выхвалила у меня бутылку и рванула к двери, открыла её настежь и замахнулась, чтобы выполнить задуманное. Но сзади бутылку перехватил подоспевший Джюс.
- Эй, девочка, не спеши. Классная штука, и дорогущая-аа. Твой трофей, между прочим! - Он подкинул бутылку на ладони и цокнул языком, - Сейчас попробуем.
- Я не буду! - Блондинка вздёрнула нос и сложила руки на груди, точнее, под оной. Я сглотнул и залип на этом пейзаже. В полумраке маленького помещения при свете свечей девушка была просто чудо как хороша.
- А мне налейте! А то до сих пор трясёт! - подала голос Маринка. - Трофей - это святое! Тем более этот мудак не обеднеет! С паршивого козла хоть коньяка бутылку!
- Боец Корпуса, покусанный бабой, сам после смерти превращается в бабу! - замогильным голосом продекламировал я, наполняя стаканчики. Маринка с Володей переглянулись и заржали, не стесняясь. Даже Аленка хихикнула.
- Я т-те дам, баба, - смеясь сказала Маринка.
- Пусть не лезут, - добавил Джюс, потёр залепленную пластырем рожу и улыбнулся коньяку как любимой девушке.
Нас реально отпускало, и через минуту мы дружно, до слёз хохотали над происшедшим. Особенно когда Маринка, матерясь, выковыривала здоровенным Вовкиным кинжалом шкуру Игорёши из-под ногтей. Да и коньяк оказался просто изумительно хорош.
Когда мы чуть успокоились, Джюс собрался покурить на улицу. Маринка, заговорщицки подмигнув мне, решила составить ему компанию. От этого старый воин вдруг расплылся в совершенно идиотской улыбке и как загипнотизированный шагнул вслед за девушкой в уличную темноту, прихватив с собой автомат. Но это у него сработало на уровне рефлексов, не зависящих от высшей нервной деятельности. Так что за Джюса я был совершенно спокоен. С автоматом на плече и сколопендрой рядом он защищён со всех сторон.
Оставшись одни, мы немного помолчали. Пытаясь заполнить паузу, я не нашел ничего лучшего, чем наполнить рюмки. Совсем чуть-чуть, на понюхать. Алёна отрицательно мотнула головой и мягко улыбнулась, уперев локти на стол и подперев голову руками. Заглянула мне в глаза. Я почувствовал себя школяром на первом свидании и смешался, вдруг ощутив робость. Мелькнула мысль - только бы не облажаться, Господи, только бы не облажаться! Не спугнуть... И когда, наконец, накурится Джюс?!
- А почему Плакса? - спросила девушка, показав пальчиком на карабин, стоявший у стены.
Я открыл было рот, но смутился и захлопнулся. Вообще-то, изначально я прозвал СКС Краем. То есть, в смысле “Не доводите до Края”, мол, не обижайте нас, маленьких, а то пристрелю. Понятно, что пафосно, но имя Край мне почему-то понравилось. Потом, когда я подшофе демонстрировал свою мужественность и брутальность очередной пьяной симпатии, та вдруг выдала, что “край” по-английски будет “плакать”.
Лицо той подружки уже стёрлось из памяти, а вот ассоциация запомнилась. И когда я покупал очередные несколько пачек патронов по совершенно грабительской цене, мне подумалось, что я “плачуʹ и плаʹчу”. Так карабин и стал Плаксой.
- Ну как-то так случайно, - смешался я, не зная что сказать. Ну не говорить же правду, в самом деле? Тем более сейчас.
Ещё пяток минут я усиленно тужился, выдавливая из себя какие-то умные речи, пытался шутить, о чём-то рассказывать и заполнить внезапную тишину. Девушка молчала, смотрела и улыбалась, свечи отражались в её огромных глазах. Наконец я выдохся и сконфуженно замолчал, поняв, что мои способности обольстителя непонятным образом ушли глубоко в отрицательные значения и начали закапываться вглубь.
Внезапно Алёна пересела ближе и заглянула мне в глаза.
- Уваров, может быть, ты наконец меня поцелуешь?
Я чуть не выронил вилку, которую схватил, чтобы унять беспокойные руки. Положил её на стол. Девушка грациозно пересела мне на колени и обняла за шею. Тут, видимо, и у меня тоже сработали рефлексы, не зависящие от высшей нервной деятельности, поэтому дальше всё пошло куда естественнее. Я обнял её, нежно прижал к себе и поцеловал. А она словно только этого и ждала, прижалась так, словно хотела не обнять, а спрятаться где-то внутри меня. Я целовал её губы, шею, синие глаза и розовые ушки. Вдыхал запах её волос. Наслаждался её чистым дыханием. Она отвечала мне взаимностью, позволяя моим рукам беспрепятственно изучать её молодое упругое тело. И это тело жадно принимало мои ласки, отзывалось со всей страстью. Она была словно маленький потерявшийся котёнок, который внезапно попал в добрые руки, и хотел забраться спасителю под куртку, боясь снова оказаться одному на холодной страшной улице.
Тут скрипнула дверь, и в вагончик ввалился Джюс. Увидев нас, театрально прикрыл руками глаза - “не смотрю не смотрю”, цапнул со стола бутылку коньяка, пару рюмок, недоеденную банку икры и почему-то печёночный паштет из сухпая. Он ему что, дорог как память?! Развернулся, и со словами “мы в процедурную, до утра не ждите”, шагнул за дверь.
Мы с Алёной рассмеялись, я закрыл дверь на щеколду, и, подхватив девушку на руки, понес её к топчану, целуя и прижимая к себе, как драгоценную хрустальную вазу. Какая это, оказывается, роскошь - у нас будет целая ночь вдвоём...
С рассветом, наведя в вагончике порядок, мы пили чай. Алёна включила режим хозяйки, и мне оставалось только сидеть за столом, глядя, как девушка ставит передо мной нехитрый завтрак - наливает в кружку чай, режет колбасу, делает мне бутерброды. Ловя на себе мой взгляд, она улыбалась, и от этого я растекался как горячий парафин. А это, оказывается, приятно, когда за тобой ухаживает такая девушка.
Потом Алёнка скомандовала:
- Тёма, можешь сходить за водой и затопить печку? Я тебе комок постираю. А то, прости, ты после полигона как... - она запнулась, хотя я понял, что как бомж. - Запылился немного.
Она улыбнулась, а я смутился, даже потянул носом где-то в районе воротника и подмышки. Мнда, припахиваю, точно. Её это развеселило, смех колокольчиком прозвенел в тишине.
- Тебя это вроде вчера... эээ... сегодня не смущало? - я постарался, чтобы мой вопрос не прозвучал грубо.
Она отодвинула кружку, внимательно посмотрела на меня. Я понял, что назревает серьёзный разговор и тоже поставил кружку.
- Милый, недавно нам привозили несколько ваших... С бандитами воевали, в засаду, что ли, попали, я не знаю, - она задумчиво глянула в окно. - Двое умерли, мы не смогли им помочь. Ещё трое в тяжёлом состоянии. И я тогда подумала, - она снова посмотрела на меня, - Испугалась, что вдруг такое и с тобой случится. А я, как дура, всё
