как назвал их Рэби, сейчас напоминали промокшие бумажные фонарики. От былого лоска не осталось и следа, лишь продрогшие под проливным дождем двенадцать парней в разноцветных тряпках. Надо признать, я была единственной, кто оделся по погоде. Ливень стоял стеной. Из-за него было очень сложно разглядеть, где мы и куда следует идти.
– Не сходите с платформы! – раздался голос Дилая. – Тут скала. Если не знаешь, куда идти, можно сорваться. За нами скоро придут.
– Прекрасное начало, прям как я люблю, – пробурчала я себе под нос, даже не пытаясь убрать влагу с лица, чтобы попытаться разглядеть лица своих товарищей.
Так мы и стояли на продуваемом со всех сторон утесе под проливным дождем, и уж не знаю, в моей ли крови дело, но я была единственной, кому почему-то не было холодно сейчас. Даже Китарэ через несколько минут начала сотрясать крупная дрожь.
Я видела, как ему холодно, и это странным эхом отзывалось в моем сердце. Точно кто-то невидимый вдруг потянул мою ладонь вверх, и где-то в глубине души я знала, что могу ему сейчас помочь. Хуже: я жаждала это сделать. Это было желанием, которое не поддавалось никакой логике и не требовало объяснений. Я должна, хочу и могу… Моя ладонь легла на его дрожащую спину, а сознание вдруг словно расслоилось. Одна часть меня все еще стояла на каменном плато, а другая вдруг переместилась, сливаясь с течением крови и энергии в теле Китарэ. Эта часть устремилась за токами его жизненной ци, разнося тепло по телу, согревая и делясь огнем, которого я так сильно боялась, но который всегда был частью меня. Китарэ вдруг перестал дрожать и замер. Казалось, он даже дышать перестал. Вместе с тем я наконец-то смогла взять под контроль свои порывы и тут же убрала ладонь. Он так и не обернулся. Не сказал ни единого слова. Просто продолжал стоять впереди меня с идеально прямой спиной, не дрожа более и не пытаясь высказать своего недовольства, что посмела коснуться его. И спасибо вам, Парящие, что хотя бы у него есть манеры.
Сказать, что я была в ужасе от своего поступка, – это ничего не сказать. Смущение и стыд – несвойственные мне эмоции – обуревали меня, заставляя сердце биться чаще и подгоняя к лицу кровь. Из тринадцати дрожащих от холода эвейев я была единственной, чье лицо напоминало переспелый помидор.
– Парящие, ты такой тепленький, – прошептал Норэ, один из близнецов, что стоял позади меня, и почти вплотную прижался ко мне. – Ох! – блаженно выдохнул он. – Хорошо. Надеюсь, ты не против? Эрон, иди сюда.
Судя по всему, он собирался использовать меня в качестве печки еще и для своего брата. Разумеется, я была против, чтобы ко мне прижималось сразу несколько мужчин, но, кажется, моя реакция была немного заторможенной оттого, что я только что сделала. Я не успела ему ответить, потому что тут же над моей головой распахнулся широкий рукав синего кимоно Китарэ, а уже в следующую секунду он оказался за моей спиной. Все это он провернул с такой ловкостью и скоростью, что, мне кажется, ни один из нас не понял толком, что произошло.
– Эй!
– Ну, наглый…
– Хапуга…
Послышалось возмущенное перешептывание близняшек. Они еще о чем-то шептались, я же не слышала ничего, кроме собственного сердца, которое билось с такой силой, что вот-вот должно было вырваться из груди. Ни одной связной мысли в голове – и лишь всепоглощающее: «Бум, бум, бум!»
В какой-то момент сквозь пелену дождя прорвался теплый ветер, окутывая нас всех точно в кокон и открывая перед нами своеобразный тоннель, на другом конце которого стоял высокий эвей. Волосы мужчины были убраны в высокий пучок, но при этом можно было легко различить нежно-голубое сияние, исходившее от них. Он был одет в кимоно цвета слоновой кости, расшитое золотыми и изумрудными нитями. Он легко поклонился в знак почтения к гостям и жестом предложил следовать по коридору, который создал для нас. Мужчина был не один. Его сопровождали две женщины, которых можно было легко принять за мать и дочь или двух сестер, ведь у эвейев очень сложно угадать, кто кем кому приходится, если точно не знаешь.
– Это мои папа, мама и сестра, – прошептал Дилай так, чтобы услышали только мы.
На правах хозяина он первым ступил с платформы, следом пришлось идти мне, так как Китарэ не спешил занять положенное ему место в свите друга.
Стоило нам приблизиться к родителям Дилая, как его отец вновь поклонился, приветствуя уже в первую очередь именно наследника.
– Дом Пэа – ваш дом, – использовал он ритуальную фразу, которую произнес бы любой верноподданный императора, посети тот его жилище.
Отец Дилая выглядел как его старший брат. Их черты лица были схожи своим утонченным аристократизмом и привлекательностью. С одной лишь разницей: у главы рода Пэа были темно-серые глаза мудреца, который многое видел и знает. Не было в них того юношеского задора и хитринки, которая все еще жила в карих глазах сына, который еще не нашел своего дракона за Полотном.
– Отнесусь к нему со всем почтением и заботой, – ответил Китарэ то, что должен был сказать желанный в доме гость. В этот момент его губ коснулась легкая улыбка, что было для него необычно.
Родители Дилая ответили тем же.
– Простите, что заставили так долго ждать, – сказал его отец уже таким тоном, как если бы говорил с самым своим близким другом. – Не пойми что с этой погодой. Не представляете, какой шторм ударил по побережью.
– Догадались уже, – фыркнул Дилай, показывая на свое промокшее до нитки кимоно.
– А, – отмахнулся его отец, – скажи спасибо, что в океан не унесло… Мне скажи, если не понял, – усмехнулся он.
– Все так плохо? – поинтересовался Широн, нахмурившись.
Ис Пэа остро взглянул на парня, который и не думал смущаться под его взглядом.
– Лучше точно не становится. Идемте, – натянуто улыбнулся он вновь, – продрогли уж, наверное, все. К завтрашнему дню обещаю, что обуздаю этот шторм. – Он глубоко вздохнул.
Должно быть, не так давно мой родной дом был так же изящен, величественен и красив, как родовое поместье Пэа. Семья Дилая обосновалась на восточном побережье империи. Именно тут жители часто сталкивались с буйством стихии в виде бесконечных штормов и торнадо. Их соседями были водяные драконы, родители Ари, и повелители молний, а стало быть, совсем недалеко располагалось родовое гнездо Тео. По тому, как уверенно эти двое двигались и общались с хозяевами дома, я могла предположить, что они уже давно не чужие друг
