— Это в нас что ли?
— В нас, в нас. Не высовывайся.
Запустив в выключатель тапком, Джен гасит свет. Аккуратно, по стене выпрямляется в полный рост. Через распахнутую створку улица просматривается хуже, но фонари немного спасают ситуацию. Дорога, пустая в это время ночи, мирно лежит под окнами, на той стороне в соседских домах вспыхнули и погасли любопытные окна. Где-то совсем близко шумят потревоженные ветви дерева, хрустят под чьими-то ногами мелкие камни (гравий на дорожках лежит на участке с голубым домом, слева, по диагонали через дорогу). Кто-то бежит. Убегает, потому что бегущих несколько.
Дверь открылась беззвучно.
— Джен? — шепчет Макс. Увидев, Джа под окном, пригибается и на согнутых ногах пересекает комнату. — Что происходит?
— В нас стреляли, — отвечает пророк. — Кто — не знаем. Девчонки спят?
— Не видел.
— Проверь, пожалуйста.
Кивнув, Макс поземкой сдулся из комнаты.
Глаза к темноте привыкли, но Джен все равно не верит тому, что видит. Их трое — две женщины и мужчина. Они бегут друг за другом, наперерез через огороженные участки так, будто нет на пути ни высоких заборов, ни теплиц, ни беседок. У дома напротив в заборе из профлиста молниеносно из одной точки расползается брешь с человеческий рост. Будто кислотой прожгли дыру. В нее прямо под свет фонарей вылетает блондинка и пулей несется прочь вдоль дороги. Следом за ней показался мужчина. Из-за кепки и натянутого капюшона толстовки лица не видно. Он явно привык к погоням — бежит легко, как доберман взявший след. Они почти исчезли из поля зрения, когда из дыры появляется третья. Оглядевшись, она тормозит у прорехи, поднимает руку, и дыра затягивается, принимает первоначальный вид цельного листа.
— Это что было? — Джа, вопреки опасности, высунулся из-под подоконника и ошарашенно разглядывает опустевшую улицу.
— Ты тоже это видел? Мне не приглючилось?
— Нет, — осев обратно на пол, прижимаясь спиной к батарее, Джа обхватил руками голову. — Это какой-то новый уровень пиздеца. Джен, что вообще происходит?
Звонит телефон. Уже не таясь от уличных снайперов, Джен подходит к кровати, на ощупь рыщет в скомканных простынях дребезжащий смартфон. Принимает вызов.
— Какие цветы…
— Металлические, — отвечает паролем Романову. Джен и не слышал, чтобы часы сигналили, видимо, адреналин делает слух избирательным. — Все нормально. Только пара пуль в шкаф прилетела и с законами физики не все в порядке.
— Кто стрелял? Я еду к вам.
— Не надо, лучше отсыпайся. Завтра твоя голова нужна светлой.
Романов спорит, но Джен выигрывает этот бой. Им и самим лечь бы и забыться, но адреналин разогнал кровь до пятой передачи, дальше только взлет. Нормальные люди, увернувшись от пули, позвонили бы в полицию. Инквизитор достает из простреленного шкафа заряженный чезет. Проверив предохранитель, он по привычке сует его за пояс, но резинка трусов не самый надежный крепеж. Джен ругается сквозь зубы, с ножами гораздо проще.
— Пойдем вниз, зальем в себя остатки вискаря, — предлагает он, закрывая окно и шторы на всякий случай. — Чтоб отпустило.
Джа выбит из колеи. Казалось бы, чем удивить пророка? Однако, нашлось.
С запечатанными окнами в комнате совсем темно. Они выходят в холл второго этажа, стараясь не шуметь. Девчонки так и не проснулись, у них в подкорке звук выстрела записан киношным эпизодом, тренировкой в тире, потому из троих и подорвался только Макс — в его нейронных связях этот звук означает опасность.
В кухне светло от уличных фонарей. Не включая лампы, Джен шарит по шкафам, достает бутылку и стаканы. Виски осталось чуть больше, чем на пол бокала. Джен разливает на две порции, протягивает Джа, у которого заметно дрожат руки.
— Ты смог разглядеть, кто это был? — спрашивает пророк.
— Как там разглядишь? Все трое в кепках, лиц не видно. Еще и капюшоны на головы понатянули, — Джен делает глоток, морщится, виски зашел неприятно. — Что за мода на эти кофты безразмерные? Мужика от бабы издалека не отличишь.
— Они как будто из одной банды были. И еще, мне показалось… У той, которая остановилась, чтобы забор заделать, кофта на спине топорщилась. Как будто коса толстенная запрятана.
— Думаешь, друзья Риты?
— А вдруг?
— Я, вроде, связался с ней. В Инстаграме. Взяла телефон, обещала перезвонить…, — Джен замолк, напрягая слух. — Ты слышишь?
— В калитку стучат что ли? — Джа поставил бокал, на цыпочках выходит в гостиную. Спустя два отчетливых стука возвращается за последним глотком. — Напомни, почему у нас окна выходят на улицу, а не во двор, обнесенный неприступной крепостной стеной?
— Я на заборе сэкономил, — отвечает Джен.
Прихватив со стола чезет, инквизитор выходит во двор. Прислушивается.
— Я знаю, что вы здесь, — раздается из-за забора. — Это Рита. Откройте, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Голос похож. Джен машет рукой пророку, чтобы спрятался в доме, и откликается:
— Ты одна или со своими друзьями?
— С друзьями. Но они здесь, чтобы защитить вас. Пожалуйста, поверьте, я все объясню. Вы же спасли мне жизнь, и я пытаюсь то же самое для вас сделать.
— Послушайте, — перебивает причитания Риты вкрадчивый женский голос. — В вас только что стреляли, и эта дамочка еще вернется. Мы хотим помочь. Кроме того, вы все видели, мы можем войти и без приглашения.
— Не лучшее время, — хмуро отвечает Джен. — Я без штанов и с пистолетом.
— Спасибо, что предупредили, — смешок. — И все же. Сейчас два часа ночи, и лично я предпочла бы сладко спать на выглаженных простынях в Ибисе, после двух бокалов мартини, чем стоять у вас под дверью. Но если мы уйдем, может вернуться ваша подруга и повторить подвиг с тиром уже на вашем доме.
Да чтоб вас! Из двух зол выбирать неизвестное или абсолютное — та еще задача. У Джена мозги за день и без того в кипящий кисель превратились. Любопытная физиономия Джа выглядывает из-за двери, и Джен яростно машет ему, чтобы скрылся с глаз долой. Чем меньше мишеней в зоне видимости, тем проще будет защищаться. Сняв пистолет с предохранителя, Джен делает шаг к калитке, чтобы впустить полуночников.
Грудь болит, будто ужаленная. В глаза бьет свет прикроватной лампы. Джена качнуло. Из-под пальца исчез спусковой крючок. По вытянутой с пистолетом руке спиралью обвивается тонкий стальной пояс, он тянется справа, из ладони Медной, шагнувшей в соседнюю комнату через дыру окна вслед за Денди.
— Джен! — зовет пророк снизу. — Джен, нет! — Он бежит вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Руку дергает вверх, это Медная натянула аркан. Пистолет подлетает к потолку спальни Джа, рассыпается прямо в полете и пеплом сыпется на постель. Олька жмется к изголовью кровати, целится в Джена из револьвера, но больше не стреляет — из его груди уже торчит несколько дротиков. Вот откуда боль. Тяжелой тенью рядом вырос Макс, краем глаза Джен замечает взведенный кулак. И лампа меркнет.
Мутит. На этот раз топливо перекатывается в голове, как в полупустом бензобаке, от этого не ясно где верх, где низ. Открыть глаза страшно. Джен собирается из бесформенной массы в границы тела. Возвращаются сигналы — правая рука затекла, болит ссадина на ягодице, левая нога болтается в воздухе, свисает с кровати. Джен дышит медленно, куце. Чем больше воздуха забирают легкие, тем тяжелее бензин в голове. Собравшись с мужеством, Джен открывает глаза.
Комната. Его, родная, с икеевской аскетичной мебелью, люстрой без одного плафона и свалкой в углу из книг, рюкзака, пакетов уже и не вспомнить с чем. Из-за задернутых штор прорывается ветер — окно открыто. Или разбито? Джен поднимается на локтях, затем садится, постепенно привыкая к вертикальному положению. События минувшей ночи проявляются в памяти нечетко, будто отголоски кошмара, из которого удалось проснуться. Джен слышит голоса. И сладкие запахи из кухни. Они внушают надежду, что трагедии не случилось.
Наспех умывшись, чтобы только продрать глаза, Джен спускается вниз.
