— Эй, Соргус! — крикнул я, узнав, как звали начальника.
— Слышу! — отозвался он.
— Сдавайся.
— Ни за что.
Несколько стрел со стуком впились в дверь, из-за которой раздавался его голос.
— Я не хочу убивать твоих людей. Если ты сдашься, я позволю вам сохранить оружие.
— Не считай меня за дурака! — ответил Соргус.
Пришлось вывести лучников на новую позицию.
— Что ты собираешься делать? — встревоженно крикнул Соргус.
— Сжечь твое укрытие, — усмехнулся я.
В мой отряд между тем вливались новые группы каторжников. Многие приходили со своим оружием: дубинками, ломами, кирками. Я дал команду, и лучники подожгли намотанную на наконечники паклю.
— Какие гарантии, что вы нас не поубиваете? — выкрикнул Соргус. — Мы готовы выйти наружу.
— Я из касты воинов.
— Откуда я знаю, из какой ты касты?
— Можешь прислать своих лучших бойцов, — сказал я. — Пусть не забудут мечи. Сам увидишь, откуда я.
Из казармы никто не вышел.
— Жду одну ену, — объявил я. — Потом казарма будет сожжена.
Спустя несколько мгновений изнутри донесся женский визг.
— Нет! — кричала она. — Вы не имеете права! Я приказываю драться до конца!
Я понял, что победил.
В дверях появился Соргус. Руки его были подняты в воздух, но меч по-прежнему висел на бедре.
* * *
Я молча наблюдал, как Соргус уводит своих людей.
— Я военнопленная, — надменно произнесла Сидни. — И требую выполнения соответствующих условий. По закону…
— Заткнись! — оборвал ее я. — Твое время кончилось. Теперь ты обыкновенная горианская девушка.
В глазах Сидни промелькнул ужас.
— Когда прилетят тарнсмены? — спросил я.
— Скоро.
Один из моих людей резко рванул ее за волосы, а я приставил лезвие к горлу.
— Через четыре дня, — прошептала она.
— В упряжь с удавкой, — приказал я.
— Слушаюсь, капитан, — расплылся в улыбке человек.
Меховые сапожки с нее уже стянули. Мои подчиненные споро набросили на красотку упряжь с доставкой. Щиколотки связали между собой кожаными ремнями длиной в двенадцать дюймов (щиколотки, кстати, у нее были отменные), затем стягивающую руки веревку пропустили между ног, после чего длинный конец накрутили на горло, а короткий остался висеть вдоль спины. Дергая за него, можно было управлять как шириной шага, так и давлением петли на горло. Конструкция позволяла даже ставить девушку на носочки. Разумеется, подобным образом связывают только обнаженных рабынь.
— О! — простонала она.
— Если они вернутся раньше, — произнес я, обращаясь к человеку, которому ее отдал, — ты перережешь ей горло.
— Сделаем, капитан, — бодро отозвался тот.
— О! — жалобно застонала Сидни, когда ее поволокли прочь. До нее еще не дошло, что она стала рабыней на Горе.
— Нам предстоит много работы, — сказал я, обращаясь к своему отряду. — Стену надо разрушить до конца. Потом можете разделить между собой все, что здесь есть, и расходиться. Те из вас, кто попытается уйти раньше, будут связаны и оставлены среди мертвых табуков.
Люди встревоженно переглянулись. Никому не хотелось оказаться разорванным на кусочки стаями джардов.
— Жрать охота, — угрюмо бросил кто-то из строя.
— Имнак, — распорядился я, — отправляйся на платформу. Твоя задача — наблюдение. Смена через два ана.
Охотник заворчал и полез на платформу.
— Мы хотим есть, — повторил тот же голос.
— Я тоже, — ответил я. — Мяса у нас вдоволь, а вот с пагой придется потерпеть. Время позднее, ребята, работать начнем утром. Сейчас можно попировать!
Последние слова были встречены одобрительными криками.
Утром они выйдут на работу с добрым сердцем. Стена, по моим подсчетам, должна развалиться быстро.
Раздался жалобный женский визг. Со стороны кухни шагал человек, волокущий за волосы двух рабынь — Тимбл и Тистл.
— Посмотрите, что у нас есть! — торжественно крикнул он.
— Рабыни! — с восторгом проревели остальные.
— Подождите, — сказал я. — Мы, кажется, честные люди, а не разбойники. Эти рабыни принадлежали Имнаку. Отпусти их.
Мужчина разжал кулаки, и девушки повалились на колени.
— Имнак — краснокожий, — заметил кто-то.
— Он — один из нас, — возразил я.
Послышался недовольный ропот.
Я вытащил меч.
— Никто не может воспользоваться этими рабынями без разрешения Имнака, — громко произнес я. — Надеюсь, мне не придется укреплять дисциплину мечом.
Я взглянул на дрожащих от страха девушек.
— Мужчины проголодались. Быстро на кухню и сообразите на сегодня что-нибудь повкуснее!
— Слушаемся, господин! — завизжали они и кинулись исполнять приказание. При этом обе девчонки отчаянно пытались прикрыть ладошками хорошо видимые в разрезе туник ягодицы. Покрой одежды сводил их усилия на нет.
Раздался дружный, громкий хохот.
* * *
— Ну вот мы и одни, — сказал я.
Стоял ранний вечер первого дня после бунта.
— Совсем? — спросила она.
— Да.
— Абсолютно?
— Абсолютно.
— А где остальные?
— Работа закончена, — сказал я. — Стену развалили до основания, бревна сожгли. Все постройки, кроме этой, кстати, тоже. Люди разобрали все, что сумели унести, и вернулись на юг.
— Они взяли мое золото? — гневно спросила Сидни.
Она лежала связанная на кровати. Ноги были задраны вверх и прикручены к свисающему с потолка кольцу.
— Нашли десять сундуков, — сказал я. — Содержимое поделили на всех. Многие никогда не держали в руках таких денег.
— У меня больше ничего не осталось, — растерянно произнесла она.
— Ну почему? — возразил я. — У тебя осталась твоя красота. Ради нее стоит еще пожить.
— Скотина! — выдохнула Сидни.
— Взятые в плен стражники и загонщики тоже получили свою долю.
— Играешь в справедливость? — усмехнулась она.
— Иногда, — ответил я. — И только с мужчинами. К тому же они честно поработали над разрушением стены.
— Что с двумя рабынями?
— Бегут в упряжке, краснокожего охотника, — улыбнулся я.
Имнак соорудил сани, которые пригодятся ему при пересечении ледника Акса. Сейчас Тимбл и Тистл тащили их по тундре. Перед отправлением он заставил рабынь пошить себе северные одежды. Он научил их, как делаются чулки из шкуры ларта, рубашки, а также легкие и теплые парки с капюшонами. В довершение ко всему женщины сшили высокие меховые сапоги и украсили парки вышитым рисунком, свидетельствующим об их принадлежности к животным. На шеях рабынь снова появились по четыре причудливо завязанных цветных шнурка, по которым любой другой краснокожий охотник мог бы определить, кто они и кому принадлежат.
