Никит исписал уже четверть свитка и успел подробно изложить события, отчасти виденные им, отчасти рассказанные Юлом. Теперь дошла очередь до анализа. Никит, как и Юл, понимал, что Павул находится в центре хитросплетений всех вопросов. Теперь библиотекарь пытался восстановить в памяти долгий рассказ сновидца, но в этом рассказе не было ничего, что могло бы заинтересовать темного мага. «Ничего… Или Павул вспомнил не все? Околдовывая, маг мог спрятать часть знания…» Никит вспомнил, как неохотно рассказывал Павул свою историю, и подумал, что раскрывать свою память Павул не позволит. «Да и Юл не будет настаивать…» Никит, при всем своем желании, не мог перенести в хроники историю Павула: его связывало обещание хранить тайну. Поэтому библиотекарь решил свернуть повествование:
«…свою историю, но ничего, что могло бы заинтересовать пришлеца, мы не обнаружили.
И нет меры моей благодарности к Тебе, Всеприсущий, за спасение наше…»
Далее шла молитва, с которой Никит начинал повествование и которую за последний вечер повторил не один десяток раз. Убрав стил, он мысленно продолжал возносить хвалу Всеприсущему. «С твоей помощью удалось нам обуздать демона и остановить врага, проникшего в нашу многострадальную обитель. С твоей помощью спасся Тус. Изгнан страх из моего сердца, и теперь в нем место радости…» Светлое состояние, охватившее Никита, вскоре было смыто чередой вопросов, на которые знал ответ плененный пришлец. «…Даже если бы Юл ослабил путы, от темного мага мы вряд ли бы чего добились».
Никит снова и снова отгонял беспокойные мысли, пытаясь насладиться радостью избавления от врага. Он вдруг подумал о том, что теперь магия Юла, могущество которой ощутили все обитатели монастыря, могла бы помочь в строительстве лестницы.
Он встретил мага на скамье под кедросами, и разговор их стал продолжением того, что вели они днем.
— Ну, все записал, уважаемый? — улыбнулся маг.
— Увы, слова слишком малы для этих чудес.
— Можно записывать и без слов.
Никит почему-то вновь вспомнил Павула. «Если догадка Юла верна, что за „послание“ несет в себе сновидец?»
— Ты понимаешь слишком буквально, — произнес маг, — и не все дано нам познать…
— А ты, уважаемый, читаешь мои мысли.
— Нет, ты сам показываешь их мне. Видишь, без слов могут говорить не только маги.
«Он устал, — подумал Никит, — а я лезу со своими вопросами! Какая там лестница, какой Павул…»
И сразу понял, что его присутствие ничуть не мешает Юлу.
— Почему же… Беседа, — Никит ощутил поток тепла, исходящий от мага, — лишь поможет мне. Ты не из тех, кто берет. Так даже легче восстанавливается моя сила. А мне предстоит еще разобраться кое с чем.
— И скоро ли она восстановится?
— Это зависит от силы, уважаемый… И от моего умения. Пока я слабее мусса…
— Ну, не скромничай… Да и муссы не такие уж слабые твари. Как по части разума, так и магии…
— О уважаемый, Ксант немного расшевелил тебя. Ты стал серьезнее относиться к легендам и сказкам.
— А ты в детстве не верил в мышиного короноса?
— Я и сейчас допускаю его существование… И в чем я твердо уверен, так это в магии муссов.
— Но это добрая магия?
— Не бывает доброй магии. А что касается самих муссов… Я ни разу не слышал о злых муссах.
— Но ведь если твоя магия помогает в добрых делах, она может считаться доброй?
— Ты забыл одно, — доверительно произнес Юл, — ты — не маг. И не зная магии, трудно о ней судить. Магия никакая. Что добро, а что зло, по-твоему?
— О, об этом целые трактаты написаны. Ты сам знаешь. Для меня зло — греховно.
— Правда твоя. Для тебя добро — то, что угодно твоему Богу… Так?
— Так… Я понимаю, что ты хочешь сказать… И это сказано не одним мудрецом. Нет вообще добра и вообще зла. Для каждого добро и зло тут… — Никит выразительно постучал по своей голове. — Так? — передразнил он мага.
— Так… — улыбнулся Юл.
— Ты поможешь нам с лестницей? — спросил Никит, удивляясь собственной бесцеремонности. — Что тебе стоит прорезать в камне десяток-другой ступеней?
— Помогу. Только чем и когда, не знаю. — Юл задумался. — Ты сейчас будешь очень удивлен. Хотя, может, ты это и знаешь.
— Что?
— Самые простые вещи… Лучше не применять магию там, где можно обойтись без нее… Призвать демона, поднять огненный столб, пройти сквозь камень гораздо проще, чем, например, вырубить ступень. А ступень можно вырубить и вот этим… — Юл вытянул вперед большие крепкие ладони. — У меня руки строителя. Мой отец — строитель.
— Да? А я думал…
— Представь себе… Среди послушников Том-Магиона детей магов — меньшинство…
— Я слышал, но не очень верил в это… Ты первый из магов, кто хоть что-то рассказывает мне. А ваши трактаты мне читать трудно. Гилл, Мастер Огненных Зрелищ, помнишь его, такой низенький, чернобородый… Он ушел в Кор с монахами… Он кое-что знает.
— Помню… Но та магия, что известна ему, — малая часть. А я… Я говорю лишь то, что могу говорить… И поступаю так, как поступил бы мой учитель.
— Наверное, я уже утомил тебя, уважаемый. — Никит поднялся.
— Не забывай про щит, — напутствовал Юл.
— А что, он еще может пригодиться? — встрепенулся Никит.
— Он всегда может пригодиться.
Вернувшись к себе, Никит заснул спокойно, со счастливой улыбкой на лице. Однако к утру неприятные сновидения согнали ее.
Никит снова видел полки и снова слышал зловещий шорох. Тяжелый пресс сдвигался в сторону и грозил упасть на Юла. На этот раз не остановленный никем, Никит вскочил и уцепился за его край. Но невидимая рука продолжала выдвигать пластину.
— Это магия муссов, — проговорил за спиной Никита Юл. — Отойди, уважаемый.
Библиотекарь отскочил, и тяжелая пластина беззвучно соскользнула вниз. На полке же стоял, радостно потирая лапки, маленький мусс, и на его мордочке светилась улыбка.
— Что же ты делаешь… — произнес Никит, превращаясь вдруг в мальчика. — Ты же не приносишь зла…
— А я мышиный коронос! — ответил мусс и принялся вращать на лапке золотой ободок, маленькую корону. — Мне можно!
— Нельзя, — сказал Никит и погрозил ему пальцем, — нельзя…
— Любишь ты запрещать, уважаемый.
Голос мышиного короноса стал визгливым, и Никит увидел, что перед ним не мусс, а хриссамэн, с низким, поросшим коричневыми волосами лбом и выступающими вперед острыми зубами.
— Хр-р-р! — существо подпрыгнуло и скинуло на пол несколько книг.
Футляры упали и раскатились с неестественными лопающимися звуками, а хриссамэн уже потрошил вторую полку.
