Раскосые глаза младшего Райса расширились от удивления. Он взял из ее рук конверт и осмотрел его со всех сторон, едва ли на зуб не попробовал. Тэсса смотрела на предмет в руках юноши с нескрываемым ужасом. Райга перевела взгляд с нее на юношу и обратно, а потом серьезно пообещала:
– Я могу сжечь его, если хотите.
– Нет! – вскинул голову Роддо. – Мой отец никогда ничего не делает просто так. Если он дал его тебе… Смотри в оба. И думай, как будешь выкручиваться в ситуации, когда у тебя не останется выхода, кроме как войти в наш род.
С этими словами он вложил конверт ей в ладонь. Над поляной повисло напряжённое молчание. Принц какое-то время хмурился, а потом все же спросил у него:
– Ты что-то знаешь?
– Нет, – голос юноши дрогнул. – Я знаю своего отца. Он играет по-крупному. И не стал бы делать такую ставку, не будь он уверен в выигрыше.
Какое-то время он мерил шагами пятачок травы под раскидистой кроной дерева, а потом уверенно посмотрел на Райгу и добавил:
– А мы… всегда будем на твоей стороне, Последняя из Пламенных.
Тэсса, Акато и Барру торжественно кивнули.
Уже после того, как они распрощались с отрядом магистра Чеку, девушка с тяжёлым чувством направилась в замок. Все происшествия последних недель никак не желали складываться в картинку. Однако интуиция нашептывала ей, что все это происходит неспроста.
Глава 17. Вызов
Кисть вывела очередной неаккуратный изгиб и остановилась. Ллавен тихо вздохнул, покосился на учителя и на несколько мгновений взял руку девушки в свою, помогая выводить особенно сложную руну. Райга благодарно кивнула и продолжила заполнять прописи по эльфийскому дрожащими линиями и резкими штрихами.
Вот уже третий вечер подряд магистр Лин сидел за столом вместе с ними. Раньше эльф большую часть времени проводил в библиотеке, являя себя адептам только для того, чтобы раздать указания. Сегодня, стоило им только сесть за домашнюю работу, он в очередной раз вошёл в гостиную и невозмутимо опустился на подушку. Изящные пальцы сжимали ветхую книгу на эльфийском. Кончики молочно-белых волос лежали на циновке. Спина его была идеально прямой, а выражение лица – холодным и неприступным.
Девушка должна была признать, что наставник ускорял выполнение домашних заданий одним своим молчаливым присутствием. Миран выводил руны в тетради в два раза быстрее обычного. Ллавен два дня вздрагивал от каждого движения и писал с бешеной скоростью. А затем первый исчезал в комнате. Но от заданий по эльфийскому он был избавлен. И сегодня юный эльф просто сидел по правую руку от нее, напротив магистра Лина. И тщательно следил за тем, что и как она пишет, а в особенно сложных рунах показывал, как писать тот или иной изгиб или черту.
Райтон уже закончил и тоже взял в руки книгу, только на но-хинском. После пары вечеров в компании эльфа Райга стала замечать, что принц подражает наставнику. Летящий шаг, холодное и равнодушное выражение лица, привычка вскидывать бровь… Вот и сейчас его благообразная поза была точной копией позы эльфа.
Она подавила усмешку и прислушалась к своему источнику. Днём на уроках колеблющееся пламя доставляло ей кучу проблем. Её постоянно то бросало в жар, то начинало колотить от холода, то на пустом месте резко портилось настроение. Только вечером, пока они делали домашнюю работу, она чувствовала, что её источник затихает рядом с равномерным вращением огненного смерча по левую руку. Девушка повернула голову и смерила наставника подозрительные взглядом. А потом осторожно спросила:
– Магистр Лин?
Тот оторвал взгляд от книги и вопросительно посмотрел на ученицу.
– Вы же не просто так здесь сидите, да? – алый глаз требовательно впился взглядом в аметистовый. – Это как-то связано с колебаниями моего источника?
– Почувствовала или догадалась? – вскинул он бровь.
– И то, и другое, – честно ответила Райга. – На занятиях и ночью я чувствую себя хуже, чем вечером. И вы до этого никогда не сидели с нами. Что вы делаете?
Наставник неспешно отложил книгу и начал рассказывать:
– При помощи ученической нити я могу ввести в резонанс наши источники. Это стабилизирует твой и уменьшает колебания силы. Но работает только на небольшом расстоянии.
Райга на мгновение задумалась, а потом засыпала его вопросами:
– На небольшом расстоянии – это каком? Я могу почувствовать это сама? А делать то же самое смогу?
Он снисходительно улыбнулся.
– Расстояние – не больше двух шагов. А лучше расстояние вытянутой руки или меньше. Почувствовать… ну к третьему классу точно сможешь. Делать то же самое можешь теоретически. Но резонанс в паре источников может запустить только стабильный, больший по объему или равный. Если это все вопросы, возвращайся к домашней работе.
Она вздохнула и послушно продолжила писать, украдкой поглядывая на эльфа.
Ночи стали отдельным видом «удовольствия». С большим трудом ей удавалось засыпать. В три часа Райга в очередной раз вздрогнула от бегающих по коже противных мурашек, смирилась, что выспаться не получится, и встала. Натянула брюки, набросила хьяллэ и вышла из комнаты. В гостиной царили темнота и тишина. Почему-то ни зажигать свет, ни сидеть в темноте и одиночестве не хотелось. Девушка бездумно вышла из покоев и остановилась перед соседней дверью. «Гобеленовый зал, он всегда открыт», – вспомнились ей слова Роддо. Она опустила ручку и обнаружила, что дверь действительно не заперта. В полумраке она пересекла широкое пространство зала и остановилась у стены. Тут же над головой вспыхнули магические светильники, и она смогла рассмотреть, куда попала.
Перед её глазами оказался ряд огромных гобеленов. На каждом было изображено фамильное древо с множеством листьев. Большая часть из них оставались серыми, лишь россыпь на макушке светилась яркими точками. Витиеватые буквы под потолком сложились в надпись: «Роды магов Королевства Людей». Девушка опустила глаза и начала рассматривать гобелены.
Вот Джуби – род короля. На ветвях древа были имена всех магов этой семьи. Живые – светились в полумраке зала. Те, которые уже умерли – были серыми. Райга какое-то время рассматривала яркую двухцветную точку с подписью «Райтон Джуби», а потом двинулась дальше.
Следующий гобелен был погружен во мрак. Она с трепетом в душе посмотрела на единственный яркий листок на древе, сияющий теплым оранжевым светом. «Райга Манкьери» – гласила подпись. С болью и пустотой в сердце она смотрела на погасшие ветви. У старого герцога Дайго было шестеро сыновей. У её отца было пять братьев. И все они погибли в этот злополучный день. Вместе с тоской вспыхнула боль в глазнице. Шрам словно напоминал ей о дне, когда она лишилась всего.
Внезапно тонкие пальцы сочувственно сжали её плечо. Райга вздрогнула и обернулась. Позади неё стоял магистр Лин. Эльф спокойно взглянул на неё, улыбнулся уголком губ и сказал:
– А теперь посмотри сюда.
Он сделал шаг в сторону и легко развернул девушку к противоположной стене. Они медленно пересекли зал и оказалась перед ещё одним рядом гобеленов. «Роды эльфов Мерцающего леса» – гласила витиеватая надпись. И чуть ниже – «фуу Акаттон Вал». Род был полон сияющих голубых и зелёных огоньков. Только один листок, наряду с голубым, горел огненно-рыжим. «Линдереллио фуу Акаттон Вал», – прочла Райга. Ее взгляд скользнул к соседнему гобелену. От увиденного захватило дух. На нем сияла целая россыпь ярких рыжих огней. Не меньше двух десятков, прикинула девушка. «Хаа Лларион Лэ» – гласила надпись. «Пламенные эльфы!» – пришла мысль.
– Как хорошо, наверное, быть частью целого рода пламенных, – в ее голосе прозвучала горечь.
Эти слова, казалось, удивили наставника.
– Ах, да… – спохватился он. – Ты же человек, ты не чувствуешь…
Райга вопросительно взглянула на него и спросила:
– Не чувствую что?
Тот в ответ протянул ей ладонь и сказал:
– Это проще показать, чем объяснить.
