижу новую дверь. Не знаю как, но я ухитряюсь довести до нее нас обоих, и Роз позволяет мне первой выйти в ночь. Мне приходится от него отвернуться, и в этот миг я чувствую порыв холодного ветра. Я изумленно смотрю на полумесяц, а потом встревоженно – на океан, который омывает берег меньше чем в десяти шагах от нас.
– Мы на пляже, – говорю я, будто, если произнести это вслух, все станет понятней. – Почему мы на пляже? Я почти уверена, что Мэдтаун находится на другой стороне полуострова.
– Лиманцзичи ненавидят воду. Это безопасный выход.
Я хочу подметить, что это не объясняет, каким образом мы смогли перенестись так далеко, но мгновенно забываю об этом, увидев, как кто-то идет к нам по воде. Роз шагает навстречу незнакомке и несколько минут тихо с ней говорит. Я обнимаю себя за плечи, пытаясь согреться, и жду, когда она наконец уйдет. Незнакомка возвращается в море и исчезает среди волн. Роз снова идет ко мне, и я опять на него опираюсь. И очень зря: он даже холоднее ветра.
– Много у тебя странных знакомых, надо сказать.
– Сирены всегда были за нас. У обитателей морей нет причин бояться или уважать лиманцзичей.
– Что там произошло? – спрашиваю я. – В баре?
– Я должен найти Фараона, – говорит Роз тихо. Я стою к нему очень близко, но скорее чувствую его слова, чем слышу их. – Моя сила начинает замечать, что его нет рядом.
– И как скоро это станет проблемой?
– Неизвестно, – признаёт Роз.
– Потрясающе. – Я веду его прочь от океана по песку – к шоссе. В такой час на улицах пусто, но в конце концов я вижу впереди свет фар. Быстро натягиваю на Роза капюшон и отчаянно машу водителю, чтобы он остановился. Отчасти я жду, что он проедет мимо, но машина замедляется и съезжает на обочину. Судя по одежде, водитель едет домой из офиса после долгого рабочего дня, и нам он явно не рад. Я решаю, что не стоит просить его нас подвезти.
– У меня телефон разрядился, – говорю я. – Вам не сложно вызвать для нас такси?
Он картинно смотрит на часы, но затем берет телефон из держателя между передними сиденьями. Диспетчер отвечает только через минуту, но водитель не сдается и в конце концов сообщает ему наше примерное местоположение. Когда он вешает трубку, я отступаю от машины подальше.
– Большое спасибо.
Водитель уезжает, оставляя нас на милость ночи, но уже через десять минут нас находит такси. Я понятия не имею, где расположен материальный вход в Мэдтаун, поэтому дорогу показывает Роз. Ехать приходится дольше, чем я ожидала, и поскольку бумажник есть только у меня, именно мне приходится раскошелиться на поездку, когда мы наконец добираемся до пирса. Последние два квартала мы проходим пешком и исчезаем в проулке между двумя зданиями. Я успеваю на миг засомневаться, пролезу ли вообще в такое узкое пространство, но тут реальность ускользает прочь, и мы оказываемся на широких улицах Мэдтауна.
Роз снова идет впереди, потому что лучше видит в темноте. Я перевожу дух, увидев «Парию», и Фалькор с Каспером рады видеть нас ничуть не меньше. Каспер пытается пересказать сразу все, что успела разузнать, пока нас не было, но я перестаю ее слушать, едва увидев подушку. Пробормотав невнятное «Угу», я скидываю ботинки, заползаю в постель и засыпаю под возмущенное ворчание Каспер.
Я просыпаюсь, потому что в комнате у нас жарче, чем в Джорджии летом. У меня так пересохло в горле, что я даже возмущенно застонать не могу, и, кажется, я так вспотела, что прилипла к простыне. Я выбираюсь из кровати и, шатаясь, иду к пульту управления, с которым Роз недавно возился. Включаю кондиционер на максимум и одариваю Роза сердитым взглядом. Он ничего не замечает, потому что неподвижно лежит в своей постели, погребенный под тремя одеялами. Мини-кухни в номере нет, поэтому я просто пью воду из-под крана в ванной. Фалькор лежит в ванне: только там все еще более-менее прохладно.
– Он смерти нашей хочет, – говорю я.
Фалькор тяжело дышит, высунув язык.
– Она наше сокровище. Наше, наше. Мы ему не позволим ей навредить.
Смело сказано для дракона, который до смерти боится Роза, но уличать в этом Фалькора у меня настроения нет. Вместо этого я жестом велю ему отвернуться, пока я не сделаю свои дела. Фалькор скрипит зубами и не обращает на приказ никакого внимания. Ровно с тем же уважением к моему личному пространству Каспер врывается в комнату сквозь дверь несколько секунд спустя. Она столько раз заставала меня в неглиже, что уже даже не пытается злорадствовать над тем, как мои трусы болтаются в районе лодыжек.
– Когда придет Александра? – спрашивает она.
– Надеюсь, что сегодня, – отвечаю я.
Каспер картинно вздыхает и наклоняется над раковиной. В зеркале она не отражается, но все равно вертит головой, будто пытается рассмотреть на своем лице изъяны. Я как раз успеваю закончить и тянусь сквозь Каспер к раковине, чтобы помыть руки.
– Грубо, – ворчит Каспер.
– Кто бы говорил.
– Поговорить нам, кстати, и впрямь надо, – заявляет она. –
