class="p1">Таборщики посвистывали и ухмылялись при виде того, как порхали ведуньи, размахивая ногами в широких пируэтах. Танец ускорялся, постепенно приобретая все более устрашающую форму — ведуньи тряслись и метались, словно пытаясь вырваться из связки собственных рук. Разжав пальцы, обе бросились прочь, но отпрыгнув на пару шагов, снова схватились за руки и, слившись в объятиях, кружились внутри ускоряющегося вихря.
Один Гарон мрачнел с каждым ударом сердца; до белых костяшек сжимал рукоять кинжала, который то вытаскивал, то бросал обратно в ножны. Со стен острога безумных танцовщиц уже заметили — над частоколом поднялся веселый свист и призывы Гарону присоединиться к задорным пляскам.
Ведуньи и не думали останавливаться — кружились каруселью, напрочь позабыв о смерти, которая подстерегала их каждый шаг и прыжок. Их гибкие, ловкие тела изгибались под причудливыми углами, юбки раздувались обнажая ноги выше колен. Пыль поднималась из-под быстрых стоп, понукаемая ветром и силой неустанно работающих мышц.
Не выдержав издевательства, Гарон попытался схватить разгоряченную Малунью за кисть, но та ловко извернулась и отскочила в сторону, вновь оказавшись в руках своей подруги.
— Ну хватит комедию ломать, суки! — гаркнул он, выхватив кинжал, и кивнул своим людям, мол, покуражились ведьмы — пора и честь знать.
Тут Хлоя резко замерла на месте, закутавшись в свои длинные русые волосы, и вынула изо рта белый, стеклянный шарик. Он мигом скатился с ее ладони и разбился под ногами у опешивших таборщиков. Стекло оглушительно хлопнуло — шарик взорвался молочно-белым шипящим дымом. Ведуньи опрометью кинулись на землю и с головой пропали в дыму. Мгновением позже арбалеты плюнули в них сталью. Болты впустую пролетели у ведуний над головами, лишь чудом не задев стоящих напротив.
Звякнуло обнаженное железо, когда рычащие таборщики бросились в плотные клубы, силясь достать обманщиц. Дымовая завеса проглотила и их, и Игриша с Драко, стоящих несколько поодаль.
Оказавшись в центре этого белого водоворота, мальчик оцепенел и закружился на месте. Единственным, что он видел перед собой, был Драко, держащий его под локоть и пытавшийся найти выход из западни. Тут и там метались тени, боролись, топтали одна другую, ревели от боли и злобы.
Неожиданно на Игриша бросился призрак — с протянутой рукой и смертельно бледным лицом Малуньи.
При виде ведьмочки, пытавшейся схватить Игриша за рукав, Драко резко потянул пленника на себя, выхватил кинжал и полоснул ведунью по пальцам. Она звонко вскрикнула и растворилась в бледном мареве. Держа Игриша за шкирку и выставив кинжал перед собой как жало, Драко отходил назад — прочь из смертельной ловушки.
Они вырвались из клубов как раз вовремя — дым вихрем закрутился вокруг невидимого центра, а в следующее мгновение его втянуло в комок, он сжался, заледенел, и с громким хлопком льдинки разметало ударной волной. На землю полетел десяток таборщиков, которым не повезло попасть под град осколков.
Вскоре дымку как языком слизало, обнажив картину отвратительной резни. Пятеро таборщиков барахтались на земле с выпущенными потрохами, а еще шестеро, в числе которых был и Гарон, потрепанными куклами покачивались из стороны в сторону, хлопали глазами и сжимали окровавленные клинки.
А Хлои с Малуньей и след простыл.
Пока таборщики разгуливали вокруг того места, где в последний раз видели ведуний, со стен острога оглушительно хохотали и потешались над “развеселым представлением с плясками и фокусами”. Гарон в бессильной ярости полоснул тесаком по воздуху и едва не упал, чем вызвал новую волну смеха. Следом казаки со стен подняли ружья и дали залп. Пули хлынули на таборщиков как стая саранчи и вынудили тех убраться ни с чем.
* * *
— Куда… они… делись?! — рычал барон Игришу в лицо, приподняв его за грудки. Его подлатник был мокрым от крови — пара льдинок все-таки умудрились просочиться сквозь кольчугу. Но Гарон как будто не замечал ран.
— Я не знаю… — пытался вырваться мальчик, но только впустую болтал ногами в воздухе.
До чертиков взбешенный Гарон брызгал слюной, тряс Игриша как тряпичную куклу. Не добившись ничего путного, он ударил Игриша под дых и бросил на землю. От боли Игриш едва не выплюнул свой желудок. В голове звенело, перед глазами плясали алые точки.
— Стой, дядька! — бросился Драко на Гарона, когда тот потащил саблю из ножен. — Не трогай его! За ним обязательно придет тот горбатый хмырь, и мы отомстим за отца!
— Тот горбатый хмырь наверняка уже на том свете! — рявкнул Гарон, однако бросил клинок обратно. — Только зря силы тратишь, бегая с этим дерьмом на поводке.
— Эй, Гарон! — кричали им с башен. — Чегой-то вы там перестали плясать? Подойдите поближе, мы хотим еще поглядеть, как вы ножками дрыгаете. Свинца отсыпем, не пожалеем! У нас его много — на всю вашу ватагу хватит!
Крикуна поддержали сотни гогочущих глоток на пару с новым дружным залпом. Перепуганные неудачей таборщики отошли от стен, подальше от вездесущих пуль. Ответная стрельба ушла в молоко — стрелы с болтами едва долетали до острога, впустую втыкались в частокол, находя куда меньше целей, чем дружная пальба с башен.
Громче всех хохотал тот, кого Игриш ожидал увидеть на стенах осажденного острога в последнюю очередь. Мальчик поморгал на всякий случай: может быть, из-за удара о землю у него поехала крыша? Однако над частоколом и в самом деле мелькала знакомая, чумазая мордашка.
— Коляда, Гарон, где вы там, трусы? — голосил во все горло широко ухмыляющийся Бесенок, выглядывая из-под ведьминой шляпы. — У меня тоже есть для вас зрелище!
Мальчишка забрался повыше и под улюлюканье спустил портки. Окружающие его казаки от хохота чуть не попадали в ров, когда над частоколом яркой звездой зажглась белая задница и принялась светить в лица посрамленной армии Гарона.
— Как вам это? Хотите кусочек, мудаки?! — раззадорился Милош, звонко шлепая себя по голой жопе. — Подойдите и возьмите! Ой, кто это там? Неужто сам Коляда явился на праздник? Давай иди сюда, Коляда, знаем мы, как ты любишь е…ть малолеток!
Грохот копыт и заливистый свист Игриш услышал раньше, чем сам атаман показался на глаза. Шум нарастал, поднималась туча пыли, и вот колядники выехали к ним, тяжело громыхая амуницией. Коляду сопровождало больше сотни всадников. Пьяные от крови, они потрясали копьями, саблями и трофейными пищалями.
— С-сучий выродок! — скрипнул зубами Коляда, придерживая коня недалеко от места, где окапывались таборщики. На его шее раскачивалось тяжелое ожерелье из десятка поблескивающих заточенным металлом подвесок. — Золотой тому, кто возьмет этого мелкого живьем и доставит ко мне!
— Нахер тебе сдалась эта сопля?! Сразу с него шкуру надо было спускать. А не
