Харад застонал. На светлой ткани снова проступили желтые пятна, рана все еще гноилась.
– Черт возьми! – выругалась Эовин и прикусила губу. Ему срочно требовались сбивающие жар травы и что-нибудь против воспаления. Нет уж, не время отдыхать и отсыпаться, следовало срочно переправить его в ночлежку. Как бы плохо она ни думала о целительских способностях хозяина, у него наверняка имелся спирт, чтобы промыть рану, чистая ткань и, если повезет, нужные травы в кладовой.
– Уходим, быстро! – коротко распорядилась она.
– Что, сейчас? – растерянно пробормотал Гвидион.
– Ждать до утра нельзя, может оказаться слишком поздно. Воспаление продолжает распространяться, есть угроза заражения крови, и тогда мы его вряд ли сможем спасти.
Гвидион побледнел и испуганно покосился на своего друга.
– Я могу что-то для него сделать?
– Помогите собрать вещи, – скомандовала Эовин и сама принялась за дело. – А теперь нужно посадить Харада в седло, – сказала, когда они упаковали все сумки и частично погрузили их на лошадь.
Когда они попытались поднять Харада, тот застонал от боли, его веки задрожали и чуть приоткрылись.
– Что… что вы делаете? – слабо пробормотал он.
– Нужно посадить тебя на лошадь, – мягко объяснила Эовин, гладя его по лбу и сама себя не узнавая. – Потом сможешь отдыхать и дальше.
Харад кивнул и со стоном стиснул зубы, когда его все-таки подняли.
– Садитесь позади него, – велела Эовин принцу, – и поддерживайте, чтобы он случайно не соскользнул на землю.
Она подождала, пока Гвидион более или менее устроится на спине лошади, и перекинула через плечо оставшиеся сумки. Скептически посмотрела на кобылу, лучшие годы которой явно остались позади, и взмолилась богам, чтобы та смогла добраться до ночлежки с таким вот двойным грузом.
Эовин подняла толстую сухую ветку, поднесла ее к костру, запалив наподобие факела, и потушила огонь. После этого взяла в руки поводья и тронулась с места.
– Может, лучше я поведу? – предложил Гвидион. – Вы отсутствовали целый день.
Эовин очень хотела бы согласиться, искушение оказалось так велико… Конечно, куда приятнее было бы дремать на лошади, чем вести ее через темный лес.
– Может, позже, – отмахнулась она. Не следовало расслабляться, быстро восстановиться после этого она не сможет.
* * *
Дорога получилась трудной и изнурительной. Не раз Эовин спотыкалась о корни, чего с ней никогда раньше не случалось. А потом чутье внезапно принялось подшучивать над ней. Стоило услышать, как хлопает крыльями сова, она тут же испуганно вздрагивала. Чуть только видела пару поблескивающих во мраке глаз, и по спине пробегала ледяная дрожь.
– Ну все, достаточно, – решительно заявил Гвидион. – Меняемся.
Эовин собралась возразить, но он не позволил ей даже рот открыть.
– Это приказ, охотница.
Голос принца звучал дружелюбно, но при этом решительно. Эовин кивнула, втайне радуясь, что он проявил свои лидерские качества. В таком случае ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Она осторожно поддерживала Харада сбоку, пока Гвидион спешивался, а затем сама взобралась на лошадь, которая тут же недовольно зафыркала.
– Прости, – она потрепала кобылу по боку, – отдыхать нам некогда…
Эовин немного поправила Харада, который заваливался вперед, так, чтобы его спина прислонилась к ее груди. Из-за разницы в росте она утыкалась носом в мужское плечо, поэтому немного отодвинулась, чтобы лучше дышать и видеть. А потом, поддерживая, обхватила Харада руками за пояс.
– Эовин, – едва слышно пробормотал он, вздохнул с бесконечной тоской и откинулся назад, привалившись к ее плечу.
Эовин вцепилась пальцами в седло, чтобы не потерять равновесие, чувствуя у своей груди учащенное сердцебиение Харада. Мужская щека нежно потерлась о ее щеку, и такая близость взволновала охотницу. Она уловила сладковатый запах гноя от его раны и аромат самого Харада, который таким странным образом коснулся ее.
– Эовин, – как в бреду повторил он, поворачиваясь к ней лицом, и теперь его нос прижался к ее щеке, а губы коснулись подбородка.
Она сглотнула, отчетливо ощущая каждое его касание. Даже лихорадка сейчас не воспринималась неприятной, напротив, это согревало ее в ночной прохладе.
Эовин часто заморгала. Что это на нее нашло? Харад оказался на волосок от смерти, и при этом ей было хорошо как никогда.
Мужские губы заскользили по ее коже, и она решительно отвернулась. Во всем виновата лихорадка, и только она. Эовин уже приходилось наблюдать людей в таком же полубессознательном состоянии, когда они говорили и делали странные и не вполне адекватные вещи. Будь Харад в здравом уме, он бы не позволил себе ничего подобного. Он приходился ей братом по оружию, и Эовин не дала бы ему поставить себя в неловкое положение, пусть даже это осталось бы только между ними. Она выпрямилась так, что свела лопатки, и напрягла все мышцы.
– Останься со мной, прошу, – слабо прошептал Харад.
Эовин глубоко вдохнула и подняла голову.
Минуло уже несколько часов после полуночи, когда они наконец добрались до ночлежки. Эовин и Гвидион к этому моменту уже оба шли по бокам лошади и следили, чтобы Харад, лежащий ничком на ее спине, не соскользнул вниз. Кобыла едва переставляла ноги, и Эовин боялась, что она вот-вот рухнет без сил.
– Вы уверены, что здесь кто-то живет? – спросил Гвидион, когда они вышли к домику. В темноте его не сразу удалось разглядеть.
– Абсолютно. – Эовин подвела лошадь к запертой изнутри входной двери и постучала.
Пришлось некоторое время подождать, прежде чем послышался скрип деревянных половиц.
– Кто там? – нервно поинтересовался хозяин.
– Открывайте! – крикнула Эовин. – Я вернула лошадь.
– Охотница? Это вы? – удивился он, открывая маленький глазок в двери.
– А кто же еще! – Эовин наклонила факел так, чтобы свет падал на ее лицо. – Довольны теперь? Открывайте же уже наконец!
– И своих попутчиков вы тоже привели?
Хозяин поспешил отворить дверь.
– Привела. Комнаты готовы?
– Разумеется, – сказал он, гордо выпятив грудь, обтянутую грязно-серой ночной рубашкой явно не по размеру.
– Хорошо. Помогите отнести раненого наверх. А я пока отведу лошадь в конюшню.
Мужчины с кряхтением подняли Харада, и Эовин сунула факел в руку Гвидиону. Хозяин дома вышел встречать их, не взяв с собой ни свечи, ни фонаря, очевидно, не опасаясь свернуть шею. Причем всем троим. Впрочем, рисковать не стоило.
– Лошадь отдайте Эллин, она где-то там возится. Это она должна ухаживать за клячей.
Эовин неодобрительно поджала губы. В такое неспокойное время он отправил маленькую девочку одну в конюшню? Это ведь небезопасно!
– Ну давай, старушка. – Она потянула за поводья, и уставшая кобыла, наконец освободившаяся от ноши, неохотно
