— Что это?
— Это боевая магия, друг Анже. Очень сложная и очень редкая. Острый глаз на свету и в темноте, стремительность… но самое главное, что под заклятьем «дымчатой кошки» человек словно ускользает из-под взглядов других. На нем трудно, почти невозможно сосредоточить внимание.
— И сэр Джон освободил Барти и мальчика, — киваю я. — А что стало с похитителем? И с купцом?
— Купец оплатил Барту и Джону новую установку «зова» и раздобыл для сэра Мишо «дымчатую кошку» взамен истраченной. А больше я ничего не знаю. Барти отвез мальчишку в Корварену, и этим закончилась для него вся история. Братство святого Карела не лезет в чужие дрязги.
— И они не разобрались с похитителями?
— Ну, наверное, разобрались… — Серж пожимает плечами. — Дрязги дрязгами, но за своих они стоят до конца, ты же знаешь. А к тебе у меня другой вопрос, Анже. Если ты узнаешь о тайных ходах подземельных, расскажешь королю?
«Вы можете рассчитывать на помощь Подземелья», — вспоминаю я.
Они разделили с нами путь, ужин и ночлег. Они поделились знаниями, и я ответил тем же.
«Как жаль, что не придуман еще наговор понимания…»
— Не знаю, — шепчу я.
1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Я сижу в кабинете пресветлого, на гостевом стуле, у ясеневого рабочего стола. Я жду Сержа. Пресветлый выслушал уже нас — и, к радости моей, лишь посмеялся любопытству короля. Но после почему-то сказал:
— Посиди здесь, Анже. Брат Серж придет за тобой. Я освобождаю вас на сегодня от вечерней службы. Брат Николас накормит вас, а затем можете отдыхать. Но прежде мне надо поговорить с братом Сержем.
Я и вправду устал. Мне кажется, темное дерево стола притягивает меня, как зачарованные воды сонного омута. Пожалуй, я и впрямь задремал на миг… Помню спокойное тепло ясеневой столешницы подо лбом и… чьи-то голоса… Сплю?.. Пусть, Серж придет и разбудит…
2. Посланец Капитула
— Святая Церковь должна править миром. Вы согласны, пресветлый? — Сидящий напротив отца предстоятеля брат странник подается вперед, ладони его сжимаются в кулаки, а глаза словно целятся пресветлому в душу.
— Церкви нашей более тысячи лет, — напоминает гостю пресветлый. — Не раз бывала она у власти и не раз упускала власть. Сегодня мы боремся лишь за души. Это святая борьба, и она более приличествует людям Господним.
— Воистину праведные слова! Прежние попытки подменить светскую власть властью Святой Церкви потому и потерпели крах, что ослабла борьба за души. Светлейший Капитул изучил досконально сей вопрос, и новые его рекомендации продуманы как никогда. Вы ведь подчинитесь Светлейшему Капитулу?
— Я помню свой долг.
— Вы напрасно хмуритесь, пресветлый. По-разному можно править миром. Ныне хотим мы действовать через души людские. Ныне лишь то хотим мы взять, что люди отдадут нам сами. Согласитесь, в этом случае власть наша будет крепка!
— Мне кажется… — Отец предстоятель умолкает, кончики пальцев беспокойно постукивают по столу.
— Что? Смелее, пресветлый, говорите!
— Эта задача настолько грандиозна… Свет Господень, да это скорее несбыточная мечта, чем реальная цель!
— Это реально. — Гость щурится и едко спрашивает: — Или отец предстоятель монастыря Софии Предстоящей сомневается в здравом уме членов Светлейшего Капитула?
— Нет…
— Нет? Это хорошо! — Кулак гостя стучит по столу — словно скрепляя печатью приговор. — А что из этого следует? А, пресветлый?
Свет Господень… Отец предстоятель, всегда полный внутреннего, неподдельного достоинства, — как побитая собака, униженно вымаливающая прощение хозяина!
— Я верный сын Святой Церкви и готов служить ей.
— Вы готовы выслушать, вникнуть и принять к действию?
— Приказывайте.
— Что вы, зачем же так резко! — Посланец Светлейшего Капитула снисходительно улыбается, принимая свою победу. — Я просто объясню. Мы не будем больше стремиться открыто править. К чему? За хорошую жизнь редко благодарят правителей, зато в тяготах вечно виновны они и никто другой. Наша задача отныне — борьба за души! Вы хотите сказать, что и доныне занимались тем же? Есть одно «но», пресветлый. Прежде всего, мы будем бороться за души тех, кто правит! Пусть правители трепещут перед Церковью, пусть их вассалы знают в душе своей, что Церковь превыше сюзерена, пусть их армии счастливы будут идти в бой за Церковь!
— Да, — медленно произносит пресветлый. — Если будет так…
— Готов ли ты потрудиться ради такого будущего, брат мой?
— Все, что в моих силах… и даже больше.
— Больше не понадобится. Тот послушник, о коем писал ты в Капитул, прося совета, что скажешь ты о нем сегодня?
— Анже? Сейчас я спокоен на его счет. Это простой юноша, чистый душой, искренне верящий в Господа… его дар не от Нечистого!
— Вот и прекрасно. Раз не от Нечистого, значит, от Господа, а раз так, делом Господним будет воспользоваться им в интересах Церкви. Слушай, брат мой, — посланец понижает голос, — помнишь ли ты сказание о святом Кареле?
— Кто в Таргале не помнит его, — немного растерянно откликается пресветлый.
— Красивая сказка о благородных помыслах и мужественных деяниях, — задумчиво произносит посланец. — Сказка, способная увлечь.
— Не сказка, — возражает пресветлый, — ведь это было, это наша история.
— Добрый мой брат, уверен ли ты, что все происходило именно так? И как, кстати, «так»? Скажи, сколько вариантов этой истории ходит по Золотому полуострову?
— Прошло столько лет… — бормочет пресветлый.
— Да, — соглашается гость. — Но этот послушник, Анже, если будет на то воля Господня, может узнать, как было все на самом деле.
— И впрямь, — шепчет пресветлый. — Его дар не зависит от давности событий. Но… от Смутных времен сохранилось так мало! Кому по силам собрать столько раритетов, чтобы…
— Кому? Вот тут, брат мой, и начинается то, ради чего я приехал. В окружении короля Луи есть наш человек. От него узнали мы, что молодому королю нравится сказание о его предке. Очень нравится. Нравится настолько, что стоит лишь намекнуть ему о возможности узнать все доподлинно…
— Но как? Я не вхож к королю.
— Пока, — улыбается гость. — Скоро будет иначе. Брат мой, король сам придет к тебе и спросит о послушнике, наделенном от Господа даром прозревать прошлое. Наш человек устроит это. Брат мой, молодому королю простительно любопытство, особенно если касается оно славных деяний предков. Поощряйте интерес юноши, и он сам начнет разыскивать для вас раритеты.
