Дверь хлопнула, и в помещение вошел невысокий мускулистый паренек с темно-рыжими, коротко стриженными волосами. Из дальнего угла заведения поднялся грузный бородач и заголосил:
– Анджи, сюда! Иначе пропустишь самое интересное.
Один из парней в капюшоне лениво покосился на крикуна. За его столом сидели трое, перед ними были в привычном порядке раскиданы карты, не хватало четвертого.
Кратчайший путь Анджи проходил рядом с темной четверкой. Взгляд его уже был прикован к картам, он и не думал сокращать путь. Парень мягко обогнул ближайший столик, шагнул еще…
Вдруг в его руке блеснуло лезвие ножа, и рука опустилась на плечо одного из Капюшонов. Двое соседей молчальника, на которого опустился нож, опоздали лишь на долю мгновения. Но когда они перехватили руки рыжего юноши, он поднял к ним невозмутимое, спокойное лицо.
– Ты замахнулся на одного из нас оружием? – осведомился человек в капюшоне, который сидел спиной к стене. Он определенно привык отдавать приказы.
Вместо ответа юноша, чьи руки были зажаты, словно тисками, сделал невероятное усилие и приподнял нож так, чтобы все видели его острие. На кончике ножа шевелился, издыхая, огромный, величиной с дублон, паук-шаркут. Доказательство было очевидно каждому.
Главный Капюшон сделал знак, и его приятели отпустили рыжего Анджи. Тот встряхнулся, почувствовав себя освобожденным, резким движением сбросил паука на пол и наступил на него каблуком. Хитин насекомого отчетливо хрустнул на грязных досках.
– Тогда можешь идти.
Анджи вдруг ухмыльнулся, демонстрируя великолепные зубы:
– Ну уж нет, господа хорошие, так просто от меня не отделаетесь. Я рассчитываю на кувшинчик вина, не меньше.
Выражение лиц людей в капюшонах невозможно было разглядеть, складывалось впечатление, что у них вообще не было лиц. Но один из них сделал указующий жест кабатчику, тот послушно кивнул, дернул подбородком чуть в сторону. Тут же из дверей кухни выскользнул половой – мальчишка с огромным кувшином вина – и понес его к тому столику, куда направился с легким насмешливым полупоклоном Анджи. Там его уже шумно приветствовали картежники, наблюдавшие за всей сценой с удовольствием людей, согласных разделить заслугу и вино более ловкого товарища. Они были готовы даже отложить в сторону карты, чтобы наполнить кружки.
Более того, один старикашка, который до этого отирался около стойки, тоже подгреб к столику удачливого Анджи и был, к немалому удивлению других компаний, благосклонно принят. Но больше картежники ни с кем делиться не собирались, что дал понять бородатый богатырь, рявкнувший на какого-то нищего, попробовавшего послоняться поблизости.
Анджи, шумно выразив восхищение отличным вином, тем не менее незаметно отставил кубок и, чуть покривив губы, гораздо тише проговорил:
– Сухмет, как бы незаметно попросить воды?
– Ну уж нет, – буркнул бородач голосом Рубоса. – Воду тут подают только в двух случаях: если хотят подраться с вышибалой или привлечь к себе внимание. Нам ни то ни другое не нужно, не так ли?
Сухмет, он же подвыпивший старикашка, которого только что приняли в компанию, сидя спиной к четверым Капюшонам, едва слышно произнес:
– Они за нами не следят, все приняли за чистую монету. Говорил я тебе, господин мой, – он повернулся к Анджи, который оказался Лотаром, выкрасившим свои чересчур приметные волосы красной аранской травой, – они самонадеянны и не будут прощупывать этого паука.
– Кстати, – заинтересовался Рубос, – где вы живого шаркута взяли?
Лотар ухмыльнулся:
– Да не был он живым. Я его четверть часа назад на рынке купил у торговца снадобьями, он его поймал, чтобы сделать настойку на оливковом масле.
Рубос кивнул, всем было известно, что масло, в котором выдерживают пару месяцев паука, – единственное средство облегчить боль, а иногда и спасти жизнь укушенному шаркутом.
– А потом, – продолжил Лотар, – насадил его на нож и четверть часа ждал, пока он сдохнет. Мне же пришлось держать нож в рукаве, понимаешь?
– Но я сам видел, как он шевелился.
Сухмет произнес:
– Пауки способны удерживать жизнь некоторое время, вот я и скомандовал ему еще пожить, когда господин поднял свой нож с пауком на кончике. Конечно, дистанционная магия оставляет следы, но если раздавить объект, то… Даже я ничего по остаткам паука не понял бы. Да эти ребята, – он кивнул на цахоров, – и не думают, что тут что-то не так. Как я сказал, они очень самонадеянны.
– Ты с головой-то, – посоветовал Рубос, – поосторожней. Жесты они, в отличие от твоей магии, понимают сразу.
– Нет, нет, – запротестовал Лотар, – наоборот, нужно показать, что они тоже вызвали наш интерес, нужно продолжить, так сказать, знакомство. Хотя бы в расчете получить еще кувшин вина… Кстати, Рубос, как ты можешь пить эту кислятину?
– Неплохое вино, конечно, для севера. Впрочем, я тут не главный любитель.
Он с насмешкой посмотрел на Дваю и Саю в облике двух добрых молодцев, которые уже уговорили полкувшина. Вино им нравилось, они причмокивали и поглядывали друг на друга с одобрением. Оба считали, что глупая инсценировка с картами, на которую их едва удалось уговорить, кончилась не так уж плохо.
– Еще бы, – проговорил Лотар, – в подводном царстве вино – штука редкая.
Двая кивнул, соглашаясь, и налил себе еще полстаканчика.
Сухмет к чему-то прислушался, с облегчением вздохнул и вытер выступивший на лбу пот.
– Нашел! Они общаются на очень редкой и трудной для подслушивания вибрации. Очень низкой, почти за пределами слышимости любого мага из людей.
Лотар спросил:
– Ты их понимаешь?
– Вот что любопытно, – Сухмет оглянулся на Лотара, – ты бы их тоже понял, господин мой. Они говорят на языке славов, твоем родном языке.
– Что они говорят? – спросил Рубос.
– Тот, кого они называют Ворчливым, думает, что нужно идти на обычном корабле. Там, где много народу. – Он помолчал. – Второй по счету и по влиятельности говорит, что на большом корабле на них обратят внимание. Лучше, если они отправятся на Запад незаметно. Четвертый, самый неопытный, спрашивает, в чем дело, к чему такие предосторожности.
На этот раз Сухмет молчал очень долго. Наконец он проговорил, невольно улыбнувшись:
– Сувос, их главный, объясняет, что на Южном континенте цахоры чего-то не учли, на них напали и всех убили.
– Они считают, что их убили вояки, с которыми те столкнулись на дороге? – удивился Лотар.
– Нет, они понимают, что простым воякам это было бы не по силам, но все равно полагают, те погибли по собственной дури. И в значительной мере это правда, господин мой. Не столкнись они с армией, мы бы никогда…
