Даже похоронить нельзя будет?
— Я не знаю, не думал об этом.
В трактире стало тихо, все негромко переговаривались. Змей, чувствовал себя неуютно, из-за того, что принес дурную весть.
— Я пойду. Сколько с меня.
— Ничего. Не спорь. — сказал Уил, увидев, что посетитель хочет возмутиться, — он был для всех нас как родной.
Змей кивнул.
— До свиданья, и простите.
Мужчина вышел из заведения. А Уил все пытался придумать, как забрать тело.
Дара проспала, наверное, еще сутки, а как очнулась, в ее голове начали возникать мысли, от которых у нее внутри все похолодело. Если ее действительно убили, то магия должна была показать ее истинный облик. Однако, эльфы вели себя как обычно. Она открыла глаза. Вместо Сэма вновь сидел Мак.
— Как самочувствие?
— Неплохо, как для трупа.
— Ну, ты не совсем был трупом. Скажем так, наполовину. Мои ментальные нити удерживали душу возле тела. Что-то между жизнью и смертью. Так что, ты не полностью умер — это технически.
— Сложно принять это, когда тебе снесли голову.
— Обычная практика при тренировках эльфийских отрядов, помогает избавиться от страха смерти, ну и позволяет проводить тренировки в полную силу.
— Ага, а то, что вы не предупредили никого об этом — тоже часть тренировки?
— Ну, можно считать так, своего рода проверка.
— Меня?
— Всех.
— И что? Теперь мы там будем тренироваться?
— Частично, как только я восстановлю силы, так как я единственный, кто может управлять Ареной.
— Я не хочу. Не хочу быть в этом отряде.
— Подожди, наш принц ничего просто так не делает.
Дара саркастически улыбнулась.
— Горбатого могила исправит. Я не про принца, — но эльф понял и усмехнулся.
— Увидим, ты сегодня остаешься еще в лазарете, а завтра рано утром — до подъема у тебя увольнительные, на три дня. В расположение возвращаться строго запрещено. И зайди, получи премию — за моральный ущерб. В городе есть, где переночевать?
— Да. Но, если ничего не измениться — я смогу уйти?
— Думаю, Элграссиил не будет против. Яблоко будешь?
И мистик достал пару зеленых яблок. Дара удивилась, но яблоко взяла.
— А вообще ты интересный человек, мне будет жаль, если ты уйдешь.
— А мне нет. Так себе команда собралась, к вам претензий, конечно же, нет.
— Ты зря, уже четверо пришли и сознались, что намеренно тебя подставляли. Написали рапорт, ты ведь понимаешь, что тем самым они на своей карьере военной крест ставят? А у многих семьи.
— Удивительно, конечно, но если бы я умер, вряд ли мне это помогло. А так, глупо, нужно было раньше это делать или не делать вообще.
— Возможно, но для этого все было и сделано, чтобы в стрессовой ситуации отобрать тех, кому можно доверить свою спину. Да, люди слабы духом, вот ты совсем не похож на обычного человека. Но дух можно воспитать, если он есть. Вот и воспитываем. Согласен, методы жестокие, но действенные. Жаль, что ты под раздачу попал, но в ситуации, которая сложилась — долго ждать мы не можем. Ты, кстати, молодец, даже не моргнул, когда голову тебе отсекли.
— Так себе достижение, но спасибо.
Мак доел яблоко, поднялся.
— Увидимся, надеюсь, ты примешь правильное решение.
— До свидания.
Эльф ушел, а она до утра так и не смогла уснуть. Утром, еще до восхода солнца, она покинула расположение части, так и не приняв для себя решения, хочет ли она вернуться.
Дара шла предрассветными улочками, еще спящего города, но улицы уже не были пустыми, торговцы спешили на площадь, чтобы успеть выложить товар и встретить покупателей. Вдали был слышен гул молота кузнеца, а проходя мимо пекарни, уже можно было услышать аромат булочек с корицей. Ощущения просыпающегося города, утренняя прохлада и маячившие впереди три дня выходных — все это приводило девушку с состояние счастья, счастья в моменте, прямо здесь и сейчас. Она вдохнула воздух и зажмурилась, как же хорошо! Пребывая в благостном настроении, она подошла к трактиру, который считала для себя домом в этом мире, и тут она увидела, что над входом висит черное полотно — знак, что кто-то из членов семьи умер. Сердце бешено начало колотиться, кто? Все же были живы и здоровы, никто не был достаточно стар… Она перешла на бег, преодолев расстояние до здания, она толкнула дверь, и очутилась нос к носу с Уилом. Тот повел себя странно, сначала застыл, потом несколько раз моргнул и резко сжал девушку в объятьях, да так, что аж косточки затрещали.
— Уил, ты чего?! Я, конечно, тоже рада тебя видеть, но что происходит?
— Нам сказали, что ты… — он сглотнул, — что ты погибла.
— Ну…почти, всего-то голову отсекли.
— Но как?
— Вот так, пойдем, все расскажу.
Они отправились к Уилу в кабинет, где Дара долго и красочно описывала все свои приключения в армии. Трактирщик хмурился, но не перебивал.
— Как, говоришь, звали того воина, который тебя распределял?
— Да не знаю я, он не представился.
— Хорошо, с этим разберемся. А с остальным, придётся тебе самой решать, хочешь остаться там — оставайся, а если нет — то мы всегда ждем тебя.
— Спасибо, я рада, что вы есть у меня.
— Ну ладно, пойдем, покормлю тебя, а то кожа да кости остались, совсем вас там не кормят. — Проворчал трактирщик, но в голосе чувствовалась теплота. Дара улыбнулась, и кивнула.
— Пойдем, от нашего фирменного завтрака я никогда не откажусь.
Они вышли в зал, Дара села за барную стойку, а Уил скрылся на кухне. Девушка задумчиво водила пальцем по деревянной столешнице, когда послышался грохот разбиваемой посуды, она резко повернула голову, жена Уила стояла, растерянно моргая, а на полу валялась целая груда разбитых тарелок. Женщина прижала руки ко рту, а потом подбежала и заключила Дару в объятья.
— Живой!
— Да, так уж получилось. — Растерянно пробормотала девушка.
— Больше никогда так не делай! Не вздумай раньше нас… — она не договорила и расплакалась. Вышел Уил с тарелками, поставил перед девушкой шикарную яичницу с овощами и беконом, а еще стакан фирменного компота.
— Довел всех до сердечного приступа. И не стыдно тебе?
— А я что? Я ничего.
Она улыбнулась и вдохнула невероятный аромат домашней еды, да, этого очень не хватало в казарме. Дара накинулась на еду, как голодный коршун, трактирщик лишь рассмеялся, обнимая свою жену.
— С тебя новые тарелки. Марта уже вторую стопку разбила. Не стыдно?
Девушка неопределенно пожала плечами, продолжая уплетать яичницу.
— Я надеюсь, ты сегодня останешься у нас? — спросила Марта.
— Конечно, мне дали
