В результате тщательного обсуждения, в котором Яков принял живейшее участие, были выбраны два платья – коктейльное, драпированное из темно-зеленого, скорее даже бутылочного цвета шелка, и несколько более сдержанное вечернее платье из лилового шелка, в котором, как заметил представлявший его Кире хозяин ателье, не стыдно будет и в императорскую оперу пойти, «а туда, ваше благородие, лишь бы в чем не пойдешь». Все это выбиралось в расчете на темно-рыжий парик, подобранный для нее графиней Дуглас и ее девицами. Так что, пока Кира примеряла платья, подогнанные по ее росту и размеру, куафер наводил лоск на ее шикарные «съемные волосы», делавшие из брюнетки, какой Кира появилась на свет, рыжеватую шатенку, какой увидели ее девушки графини Дуглас.
– Вот что, любезный, – Яков увиденным остался доволен и обратился к мастеру парикмахерского искусства напрямую, – найдите нам еще пару таких же париков. Я имею в виду цвет и длину волос. Сможете до завтра?
– Будет исполнено в лучшем виде! – обнадежил мастер.
– Доставите к десяти утра в Старый дворец. Знаете, где это?
– Не извольте беспокоиться, ваше высочество! Все будет на месте в десять утра, – поклонился куафер, показывая, что знает, с кем ему пришлось иметь дело.
Так был решен вопрос с прической, а маникюром и подходящим к платьям и волосам макияжем занимались уже совсем другие люди. Быстро, но без суеты и крайне тщательно. А к семи вечера, когда одетая во все новое Кира была готова сопровождать Курбского на прием к герцогине Лихтенбергской, из Старого дворца привезли смокинг для Якова и драгоценности для нее.
– Я не могу это надеть! – запротестовала Кира, увидев колье и диадему с крупными бриллиантами и великолепным золотистым жемчугом.
– И тем не менее придется надеть, – остановил ее Яков. – Без драгоценностей, Кира, в этом обществе никак нельзя. И потом, сказав «А», изволь четко произносить и «Б».
Под «А» подразумевались браслет и пара колец, которые Курбский убедил Киру надеть сегодня утром, но «Б», на ее непросвещенный взгляд, стоило целого состояния. Об этом Кира, собственно, и сказала Якову, объяснив, что это уж точно слишком. Он ее внимательно выслушал, кивнул, как бы соглашаясь, но тут же привел неотразимый довод:
– Сделай это для меня, Кира! Я очень тебя прошу!
Отказать в такой просьбе Кира попросту не могла и, смирившись с неизбежным, согласилась и на колье, и на диадему, и, разумеется, на подходящие случаю кольца и витой браслет из красного золота…
* * *
Этот день, как и последовавшие за ним – со всеми их обязательными и необязательными визитами, обедами в роскошных ресторанах и посещениями дорогих магазинов, вечеринками и коктейлями, с вплетенными в их череду, как лента в косу, приступами нежности и страсти, – все слилось в один длинный, как жизнь день, где от рассвета до рассвета можно родиться, прожить жизнь, состариться и умереть, не имея ни одного лишнего мгновения, чтобы «остановиться и оглянуться», как советуют некоторые философы. Куда там! Время неслось вскачь. Оно бежало. Летело и кружило. Сводило с ума. И между делом ворожило Кире, как добрая волшебница. И постепенно – неторопливо и одновременно стремительно, с неумолимостью рока и естественностью дыхания – баронесса Багге-аф-Боо прорастала в Кире, как принцесса в Золушке.
И это означало, что бал у короля приближается. Но, на самом деле, приближалась развязка, ведь по природе жанра все истории – и сказочные истории в этом смысле не исключение – должны когда-нибудь завершаться.
* * *
Обычно Кира не откладывала на завтра то, что можно сделать сегодня. У нее на сей счет имелось твердое и вполне понятное, если подумать, правило: решила делать, делай! Ибо завтра может быть поздно. Она же пилот истребителя, а это значит, что и в мирное время «под богом ходит». Что уж тут говорить о войне?
И все-таки нет-нет да нарушала самой же собой заведенный порядок. Редко. И не без причины, но допускала поблажки. Так и на этот раз. Нежданно-негаданно оказавшись в столице, Кира подумала было, что неплохо бы заглянуть к родным. К жене брата, например, который служил военврачом в действующей армии, или к одной из сестер. Но сразу не пошла. Не до того было. А потом… Потом случился конфуз или, как говорили в старое время, реприманд. Они с Яковом – ну, куда же она без него! – как раз вышли из кафе «Доминик» и садились в авто, но у Киры, как у любого опытного истребителя, глаз – алмаз. Даже выпив, видит все на триста шестьдесят градусов вокруг и ничего не пропускает. Так и сейчас, как ни была занята своим умопомрачительным мужчиной, все равно увидела, поворачиваясь к машине, некую женщину, чем-то зацепившую ее внимание, и не успела опустить свой зад на мягкую кожу сиденья, как поняла, что метрах в десяти от выхода из кафе застыла в немом удивлении ее собственная сестра.
Варвара знала, что Кира на фронте, хотя, как и все другие родные и близкие, плохо себе представляла, чем Кира там занимается. То, что ее сестра – пилот, ей было, разумеется, известно. Такое не утаишь. Во всяком случае, не после Качи и греческих приключений. Об этом ведь и в газетах писали, и даже в кинохронике Кира отметилась. Однако с начала войны никаких подробностей о своей службе она родным не сообщала. Зачем зря тревожить людей? Если что случится, в любом случае узнают. На то существуют строгие правила, да и завещание Кира оформила по всем правилам. Не то чтобы у нее много было того, что можно завещать, но кое-что все-таки было: счет в банке – у пилотов и в мирное время неплохие заработки, не говоря уже о премиальных за сбитые самолеты противника, – да пара-другая дорогих вещей, вроде турецкого ятагана с изукрашенной самоцветами рукоятью. Впрочем, сейчас не об этом, а о том, что Варвара наверняка не предполагала встретить Киру в центре Новгорода, да еще и в этих ее нынешних обстоятельствах, то есть в «шелках и бархатах», и не одну, а в компании со штатским мужчиной, по всем приметам, принадлежащим к высшему обществу. Вот и удивилась и, как говорится, была в своем недоумении права.
– Подожди! Я сейчас вернусь! – сказала Кира Якову и скоренько, хотя и без суеты, выбралась наружу.
Помахала Варваре рукой, показывая, что увидела и узнала, улыбнулась – по-родственному – и пошла навстречу. Сестра явно обрадовалась, так что, встретившись на полпути, обнялись и расцеловались.
– Я в недоумении, – честно призналась Варвара, оглядев Киру с ног до головы, от изящных полусапожек на трехвершковых каблуках до замысловатой шляпки с вуалеткой.
– Трудно объяснить, Варя, но я попробую, – виновато улыбнулась Кира. – Только не сейчас. У меня встреча назначена, и опаздывать неудобно. Давай я завтра в гости к тебе напрошусь?
– Ладно, – согласилась все еще пребывающая в некотором замешательстве сестра. – Приходи часам к семи. Я тогда Алену и Надежду позову… Адрес-то помнишь?
– Я тебе письма, между прочим, регулярно пишу.
– Это да! А это кто? – покосилась Варвара на автомобиль.
– Даже не знаю, что тебе сказать, – честно призналась Кира. – Любовник. Так, наверное, будет правильно.
– Из этих? – повела Варвара глазами вверх.
– Сложный вопрос.
– А, по-моему, в самый раз.
– А, по-моему, нет, – раздраженно возразила Кира. – И не спорь, Варвара! Завтра все объясню. А сейчас я действительно спешу. Неудобно опаздывать, нас адмирал Корсаков ждет.
– Кто? – опешила сестра.
– Ну я же тебе и говорю, – тяжело вздохнула Кира, у которой имя знаменитого адмирала сорвалось с языка совершенно случайно, – это все в двух словах не объяснить.
Иван Тимофеевич Корсаков являлся, как говорят политики, знаковой фигурой. Бывший командующий Северным флотом, он за свои подвиги получил от благодарного отечества, в лице государя императора, княжеский титул и пост адмирала-президента Адмиралтейской коллегии. То, что другой адмирал – князь Курбский – служил под началом Корсакова во время битвы за Атлантику и был в связи с этим приглашен в дом адмирала на раут по случаю «чего-то там такого», в двух словах да накоротке объяснить действительно было сложно. Как не объяснить было и того, почему Яков и Кира одеты, как штафирки, а не в парадно-выходные мундиры. Ларчик же просто открывался. Идти в форме армейского поручика было глупо, а надевать адмиральскую форму Якову было высочайше запрещено. Но тогда и Кире нечего «блистать» погонами. Согласитесь, женщина в форме будет странно смотреться рядом с одетым в смокинг мужчиной…
