Она начала расковыривать ладонь. Мозоль постоянно горела, но это было ерундой по сравнению с пульсирующей болью в ранах, нанесенных прислужницами Ллос, — ранах, которые никогда не исцелятся. Они служили вечным напоминанием о том, что Халисстра — рабыня богини Ллос и ее любимого демона.
— Вендонай, — шепнула Халисстра.
Губы ее скривились, выговаривая это имя. Она ненавидела демона почти так же сильно, как себя. Она должна доставить к нему Каватину, чтобы обрести свободу самой и, что еще важнее, проявить себя перед Ллос. Жрицы и клирик там, внизу, — это камни, перегородившие ей туннель.
Теплый ветерок тронул листву вокруг нее, донося с собой странный запах. Никто из трех дроу не отреагировал на это, но обостренное обоняние Халисстры сразу учуяло его. Странное сочетание сладости и зловония, словно гниющее мясо спрыснули духами. Она уже сталкивалась с ним однажды, когда бродила по Дну Дьявольской Паутины.
Она принюхалась еще раз, чтобы убедиться.
Цветы-убийцы? Здесь, на Ториле?
Ветерок стих.
— Вендонай, — прошептала Халисстра снова, на этот раз с улыбкой.
Она крадучись спустилась с вершины холма и взлетела к верхушкам деревьев. Стремительно, как паук, перебегая по ним, оставляя за собой след из клейкой паутины, она устремилась на запах. Ей не сразу удалось определить его источник, но в конце концов она обнаружила мертвого лося. Крупный зверь лежал на боку, вытянув окостеневшие ноги. К туше присосалось с полдюжины цветов-убийц. Стебли их пульсировали, высасывая из животного остатки крови. С малиновых головок на мертвое животное и траву, на которой оно лежало, сыпалась золотисто-черная пыльца.
Халисстра спрыгнула с ветки и присела на корточки в нескольких шагах от туши. Цветы-убийцы повыдергивали свои стебли из падали. К усикам вокруг заостренных, как копье, оснований стебельков прилипли кусочки мяса. Проворные, будто колибри, цветы взмыли в воздух, трепеща лепестками. И устремились туда, где ждала их Халисстра.
Они кружили над ней, словно пчелы, осыпая пыльцой. Она опускалась на голову, плечи, руки Халисстры, прилипая к клейким, как паутина, волосам и забиваясь в ноздри. Она задышала глубже, подавляя тошноту, вызванную приторно-слатким ароматом. Пыльца пощипывала кожу и лишала ее чувствительности, но парализовать Халисстру не смогла.
Она широко раскинула руки и замерла, приглашая их к атаке. Цветок-убийца отделился от остальных и развернулся стеблем вперед. Он ударился ей в живот с силой брошенного копья. Но вместо того чтобы впиться в тело, стебель сломался о ее твердую как камень кожу. Цветок-убийца обмяк и упал на землю.
Халисстра недовольно поморщилась. Она надеялась, что ощутит хотя бы жжение.
Она пустилась бежать по лесу, оставшиеся пять цветов-убийц преследовали ее по пятам. Это были лишенные разума существа, летящие на тепло и движение, гибели одного из них они даже не заметили. Они будут пытаться парализовать ее, пока не кончится пыльца или пока не почуют другую, более легкую добычу.
Халисстра вела их за собой тем же путем, которым пришла. Приблизившись к вершине, она перешла на шаг. У гребня холма она остановилась и сделала себя невидимой.
Она улыбнулась, когда один цветок скрылся за гребнем, потом другой. Когда исчез из виду последний, она осторожно подкралась и взглянула вниз.
Цветы-убийцы кружили над озерцом, осыпая его поверхность пыльцой. Внизу стояли две жрицы, уже обездвиженные ядовитой пыльцой. Одна из женщин указывала вверх, запрокинув голову и открыв рот. Другая так и застыла в настороженной позе: она не видела и не слышала, как налетели смертоносные цветы. Ночной Тени, однако, нигде не было видно. Халисстра повторила мелодию баэ'квешел, сделавшую мужчину видимым в прошлый раз, но не обнаружила его.
Цветы-убийцы устремились в атаку. Один из них впился усиками прямо в горло жрицы с запрокинутой головой, другой вонзился второй женщине в бедро. Халисстра внимательно наблюдала за оставшимися тремя цветками. Ни один из них не отклонился от курса. Все три впились в ту или другую жрицу и принялись кормиться.
Халисстра спрыгнула с гребня, спустилась вниз на нити паутины и приземлилась около пруда. Она ожидала, что в любой момент может вернуться Ночная Тень, но атаки не последовало. На ее глазах упала одна жрица, за ней вторая. Первая с плеском повалилась в пруд. Струйка крови вытекала из прокола в горле, там, где присосался цветок-убийца, и на поверхности озерца расплылось темно-красное пятно. В нем покачивались отражения сверкающих точек — Слез Селунэ.
Ночная Тень так и не напал.
Довольная, что он сбежал, Халисстра прикусила язык, высосала из него каплю крови и сплюнула ее в пруд. Она разболтала ее в воде пальцем и тихонько запела. По воде за ее пальцем тянулись нити паутины.
— Каватина, — выдохнула она. — Покажи мне Каватину.
Вода осталась прежней. Под пальцами Халисстры была одна лишь грязь.
Халисстра выругалась и отдернула руку. Она была уверена, что Каватина покинула Променад через портал, в свою очередь связанный с этим. Провидение Халисстры должно было показать ей, куда направлялась Рыцарь Темной Песни. Но оно не удалось.
Халисстра уставилась на расходящиеся по воде круги. Наверное, Каватина защитила себя от магической слежки. Или, возможно, Эйлистри слишком благоволит ей. Рука Халисстры болела после погружения в воду, болячка на ладони пульсировала как…
Что-то ударило ее в шею сзади, заставив качнуться вперед. Зарычав, Халисстра запустила руку в волосы и выдернула из них обломок арбалетного дротика. Другой дротик впился ей в спину, прямо под левым плечом.
Она стремительно развернулась. Ночная Тень стоял всего в нескольких шагах от нее, возле трупа жрицы. В руке его был охотничий рог мертвой женщины. Он выпучил глаза увидев, что Халисстра поворачивается к нему со сломанным дротиком в руке.
— Леди В Маске, помоги мне! — вскричал он. — Убей демона!
Он выбросил свободную руку перед собой. Стрела, сотканная из тьмы и лунного света, сорвалась с его ладони и ударила Халисстру в лицо. Один ее глаз ослепила вспышка белого огня, другой закрыла черная пелена. Боль стиснула виски. Потом за работу принялась исцеляющая магия Ллос, и зрение вернулось к Халисстре.
Ночная Тень исчез. Неподалеку в лесу раздался оглушительный голос охотничьего рога. Мгновением позже от святилища Эйлистри донеслись ответные звуки.
Халисстра зарычала. Ей хотелось погнаться по лесу за Ночной Тенью, вырвать у него сердце и раздавить его, еще продолжающее биться, в кровавое месиво, но от этого было бы мало проку. Вред уже причинен. Через считанные мгновения сюда набежит толпа жриц, одержимых жаждой охоты.
