чувство. Свет как будто сделался ярче. Я ощущаю его притяжение в своих костях. В последний раз такое было, когда… В общем, такого не было давно.
– И что бы это могло значить? – спросил Мемнон. – Можем ли мы считать это хорошим знаком? Может быть, кто-то из участников Испытаний…
Глядя в никуда невидящими глазами, старик глубоко вздохнул.
– Свет порой говорит шепотом. Каждый гривар может услышать его, если прислушается. Свет говорит с нами не только в круге, не только под излучателями. Мы сами несем в себе свет, даже когда далеки от арены. Мы идем, сидим, спим, дышим, а он говорит с нами, шепчет нам.
Сидевший напротив него Каллен громко вздохнул и демонстративно закатил глаза.
– Даже ты можешь слышать свет, Каллен Олбрайт, хотя я чувствую, что сам ты в это не веришь.
Старик обращался к Каллену так, словно видел его, и командор скаутов, словно почувствовав что-то, напрягся. Эон же невозмутимо продолжал:
– В последние месяцы свет уже не шепчет – он говорит в полный голос, даже кричит. Я не знаю, что он говорит, но я точно знаю, что он обращается к нам, гриварам, которые навечно связаны с ним.
При этих словах Эона все в комнате притихли. Дакар успокоился, краска гнева схлынула с его лица, а дыхание выровнялось. И даже Мемнон перестал расхаживать по комнате.
Молчание нарушил Каллен:
– Все это прекрасно, командор Фарстед, но скажу прямо: я не слышу ничего, кроме хруста нашего Эзо под давлением конкурентов. Может быть, принимая во внимание возраст, тебе уже мерещится что-то?
Мемнон нахмурился и даже открыл рот, чтобы сделать выговор Каллену за вопиющее неуважение, но Эон поднял хрупкую руку и остановил его. По тонким губам старика скользнула едва заметная улыбка.
– Говорят, младенцы-гривары, только что вышедшие из утробы матери, слышат свет лучше других. Младенцы чисты, не запятнаны окружающим миром, их глаза еще не способны видеть мелочную подоплеку жизни взрослых. Возможно, именно поэтому я так ясно слышу свет – годы приближают меня к концу – или началу, – и с этим приходит чистота, что рассеивает отвлекающие факторы этого мира. Я слышу свет, командор Каллен, и он теперь не шепчет.
Каллен уже не слушал Эона и только посматривал по сторонам.
– Да-да. Все это замечательно, командор Фарстед. Но раз уж ты затронул тему этих чудных мифов, я хотел бы затронуть одну из тем Испытаний. А именно Кодекс боя.
– Мы уже обсуждали этот вопрос на последнем собрании и решили по крайней мере на год оставить все как есть, – сказал Мемнон.
– Да, знаю, но я чувствую необходимость поднять этот вопрос снова. Так говорит мне свет. – Каллен ухмыльнулся. – На мой взгляд, из всех частей существующего плана Испытаний Кодекс – именно та часть, которая менее всего способствует нам в продвижении Эзо на то место, где ему надлежит быть. Какое отношение к улучшению работы наших команд имеет расшифровка древних текстов, не играющих ни малейшей роли в современном обществе? Какую пользу могут дать несколько слов стоящему в круге бойцу? Разве они сделают его лучше?
Мемнон покачал головой:
– Мне нравится, Каллен, что ты высказываешь на нашем совещании свои свежие мысли. Нам это нужно. Нужно, чтобы вернуть Эзо на подобающее ему место. Но не всегда перемены могут происходить так быстро, как нам бы этого хотелось. Мы уже начали большую реформу, но идти следует шаг за шагом.
– Думаете, киротийцы тоже продвигаются шаг за шагом и тратят ценные ресурсы на обучение своих рыцарей старым заумным текстам? Нет, они предоставляют в распоряжение бойцов новейшие нейротехники и проводят с ними круглосуточные тренировки, создавая убийц. И если, выйдя против киротийца, рыцарь Эзо продекламирует какую-нибудь древнюю мантру, более подготовленный гривар просто втопчет его в землю. Пока что мы можем полагаться только на силу Артемиса Халберда.
Мемнон снова прошелся по комнате.
Более десяти лет назад киротийцы отказались от многих записанных в Кодексе правил, заменив их более современными тренировочными подходами: циклические программы нейростимуляции, симуляционная подготовка, камеры спектральной адаптации. К тому времени, когда Мемнон принял решение пойти этим же путем, Кирот уже выиграл у Эзо почти шестьдесят процентов споров.
Словно почувствовав, что расчетливый Каллен решил сыграть на паранойе Мемнона, слово взял Эон Фарстед.
– Кодекс боя – часть нас самих. С самого начала. Кодекс – такая же неотъемлемая часть гривара, как кулаки, локти и колени, как приемы борьбы, переданные от самих Древних.
Слушая старика, Мемнон остановился.
– Испытания – это введение, проверка для тех достойных гриваров, которые станут настоящими воинами в залах нашего Лицея, а потом и защитниками справедливости, сражающимися на стороне угнетенных и униженных в наших внутренних судах, и выразителями наших интересов на мировой арене. Каждое Испытание – отражение мастерства и характера гривара. Удалить из Испытаний Кодекс – это все равно что удалить часть нас самих.
Мемнон кивнул:
– Эон прав. Мы не можем удалить Кодекс из Испытаний. Чтобы избавиться от него, нам пришлось бы переработать весь процесс. Пока все остается по-прежнему. Однако я рассмотрю возможность понижения роли Кодекса в общем зачете.
Каллен с ухмылкой откинулся на спинку стула.
– Командоры, благодарю за работу. Все свободны. – Мемнон отсалютовал рыцарям.
– О то, – хором ответили три командора, вскидывая руки.
Медленно и со скрипом поднявшись со стула, Эон Фарстед двинулся к выходу. Рядом с ним тотчас оказался Дакар.
– Я иду туда же, куда и ты, дружище. Помочь дойти до класса?
Двери перед ними открылись, и Эон улыбнулся:
– Спасибо, командор Пуджилио, но старый гривар вполне справится сам.
Они вышли из комнаты, но Каллен не последовал за коллегами.
– Ты разве не хочешь узнать, как продвигается наша… та, другая программа? – спросил он, глядя на Мемнона снизу вверх своими завораживающими желтыми глазами.
Мемнон покачал головой и предостерегающе поднял руку.
– Не здесь, командор Олбрайт.
Каллен кивнул:
– Хорошо. Что ж, все идет по плану. Ты сделал правильный выбор для своей страны.
Мемнон кивнул и, повернувшись, вышел через раздвижные двери. По коридору он шел быстро и даже как будто прибавляя шаг по мере удаления от зала заседаний. Двигаться – ничего другого не оставалось. Десовийцы уже ушли вперед. И киротийцы не остановятся – он это знал и поэтому тоже не мог остановиться.
А иначе тени настигли бы его.
Глава 10
Голоса под дождем
При второй встрече с соперником гривар не должен принимать во внимание исход первого поединка. Сосредоточенность на поражении лишь помешает отыскать новый путь к победе.
Раздел шестой, Семьдесят третья заповедь Кодекса боя
Прошлой ночью, беспокойно ворочаясь на своей импровизированной койке в мягком свете Фиолы, Сего прокручивал в голове все возможные сценарии предстоящих Испытаний. Он чувствовал, что все еще не готов. Но день настал.
Сего пробежал взглядом по мокрой мощеной дороге, ведущей к Цитадели, по скопищу каменных строений, окруженных глубокой траншеей. Несмотря на непрекращающийся дождь,
