бросил неуверенный взгляд на свою мать.
– Что ты о ней думаешь?
– Она охотница Арии, – мягко произнесла королева. – Богиня всегда нас защищала.
Эовин потянулась к очередной небольшой расщелине, уцепилась за камни и решительно подтянулась. На кончиках пальцев остались небольшие порезы, но ее это не останавливало. Мышцы рук напрягались, пока нога искала опору. Все-таки приятно было снова чувствовать, что полностью владеешь собой и своими силами. По спине сбежала капля пота, заставив Эовин усмехнуться.
На самом деле спускаться в ущелье, чтобы искупаться, оказалось глупой затеей. Когда наконец взобралась на вершину скалы, она вновь вспотела и измучилась. Зато неплохо потренировалась. Почему-то хотелось доказать Фируниану, что не зависит от него. И даже без крыльев, которыми он так гордился, при желании сумела бы сбежать. Эовин уже трижды спускалась к воде и поднималась обратно к хижине. И с каждым разом становилось все легче преодолевать этот путь.
До истечения обещанного срока оставался еще день. После этого она собиралась уйти. Секунда в секунду.
Эовин так и не поняла, зачем все это. Ульфаратец задал ей ту еще задачку. Она уже не в первый раз спрашивала себя, где он сейчас и что произойдет после его возвращения. Может, стоило наплевать на ожидание и незаметно сбежать?
И пусть мышцы стали такими же сильными и гибкими, как и раньше, пусть Эовин почти все время проводила в тренировках, но она по-прежнему не надеялась победить его, если дело дойдет до драки. Фируниан умел менять обличье, и в этом заключалось его преимущество. С таким она бы не справилась. У Эовин никак не выходило освоить эту способность, которую она, без сомнения, унаследовала. Возможно, она так и будет преображать лишь отдельные части тела, и то ненадолго. Впрочем, это, конечно, тоже не стоило недооценивать. В конце концов, это умение спасало ей жизнь.
Эовин невольно вспомнила о битве в таверне много недель назад, которая изменила ее жизнь. Вспомнила о Гвидионе, Эллин… о Хараде…
Сжав зубы, она подтянулась на руках и перегнулась через край обрыва. Девушка не собиралась идти этой дорогой, зная, что та все равно никуда не ведет. Села на траву и подождала, пока восстановится дыхание. Небрежно убрала прилипшие ко лбу пряди волос. Адреналин, переполнявший тело, пока она карабкалась по скале, улетучился.
Она огляделась. Вид удручал и подавлял. Даже небо и деревья выглядели тусклыми, будто на них накинули серую вуаль.
Эовин сглотнула. В жизни творился полнейший бардак, но она не решалась себе в этом признаться, пуская в голову лишь мысли о скорейшем восстановлении и о мести. Только вот теперь отрицать это стало бесполезно. С охотницами она утратила связь, Харад погиб, Гвидион и Эллин находились неизвестно где. Кто знает, когда они снова встретятся? Даже месть вдруг показалась такой ненужной и безнадежной. Она собиралась бросить вызов целой расе, но на деле не могла справиться даже с одним представителем.
Вздохнув, Эовин выпрямилась и отвязала импровизированный страховочный трос. Не то чтобы ей это действительно требовалось, но порча шелковых простыней Фируниана – пожалуй, единственного роскошного предмета интерьера его бедной хижины – ее в какой-то мере радовала. Так девушка мстила за страх и боль, которые из-за него испытывала.
Ульфаратец унизил ее, и притом сильно. Однако Эовин надеялась, что он никогда не узнает об этом. С какой легкостью он с ней расправился… После очередной неудачи она осознала, насколько безнадежной была эта борьба. Эовин ни в коем случае не собиралась сдаваться, но вера в успех иссякла.
Вернувшись в хижину, она тяжело опустилась на стул. С четырнадцати лет Эовин жила только ненавистью и жаждой мести. И что это ей принесло? Только еще больше боли и потерь.
Может, и вправду стоило наконец все отпустить, забыть о прошлом и начать новую спокойную жизнь где-нибудь подальше отсюда? Алрион представлял собой довольно большой континент, а один старый моряк рассказывал, что где-то в глубине Западного моря есть еще один. Да в любом случае нашла бы она место, где провести следующие шестьдесят лет.
Эовин попыталась представить, как будет вести хозяйство, кормить по утрам курочек и бранить детей за то, что те не помогают по дому. Эта мысль выглядела настолько абсурдной, что она невольно улыбнулась. Такая жизнь точно не по ней. Может, она и не знала, что ждет ее в будущем, но этим однозначно не удовлетворится.
Эовин расправила плечи. Вполне вероятно, следующие несколько недель пережить не удастся, но все равно она готовилась отстаивать до конца то, что для нее было важно. Даже Фируниана вполне возможно одолеть.
Сейчас он уже не казался кровожадным и безжалостным монстром, каким она его поначалу считала. И послушным солдатом он не был, приказам не подчинялся, иначе без промедления доставил бы ее королю. У него имелись собственные тайные намерения, и Эовин надеялась извлечь из этого выгоду. Только бы выяснить его мотивы…
Преисполнившись решимости, Эовин поднялась на ноги. Из личных вещей в хижине находилось только несколько книг, что валялись в углу. Толстый слой пыли на обложках свидетельствовал о том, что Фируниан к ним давно не прикасался.
Во время первого обыска хижины Эовин бегло просмотрела первые две или три, выяснив, что это известные издания о ранней истории Алриона. Ни пометок, ни закладок Эовин не обнаружила и не поняла, почему ульфаратца так интересовала история.
Не придумав ничего лучше, она взяла самую верхнюю книгу из стопки и углубилась в чтение.
Громко захлопали крылья, и Эовин вздрогнула. За последние дни она часто бросалась к окну, заслышав подобный звук, но это оказывалась либо сорока, либо ворон. Однако в этот раз ошибки быть не могло. Крылья хлопали громко, учащенно и долго. Эовин отложила книгу в сторону и вскочила. Неважно, что ульфаратец подумает о ее любопытстве – девушке очень хотелось понаблюдать за превращением. Она подошла к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как он тянулся уже человеческой рукой к некоему естественному кармашку на птичьей груди и вынимал оттуда аккуратно сложенный сверток с одеждой. Эовин подняла брови. Что ж, впечатляло и заодно давало ответ на вопрос, который в последнее время не давал ей покоя.
Она внимательно следила, как перья втягиваются в кожу, как изменяется форма конечностей, пока окончательно не вернулось человеческое обличье. А потом рассматривала его длинные, темные, слегка вьющиеся волосы, широкую мускулистую спину. Обратила внимание на причудливую татуировку на
