Если даже при виде обычной свечи твое сердце переставало биться, а легкие отказывались дышать. Я был для тебя тем, кем должен был быть, глупая ты девчонка! Не смей думать обо мне так, словно я твой враг. Я вижу это в твоих глазах: «Он использовал меня» – вот что ты думаешь. Но ты забыла главный закон, которому я учил тебя: мир – это замкнутый круг, сотканный из сил, которые неустанно взаимодействуют друг с другом. Я не смог бы без тебя, а ты не прожила бы и оборота без меня. Однажды ты просто угасла бы, точно пламя свечи, что просто гаснет без воздуха… Знаешь ли ты, что означает твое имя? – вдруг спросил он. – «Ив» – это «ветвь», а «лин» – «несгибаемый». Это имя придумала твоя мать, и я верю, что это было не просто так.
Он говорил и говорил, а гнев и обида уходили, и на их место пришло осознание его правоты. Его уроки, наши схватки, мой последний бой с Китарэ – именно он открыл мне глаза на то, как взаимодействовать с родной стихией.
– Тебе следовало сказать мне раньше, – все же ответила я. – Ты ведь… сильно истощен, так? Тебе стало лучше лишь потому, что я пришла к тебе сегодня. А что было бы, если бы я не сделала этого еще несколько дней? Что было бы, старый ты пень?! – уже со злостью спросила я, боясь даже представить, что нашла бы его хладный труп или, того хуже, не нашла бы ничего.
– Я не рассчитал, – промямлил он, потупив взгляд. – Даже мысли не было, что начну так быстро угасать без тебя…
– Идиот, – буркнула я, в который раз за сегодня начиная закипать ни с того ни с сего. С моей выдержкой происходило что-то неладное, и не признать это было бы просто глупо.
– Что произошло в храме? – вдруг поинтересовался Рэби. – Ты изменилась… Течение энергии внутри тебя ускорилось…
– Я понятия не имею, что это значит, а случилось то, что теперь можешь звать меня ис и тренировать вежливую форму обращения как к будущему члену Совета Двенадцати, – поджав губы, ядовито отрапортовала я. – Хотя, вероятнее всего, разговаривать ты будешь уже с урной, в которую сложишь пепел с моего ритуального костра. – Я тяжело вздохнула.
– Что? – нахмурился он.
– Неважно, по дороге объясню.
– По дороге куда?
– В храм, конечно, – вновь раздраженно ответила я. – Идем. Поздравляю, теперь ты мой личный… не знаю кто, но будешь при мне.
– Но…
– Никаких но, Рэби! Ты говорил, что людям нельзя находиться в храме. Полагаю, это не относится к элементалям. А в той ситуации, которую создала Дорэй, одна я просто не справлюсь. Мне нужна твоя помощь! – выпалила я. – Идем, нам надо еще продать лошадей…
На все необходимые сборы у нас ушло еще полдня. Обратно в храм мы возвращались, когда стемнело. За это время я успела рассказать Рэби о событиях последних дней. О том, как познакомилась с наследником, как стала частью его Ожерелья, как превратилась в парня, которого все считают психом и задавакой. Все это время он лишь задавал уточняющие вопросы, но не пытался высказывать своего мнения. А это значило лишь то, что он обдумывает что-то свое и не расскажет об этом, пока мысли его полностью не будут сформулированы. Так или иначе, но впервые за последние дни я испытывала странное умиротворение и спокойствие, потому как он был рядом со мной. Не знаю, была ли тому причиной его близость или то, что он просто впитывал в себя весь исходящий от меня негатив, мне было все равно. Сейчас, рядом с ним, я чувствовала себя уверенно, точно маленький ребенок, который искал поддержку у своего родителя – я находила ее рядом с Рэби.
– Как тебе наследник? – вдруг поинтересовался он, когда до храма оставалось всего несколько кварталов.
– Не знаю, – ответила я. – Он не выглядит плохим, но он ненавидит меня… Думаю, это нормально.
– Маленький су… – прошептал Рэби, а я так толком и не поняла, что он сказал, хотя, судя по интонации, ничего хорошего.
– Я не злюсь на него, и тебе не стоит. – Я покачала головой. – Он будущий император.
Я высказала самый весомый аргумент, почему нам обоим стоит быть терпимее. На самом деле сейчас я чувствовала себя мелкой и ничтожной букашкой, которая замерла в страхе перед несокрушимой мощью движущейся на нее волны. Еще немного, и меня раздавит, я просто исчезну так, словно меня никогда и не было. Ложь Дорэй, моя нерешительность, травма, с которой я не могу справиться, – все это подводило меня к черте, которую совсем скоро я буду вынуждена переступить. Если раньше побег казался эфемерной возможностью избежать момента, когда мне придется ступить за Полотно, то теперь я отчетливо понимала: никто не позволит исчезнуть недостающей жемчужине императора. От одной мысли о том, что все, что мне остается, – это преодолеть страх, мое сердце заходилось в бешеном ритме. Мне было страшно. Так страшно, что схватывало дыхание. Но это был единственный способ выжить и искупить вину отца. Хотя кого я обманываю, его грехи меня совершенно не интересовали. Я не помнила его. Не помнила любви к нему. Он был никем.
– Знаешь… – Задержав дыхание, я остановилась посреди шага и взяла Рэби за руку.
– Эй, ты чего? – поинтересовался он, маскируя свою растерянность под шутливым тоном.
– Помоги мне, – впервые в своей жизни попросила я о том, что этот мужчина делал для меня, не спрашивая дозволения, целых пятнадцать оборотов, – помоги мне принять огонь, Рэби.
Мужчина слегка улыбнулся, отчего вокруг его глаз расцвели лучики морщин, кивнул и сжал мою руку в ответ:
– Глупая девчонка, огонь никогда не покидал тебя. Это ты прячешься от него за иллюзией, что пламя живет лишь в свечах и каминах. Я же говорил тебе. Но я понял тебя. Если ты правда готова, я помогу.
– Не знаю, готова ли, но это уже необходимость.
Стоило нам приблизиться к воротам храма Двенадцати, как я замерла. Конечно, я была настроена решительно, но как повлиять на то, чтобы Верховный настоятель согласился на размещение Рэби, я не знала. И все же… Не успела я додумать эту мысль, как за меня перешел к действиям Рэби. Он просто открыл дверь и вошел.
– Ну конечно, вот и решение, – пробормотала я, ступая следом за ним и мысленно готовясь к тому, как буду вести себя с теми, кто все же решит нас притормозить.
– Ну ничего, мне нравится, – пробормотал Рэби, с интересом вертя головой. – Цветочки, все дела, – сведя руки
