Патрон подпрыгнул вверх на два метра. Киса тихо взвизгнула, закрывшись руками, а я подхватил патрончик на лету, чтоб тот не упал куда-нибудь ещё. Из мышиной норы доставать посложнее будет.
— Фух, — проронила Киса и принюхалась, а потом взяла у меня из рук банку с тушёнкой и подцепила кусок мяса, капнув на траву подлив. — Гадость, — скривилась она, но продолжила жевать жёсткий кусок.
Я махнул рукой и вернулся к костру. Там чуточку отодвинул горящий хворост, сгрёб палкой в кучу угли и кинул несколько картофелин. Всё равно эти дуры есть не будут.
Однако, расправившись со сгущёнкой, Рина принюхалась к костру.
— Вот только попробуй украсть мою еду, не буду учить револьверу.
Эльфийка поджала губы и повернулась к разложенному снаряжению и оружию. Она прикрыла глаза и несколько секунд сидела неподвижно, а потом произнесла:
— Пожалуйста, научи. Не хочу быть обузой.
— Вставай, — скомандовал я и сунул в рот сухарь.
Девушка взяла револьвер, поднялась и выпрямилась. Она вытянула руку с зажатым в ней оружием в сторону толстого поваленного ствола, покрытого разноцветной плесенью и пушистыми клочками мха, и немного коряво прицелилась.
— Не так, — произнёс я и принялся пояснять. — Если тебе важен просто выстрел в ту сторону, то сойдёт. В бронееда попасть может и получится. Если важна точность, то повернись вполоборота и держи руку ровнее.
— Как? — обернувшись, спросила эльфийка.
Я вздохнул и подошёл ближе. Поправил локоть. Приобнял и повернул торс. Сжал её ладонь с пистолетом своей.
— Взведём курок. А теперь плавно нажимаем на спусковой крючок.
Револьвер громко щёлкнул, а девушка, которая стояла и часто дышала, не оборачиваясь, произнесла:
— Не выстрелил.
— Конечно, — усмехнулся я, — ты же патроны выронила.
— Но ведь один остался.
— Лампочка ты моя ясная, — пробормотал я. — В том-то и суть русской рулетки, что один патрон, ещё не значит выстрел. Патрон сейчас не напротив ствола, если приглядишься, увидишь это.
Я улыбнулся и сделал глубокий вдох. Рина не пахла потом и грязью, лишь незнакомыми цветами. Эльфийка, блин.
Захотелось сделать какую-нибудь смешную глупость, вот просто так, без объяснения причин, к тому же зачесался нос, и ничего больше не придумал, кроме как несколько раз коснуться кончиком носа длинного эльфийского ушка.
— Револьвер с самовзводом. Если надо несколько раз быстро выстелить примерно в сторону мишени, просто часто жми спусковой крючок, но точность пострадает.
Я отпустил ладонь девушки и отошёл. А Рина так и осталась стоять, лишь опустила руку с оружием, направив ствол в землю.
— Вань-Вань! — раздался громкий крик младшей сестры. — Подойди! Глянь!
Я быстро шагнул к костру, подобрал прутик и ткнул в одну из картошин. Убедившись, что ещё не готово, направился к Кисе.
Однако, проходя мимо Рины, услышал тихое бормотание на эльфийском.
— Чего? — переспросила я, не поняв ни слова, хотя девушка явно обращалась ко мне.
При этом лицо и уши Рины были пунцовые, лицо приобрело растерянный вид, а глаза глядели в пустоту.
— Человек, больше не надо таких шуток.
— Ты про русскую рулетку?
— Нет. Больше не трогай моё ухо. У эльфов это наравне с поцелуем. Скажи, что ты не знал. Скажи, что это по ошибке.
Я вздохнул, неловко пожал плечами, отвернулся от девушки и пошёл к Кисе. Не знал, что ответить. А неправильный ответ может спровоцировать эльфийку на глупость.
— Вань-Вань! — громко повторила младшая. — Я здесь какую-то дверь под землю нашла.
Глава 17. Боль из машины
Не знаю, что там за дверь в земле, но когда мы подошли ближе, то эльфийка водила рукой вдоль цветного лучика, а между стволов, вороша прошлогодние бурые листья, подпрыгивало немного ржавое железное кольцо. Оно было прикреплено к чему-то, похожему на крышку погреба, сбитую из грубо ошкуренных лиственничных досок. Всю крышку покрывал ровный слой листвы и мелких веточек, словно кто-то специально присыпал.
Я почесал в затылке и оглядел стволы. До этого не придал значения, но упавшие от времени выворотни не имели ям рядом со своим корнями, торчащим в разные стороны, как щупальца диковинной твари. А это значит, что деревья были принесены сюда намеренно. Не искатель я, а будь им, сразу бы заприметил эту нестыковку. Значит, этот погреб спрятан от глаз вот таких же случайных прохожих.
Вот только брёвна руками не сдвинешь, нужны либо лебёдки, либо несколько тяжеловоз, либо иное средство.
— Сейчас приду, — произнёс я и проскользнул мимо пунцовой Рины в сторону мирно беседующих гномов.
При моём приближении они дружно оглянулись.
— Друзья, не одолжите ненадолго вашего голема?
— Зачем? — хрипло спросил гном, отхлебнув какого-то их подземного варева, от которого у меня даже за пять шагов дух перехватило.
— Там, кажется, первые сокровища нашли.
— Так что ж ты молчал? — сразу улыбнулся гном.
Он потянулся, отложил свою чашку и соскочил с низенького стульчика. А потом щёлкнул пальцем.
Механический великан словно нехотя направился в указанную мной сторону. Гномы быстро скидали в кучу грязную посуду и поторопились за своим помощником, обогнав того у самых брёвен.
— Точно, сокровища. Отсюда чую, — произнёс Винт. У гнома загорелись глаза, и он забегал туда-сюда, рассматривая преграду, а потом начал указывать пальцем и отдавать распоряжения короткими фразами.
Голем немного постоял, словно переваривая сказанное, и только после отборного напутственного мата подошёл к стволам. Он ухватился за тяжесть обеими руками, где-то у его утробе загудели насосы, и брёвна сдвинулась с места.
Вскоре «дверь под землю» освободилась, но осталась одна загвоздка — те самые муравьи, из-за которых мы не могли просто так достать оброненные патроны. Сейчас было не до самих патронов, но вот чтоб открыть крышку погреба, пришлось дать в руки голему верёвку с крюком, зацепить за железную петлю. Великан потянул за крюк, как рыбак, вытаскивающий большого сома из воды. Оказалось, что там ещё и амбарный замок прицеплен. В итоге, после неравной борьбы чугуниевого силача и скобяных изделий, выиграл первый. Замок остался цел, но зато скоба со стоном ржавых гвоздей оторвалась от дерева.
Петля просвистела над головами.
Это гномам хорошо, они низенькие, даже пригибаться не надо было, а вот мне пришлось уворачиваться.
Глазам предстал глубокий погреб, совсем как у сельских жителей.
— Я первый, — быстро пробасил Винт, сунув голову в распахнутый створ.
— Да флаг тебе в руки, житель подземелья, — улыбнулся я. — Не удивлюсь, если там себе ночлежку устроите, кроты-переростки.
Тихо хихикнула Киса, поддержав моё ехидство. Мастер Винт скривился, но не ничего ответил. Он ещё глубже сунулся в проём, вглядываясь в темноту.
— Лестница, — наконец выдал он, достал из-за пазухи тонкую пластмассовую трубочку, которую согнул до хруста и потряс.
— Святые электроны, — крякнул я, с любопытством разгадывая вещицу, которая быстро разгорелась призрачным зеленоватым свечением. — Давно такого не видел. Гномья работа?
Мастер Винт покачал головой, кинул трубочку в погреб и прищурился. Химический светильник упал на землю на глубине трёх человеческих ростов.
— Неглубоко. Но подземелье широкое. Пользуются им не один год. Много старых следов, — выдал итоги осмотра старший гном, а потом выпрямился и отряхнул ладони друг о друга, и добавил: — Светильник — эльфийская работа. На что-то и длинноухие годятся. В подземельях иногда вредно для здоровья зажигать открытый огонь. Электрическая искра тоже нежелательна, метан может взорваться. Вот такие светильники выручают.
Я оглянулся на хмурую Рину, которая тоже подошла к погребу. А та демонстративно задрала нос и отвернулась, мол, будет всякое быдло с поцелуями лезть. Да и хрен на неё, как подуется, так и успокоится.
В это время Винт достал из-за пазухи вязанку крохотных склянок, у которых шнурок был продет через колечки, приделанные к пробкам. Он быстро скрутил затычки, выудил из кармана спички и леску с небольшим зажимом и стал по очереди макать спички в пузырьки и опускать на леске в погреб. А когда вытаскивал, внимательно разглядывал и довольно крякал.
