Через секунду из Сашиных уст зазвучала тихая песня. Начала она её почти шёпотом, постепенно повышая тон, и казалось, будто она звучит из далёка-далёка, медленно приближаясь к Лёне. Слов он не мог разобрать, но это было не важно. Такая нежная! Внутри запекло, словно кто-то неосторожно опрокинул свечу. И теперь всё больше горячий воск разливается по изрытой ухабистой дороге, что привела его сюда, заполняя нерадивые ноющие ямы. Лёня провалился в сон, но песня звучала, наполняя всё, что окружало его в нём.
Он видел лес, речку, озеро, но всё как будто с высоты птичьего полёта. Лёня стал вертеть головой и с удивлением обнаружил, что он не в капсуле. Стало страшно, но страх быстро прошёл и он просто наслаждался полётом, чувствуя себя безгранично свободным и неуязвимым. Сашина песня продолжала звучать будто отовсюду. Так продолжалось недолго. Лёня даже не заметил когда, но полёт его закончился, и он уже поднимался на высокую гору. На её вершине находилась огромная плита. Лёни казалось, что он уже различает её заросшие растительностью контуры.
На нём был его защитный костюм и шлем. Встроенная система охлаждения почему-то не работала. Было невыносимо жарко, пот заливал глаза и не хватало воздуха. Лёня поднял голову и, не смотря на все страдания, решил прибавить шаг, но вскоре в недоумении обнаружил, что после всех усилий он остался на том же месте. Чувство отчаяния захлестнуло его, дышать в шлеме было уже нечем, наплевав на опасность, он открыл его. Стало немного легче. Переведя дух, он решил ускориться, но вскоре упал от неимоверной тяжести костюма, который будто наполнился водой и разбух, не давая шанса на дальнейшее движение.
Сашина песня звучала с небес, теперь она казалась нелепой в данной ситуации. Лёне стало до слёз жалко самого себя. Вполне понимая, что он спит, ему захотелось помочь себе же. Он стал тянуть невидимые руки в надежде, что каким-то чудом два параллельных мира всё же соединятся и его положение окажется ни таким плачевным.
– Нужно снять костюм! – сам себе и тому, кто был там, на склоне, стал настойчиво твердить Лёня. Солнце светило прямо в глаза. Вездесущие муравьи уже исследовали просторы его выбритого лица. Он безвольно лежал, почти ничего не ощущая. Руки и ноги стали «деревянными», и даже ещё недавно теплящийся огонёк всё меньше подавал признаки жизни за матовой колбой затухающих глаз.
«Какая нелепость», – думал во сне Лёня, раздирая душу от бессилия и боли. Он уже чувствовал, как останавливается его сердце, но ничем не мог себе помочь. Ему очень хотелось проснуться, и он не понимал, почему этого не происходит.
– Открыть глаза! Открыть!.. – вновь кричал где-то он, пытаясь сделать это.
Его сердце остановилось. Полчища муравьёв, как будто проведав о случившемся, уже наполняли своими беспокойными тельцами внутренности костюма и начинали проникать в уши и нос. Все чувства покинули Лёню, он провалился в бездну, но не в бездну сна. Время потеряло свой ход и значимость. Только безмолвие и полный покой. Отрешение. Чистота. Вакуум…
Прошло время…
Лёня открыл глаза. Над ним висели пучки трав. Солнце уже тускло освещало избу. Рядом никого не было. Странное и одновременно сладостное чувство наполняло его. Он чувствовал себя совершенно новым и чистым, как хрустальный сосуд, который вот-вот наполнят волшебством, и для этого нужно просто подняться с постели. Лёня вытянул руку из-под одеяла и свесил с кровати. Стал шевелить пальцами, словно перебирая дарованные ему волшебные камни, не зная, какой же выбрать.
Счастливая улыбка расплылась на всё его лицо, когда он представил себе это. Утро всё бесстыдней подглядывало сквозь занавески, весело разбрасывая жёлтых зайчат по тёсаному полу. Лёня лежал и наслаждался предвкушением, сам не зная чего. Нужно было вставать. Ему предстоял трудный путь. Путь в неизвестность. Но он не испытывал ни страха, ни беспокойства. Напротив, ему казалось, что он точно знает, что делать, правда, без подробностей, но ему этого было достаточно.
Саши не было рядом и не было слышно признаков её присутствия за окном. Его вещи лежали аккуратно сложенные на табуретах. Он откинул одеяло, сел на кровать. Быстро оделся. На столе стояла деревянная чашка, в ней лежали орехи и сухие фрукты. Рядом стояла деревянный стакан с красноватой жидкостью. Лёня подошёл к столу, пошевелил пальцами орехи. Есть ему совершенно не хотелось. Он надел сапоги, отворил дверь и, нагнувшись, вышел в сени.
Сквозь дверь и щели под крышей пробивался свет, поленья неровными рядами лежали с двух сторон. Кое-где меж ними торчали концы хворостин, на которых висели плетённые из лыка и травы котомки, куколки, косички. Одна из них приглянулась Лёне. Она была сплетена из травы с мелкими цветочками, которые на удивление до сих пор не осыпались. Лёня аккуратно снял её с сучка, поднёс к носу и стал вдыхать её аромат. Затем обвязал её вокруг своей головы и вышел из сеней.
Ветер гулял меж макушками сосен, немного раскачивая стройные, рыжеватые стволы. Под скалой так же бойко журчал ручей, наполняя жизнью кажущуюся вокруг тишину. Лёня закрыл засов и подошёл к бочке, что стояла на углу. В неё с деревянных просмоленных желобов стекала дождевая вода с тесовой крыши. Тогда в темноте Лёня не успел ничего рассмотреть, зато сегодня вполне оценил добротность и качество постройки. Лёня огляделся. Не обнаружив никаких признаков жизни, он стал осторожно спускаться вниз со склона.
В самом низу тропинка раздваивалась. На самой развилке сидел Волчик. Вид у него был очень важный. Лёню всегда удивляла особенность его морды выражать свои настроения. Вот и сегодня он себя вёл совершенно неподобающе четвероногому зубастому существу. Волчик спокойно смотрел на приближающегося Лёню и, казалось, окаменел, выполняя своё задание. Подходя ближе, Лёня уже начал волноваться и решил его окликнуть. Волчик только повёл ухом, спокойно поднялся и медленно пошёл по тропе, которая уходила направо. Лёня пошёл за ним, немного смущённый его поведением.
Всю дорогу Волчик вёл себя спокойно, не отвлекаясь на лесные глупости. Твёрдой поступью он шёл в десяти шагах от Лёни, иногда оборачиваясь, при этом подёргивая хвостом, как будто проводник белым платком в сумерках. Два мелких зяблика решили сопровождать Лёню. Залетая вперёд него, они усаживались на ветку и ждали, пока он доберётся до них. Затем с взволнованным щебетаньем перелетали дальше. Волчик делал вид, что ничего не замечает.
Даже когда с тропинки взлетела куропатка, его охотничий инстинкт машинально сработал. Он уже было рванулся за ней, но будто наткнулся на стену, вспомнив про наказ, вернулся к своим обязанностям. Вскоре лес стал редеть, и буйные заросли ольхи и осины сменил лес смешанный, плавно переходящий в ельник. Всё говорило о скором окончании пути. Действительно, вскоре Волчик прибавил шагу, а Лёня стал пристальней всматриваться в проблески солнечного света между елями.
