* * *
Не то чтобы я пытался найти еще какую-то идею. Вообще думать, пока бежишь и адреналин бьет по ушам, оказалось куда труднее, чем я полагал. Если туда мы шли где-то часов пять, на что я и рассчитывал, то обратно за вычетом времени, потраченного на гарпий, бабушку-вампиршу и батыров-спорщиков, бежать было чуть больше часа.
Нам нужно было добраться до барьера, у которого стоял Полкан. Для этого требовалось выбраться из Нави в последний момент так, чтобы оказаться с другой стороны мира. Тогда мы сможем пройти Полкана, а големы останутся ни с чем, поскольку туповаты и дорогу в обход искать не станут.
Олгой-хорхой резвился в песках. Жалмауыз кемпир перестала перебирать свою вечную крупу, провожая кавалькаду взглядом. Гарпии собрались на ветке, прижавшись друг к другу (ну точно курицы на насесте), и слабо понимали, что происходит. Сирин на всякий случай разрыдалась. Надо бы ей хоть какое-то развлечение придумать на будущее… Мы сделали крюк и оказались на бездорожье.
— Туда! — я увидел жемчужное мерцание, привлекающее глаз через стройные стволы кедровых сосен. Мы завернули в нужном направлении, не сбавляя темп и сберегая ведра с драгоценной вишней.
Полкан ждал нас. В барьере появились четыре просвета. Мы проскочили. С прекрасным звуком пружинящего батута големы посыпались на землю с другой стороны мерцающей стены.
— Обожаю этот маневр, — прокомментировал Полкан. — Вам как, водички, или отдышитесь сначала?
Мы обернулись туда-обратно намного быстрее, чем я планировал. Наскоро перехватив по паре пирожков, мы прямо в таком виде, взмыленном и запыленном, погрузились на квадроциклы и, возложив на шлемы, стартовали под совхозную деревню.
— Оп, чую, духом запахло, — Яга сидела перед открытой дверью, сияя своей бессменной улыбкой, от которой теплело на душе.
— А каким духом, бабушка? — заинтересовался Кавагути.
— Русским и нерусским, милок, — растолковала Яга. — Это называется культурный код. Неужто уже справились? И бежать пришлось?
— Да, бабуль, — я выгружал ведра, поставленные на багажники квадроциклов. — Рассказать, что там по дороге?
— Расскажи, пожалуйста, — попросила Яга. — Я к Ван-Хану только в августе поеду, на персики звал. Еще надо бы десяток вишен сейчас от косточек почистить, чтоб Лихо не подавился. Справитесь?
Пока наши руки споро разбирали вишни и перекладывали драгоценные плоды в предложенные посудины, я вкратце описывал сегодняшние приключения. С лица Яги не сходило мечтательное выражение.
— А олгой-хорхой большой попался? — это был единственный ее вопрос.
Я прищурился.
— Привирать не хочу, но с полсотни метров точно.
— Помню, его братец как-то пытался реку Смородину переплыть.
— А зачем? — я недоумевал, кому может понадобиться бабушка Мора.
— Да дурной был, молодой. В общем, примерно так Горын понял: не всё съедобно, что белок.
Ее плечи мелко задрожали от смеха.
— Бабушка, вишни всё, десять крупных штук — сообщила Уэно. — Что дальше?
— Дальше просто. Для начала нужно накормить Лихо.
— Так он же дрыхнет, — резонно возразил я. — Зачем будить Лихо, когда спит тихо?
Пес, поняв, что речь о нем, снова заворчал.
— Костя, — проникновенным голосом сказала Яга. — У тебя домашние животные когда-нибудь были?
— Сама же знаешь, что нет, — я не понимал, к чему.
Уэно громко и шумно вздохнула.
— Кос-тян, как бы тебе сказать. В общем, о запихивании любых целебных средств в домашнее животное ходят легенды во всех мирах, и все об одном…
— Лисичка, а не подсобишь ли ему? У тебя навык есть. Лихо посопротивляется для вида, но вообще особых трудностей быть не должно…
Спустя полчаса мы, потрепанные, поцарапанные, в разодранной когтями одежде наблюдали, как руку Яги лижет жизнерадостный одноглазый щенок.
Могу сказать две вещи. Во-первых, совместные трудности сближают. Смотря на Уэно, перепачканную собачьей слюной примерно до ушей, я это отчетливо понимал.
Во-вторых, я увидел вторую в своей жизни картинку «кицунэ с собакой на руках». И собака не имела ничего против.
Воистину, дело того стоило.
— А теперь, друзья мои, — Яга подозвала нас, — самое главное. Как пахнут, а?
Она явно имела в виду вишни. Я давно дурел от их запаха. Остальных тоже впечатляло, насколько привлекательно могут выглядеть честно стыренные из монгольского сада плоды. Закрадывалась, правда, мысль, что если бы за ними не пришлось столько в прямом смысле бегать, не были бы они такими ценными.
— Великолепно, — согласилась Томоко. — Я всю дорогу страдала. Но страшно ж их есть, вдруг младенцем станешь.
— Не станешь, — уверенно сказала Яга. — Для живых эти вишни. А вы конструкты, ваше тело создается заклятием укрепления, это во всех мирах одинаково выглядит.
На столе уже пыхтела скатерть, и огромная миска с такими красными вишнями манила проведенной для их добычи работой.
— На здоровье, — бабушка взяла пирожок и отпила душистый чай. — Сколько съешьте, всё ваше.
Мы, не прося повторять, набросились на предложенный ужин. Вишня оказалась терпко-кислой, с легким привкусом странных приключений и стихов Бродского, который предостерегал от ошибочного выхода из комнаты.
Глава 14
* * *
Олена сидела в кабинете перед выточенной из первой попавшейся сосны коробкой.
Лика наблюдала, что будет дальше.
— Смотри, — программистка разложила ланчбокс.
Тот послушно разошелся на три этажа.
— Бенто! — вслух произнесла она. — Итадакимасу!
В ланчбоксе начали появляться блюда японской кухни. Лика взяла в пальцы онигири. Пирожок развалился прямо в руке. Откусила на пробу.
— Да это полбеды, — пояснила Олена. — Дальше хуже.
Паровая булочка не поднялась, оставшись плоской крошечной лепешкой. Кунжут, которым был посыпан салат, почему-то отливал синим. Куриный шашлычок был зажарен до угольков.
— А самая большая катастрофа — это жидкости.
— Да, вижу.
Вместо положенного по списку соуса в бенто радостно стоял крошечный контейнер с томатной пастой. В нем уныло плавала веточка базилика, подчеркивая инаковость происходящего.
— Ну, тестировщиков под рукой нет, давай так думать. Прошивка как?
— Прошивка норм, здесь я проверила.
— Ну, тогда в дело вступают инженеры. Показывай, по какой схеме пилили коробку.
После изучения чертежа Лика подняла глаза. Ее озарило.
— Из чего, говоришь, бокс?
— Какая-то кедровая сосна, — удрученно ответила Олена.
— Какая-то местная кедровая сосна? — уточнила сестра.
— Да. Ой.
— Именно.
— Отлично, продолжаем эксперимент…
Олена углубилась в мысли, откуда бы заказать аутентичную японскую древесину. Лика сгребла себе все онигири. Выглядели они прискорбно, но на вкус были очень пристойными. Аутентичность — дело десятое.
* * *
— Слушайте, это же издевательство какое-то.
— Фомо-фян, фы о фём? — Кавагути, довольный жизнью, уплетал завтрак.
— Да дурь всякая в голову лезет, — великанша выглядела раздосадованной, и это с утра. То есть к обеду станет еще и язвительной. — Туда сходили, сюда сходили, за вишнями вон вызвались… И вроде серьезное мероприятие, и всякие встречи, и Ван-Хан этот с ружьем, и големов пачки, а мы ведь вообще ни с кем не воевали и даже подраться ни разу не смогли.
— Всё так, — согласилась кицунэ.
— Мы что, такие слабаки? — Томоко вгрызлась в блин, как будто тот олицетворял всю несправедливость мира, мешающую ей демонстрировать йокайское превосходство.
Я задумался. Где-то в прошлой жизни, еще в Японии Айсонаку Уэно мне доступно объясняла, что в мире японской нечисти слабый неизбежно подчиняется сильному. Если культ силы не идет к нам, то мы идем к нему? Спокойная жизнь для хилятиков?
