— Ладно, ребята, — сказал я. — Пришло время поработать от души. Надеяться нам не на кого.
Мы дружно принялись разваливать стену.
— Вы спятили! — заорал начальник караула. — Нас всех затопчут!
Как только в стене образовалась щель, Имнак протиснулся между бревнами и кинулся к табукам.
— Хоть один ушел, — мрачно заметил кто-то.
— За своей смертью, — уточнил другой.
Бегство краснокожего меня опечалило. Я думал, что он парень покрепче.
— Давай, ребята! — крикнул я. — Навались!
Еще одно бревно вылетело из пазов. До нас донеслись крики и звон тревожного гонга.
— Вы тоже! — крикнул я, обращаясь к оцепеневшим стражникам. — Если хорошо постараетесь, я сохраню вам жизнь!
Охранники принялись за работу.
Неожиданно в пролом влетел здоровенный табук, не меньше одиннадцати ладоней в холке.
— Не отвлекаться! — скомандовал я. — Работаем дальше!
— Нас всех поубивают! — крикнул начальник караула. — Вы не знаете этих зверей!
— Стражники идут! — воскликнул кто-то.
В нашу сторону бежали около пятидесяти охранников с оружием в руках.
— Лучше сдавайтесь! — покачал головой начальник караула.
— Лучше не отвлекайся! — предупредил я.
Похоже, он поняла что я прикончу его в назидание остальным, и поспешно принялся за работу.
— Я сдаюсь! — крикнул вдруг кто-то из пленных и бросился навстречу стражникам. Мы видели, как его зарубили.
Я снова взял в руки копье, размахнулся и с силой послал его в набегающую толпу. Один из охранников повалился на землю. Стражники остановились. Щитов у них не было.
— Работать! — приказал я и схватил второе копье.
— Навались! — зарычал Рэм.
Еще два табука прорвались в пролом. Мало. Звери еще не поняли, что стена сломана.
Я угрожающе потряс копьем. Стражники растянулись в цепь и приближались теперь медленно и осторожно.
Еще одно бревно откатилось в сторону, и еще два табука оказались на нашей стороне.
— Убить его! — скомандовал старший отряда. Стражники уверенно брали меня в кольцо.
— Айа! Айа! — раздалось вдруг сзади. — Вперед, братья! Айа!
Работающие в проломе издали радостный клич. Более сорока табуков почти одновременно проскочили через пролом. Впереди скакал вожак стада Танкреда. Это замечательное животное достигало четырнадцати ладоней в холке. Сияющий витой рог был длиннее ярда.
— Айа! — кричал кто-то с другой стороны стены.
Неожиданно дамба прорвалась. Я прижался к бревнам. Мимо бурым потоком неслись табуки. Стражники бросились бежать. Вокруг стоял гул и топот тысяч копыт. Вожак на мгновение замер, потом поскакал вперед, увлекая за собой стадо. Я слышал, как трещат выбиваемые ударами рогов и тел бревна. Иногда бревна даже не успевали упасть на землю и неслись на поверхности мощного живого потока, сметающего на своем пути все живое. Рядом со мной стоял со счастливой улыбкой на лице Имнак.
Глава 11. СОБЫТИЯ У СТЕНЫ ПРОДОЛЖАЮТ РАЗВОРАЧИВАТЬСЯ. Я ПО-ПРЕЖНЕМУ ОБРАЩАЮ СВОЙ ВЗОР НА СЕВЕР И ОСТАНАВЛИВАЮСЬ ЛИШЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ОБРАТИТЬ ЖЕНЩИНУ В РАБСТВО
Под свист и улюлюканье моих людей я потуже затянул узел на ее руках.
Как я и ожидал, настоящего сражения не получилось.
Увидев, что стена рухнула, Друсус из касты убийц обратился в бегство. Несколько человек последовали за ним, остальные, прихватив что было можно из припасов, двинулись к югу. Стражники справедливо рассудили, что умирать за разрушенную стену по меньшей мере глупо.
С охраной у восточной оконечности стены проблем тоже не возникло. Пришлось, правда, надеть на себя форму стражников и изобразить марширующую на работу цепь пленников. Разумеется, никто в этой цепи не был по-настоящему скован, за исключением бывших охранников, которых я распорядился поставить в самый конец. Когда одетые в лохмотья рабы вдруг сбросили с себя цепи, обнажили мечи и окружили солдат, те предпочли не сопротивляться. Новую группу пленников также заковали в кандалы и переодели в лохмотья каторжников. При помощи подобной же уловки нам удалось захватить лагерь загонщиков. Несколько человек, правда, убежали, зато нам достались луки и добрая сотня стрел. В моем отряде оказалось несколько крестьян, которым я и раздал это оружие.
Поднявшись на восточную оконечность стены, Имнак разрыдался. Взору открывалась страшная картина бойни. Табуки обеспечивают краснокожих не только мясом и мехом, из их шкур шьют одеяла, спальные мешки, а также упряжь для снежных слинов и белокожих рабынь. Из шкуры изготавливают ведра, чумы и кайаки — легкие узкие лодки, на которых краснокожие преследуют морских млекопитающих. Жилы идут на изготовление струн, гарпунных тросов, тетивы и ниток. Из костей и рогов делают наконечники для стрел, иголки, резцы и ножи. Жир и костный мозг используется в качестве топлива. К слову сказать, почти все животное съедобно. В пищу идут даже глаза и полупереваренный мох из желудков.
Над трупами табуков кружили тучи джардов. Имнак растерянно смотрел на усеянное телами животных поле. Шкуры были содраны лишь с каждого десятого табука. Ни жил, ни мяса, ни костей никто не тронул. У некоторых табуков были отпилены рога. Загонщики не ставили своей целью обогатиться. Они хотели уничтожить огромное стадо.
Закричав от горя, Имнак набросился на одного из загонщиков. Я не дал ему совершить убийство.
— Нам пора, — сказал я, после чего меня вырвало.
Переносить вонь я больше не мог.
* * *
Запястья девушки я затянул специальным узлом. Мой отряд ликовал.
— Я ваша пленница, капитан, — произнесла Сидни. Вместо ответа я отдал ее одному из своих бойцов.
Когда около сорока охранников укрылись в одной из казарм, я предложил им сдаться. Этому предшествовал недолгий бой, в ходе которого больше половины солдат были убиты. Они хотели задавить нас числом, но не учли, что девять моих бойцов, бывшие крестьяне, вооружены луками из желтого дерева ка-ла-на. За каждым лучником стояли несколько человек со стрелами наготове. В результате из девяноста пяти охранников пятьдесят нашли свою смерть под проливным дождем из тяжелых стрел со стальными наконечниками. Только пятерым удалось прорваться к лучникам, где я их и поубивал. Оставшиеся забаррикадировались в казарме.
— Они надеются дождаться возвращения тарнсменов, — сказал Рэм.
Перед атакой с воздуха мы были беззащитны. Посланная с тарна стрела набирает такую энергию, что может на целый фут уйти в твердую древесину. Ответный огонь, как правило, оказывается неэффективным. В случае нападения с воздуха мне неизбежно пришлось бы рассредоточить людей, что позволило бы солдатам беспрепятственно вырваться из казармы.
