– Ты помнишь меня? – спросил он наконец. – Я дружил с твоим отцом.
Глаза мальчика пробежались по Рагену – белые звездочки на чумазом лице.
– Вестник. Привез леденцы.
Раген кивнул:
– Твоему отцу я жизнью обязан. И обещал присмотреть за тобой, если с ним что-нибудь случится.
– Нечего смотреть, – ответил тот.
– Ах да, ты сам по себе. Но я хочу быть тебе другом, если позволишь.
– Нет друзей, – сказал мальчик. – Никто не хочет с Чернышом. Бросают камни. Проваливай, Черныш! Убери грязные лапы, Черныш!
Раген покачал головой:
– Это неправда, Терн. Я твой друг. И Элисса тоже, – показал он на жену. – А еще рачитель Вереск и Тами Тюк. Они попросили найти тебя.
Глаза Терна расширились. Он ничего не сказал, но Раген понял, что отыскал в его броне брешь.
– Она переживает за тебя, Терн. Как и все мы.
Терн вздрогнул и потупил взгляд, подавляя всхлип. Раген потянулся к нему, но мальчуган сверкнул глазами, и он одумался.
– Не знаешь, что я сделал, – произнес Терн. – Эверам наказывает меня. Не заслуживаю друзей.
– Чепуха, – сказала Элисса. – Что ты такого мог сделать?
Грязное лицо Терна сморщилось, и на этот раз он не удержался от слез. Принялся всхлипывать в открытую и, когда Раген вновь потянулся к нему, оказал лишь символическое сопротивление. От мальчика разило гнилыми отбросами и свиным корнем, но Раген обнял его ласково, как родного сына-малыша.
– Не поделился, – произнес Терн, когда конвульсии пошли на нет. – Не слушал.
Он опять разрыдался:
– Забыл убрать заслонку.
Раген уставился на костерок, вспоминая выгоревший дом Дамаджей. В мгновение ока он понял все.
Создатель.
– Ты не виноват, Терн, – прошептал он.
Мальчик не показал, что услышал, но через какое-то время его рыдания стихли и он наконец уснул.
Раген проснулся резко, один в тесном логове. Его охватила паника – неужто Терн снова сбежал и сгинул, как сон?
– Элисса! – позвал он. – Терн!
Но боялся зря, они ждали за зарослями свиного корня. Элисса готовила на костерке завтрак, а Терн не сводил глаз со сковороды. Невдалеке лежал переносной круг, который они потеряли на болоте; пластины были отчищены, а порванная веревка скреплена прочным шнуром.
– Рада снова лицезреть тебя средь живущих, – сказала Элисса. – Мы с Терном уже несколько часов как встали.
– Нам пора уходить, – ответил Раген. – Чем скорее, тем лучше.
– Не иду, – затряс головой Терн. – Дома.
– Сюда едут люди. Такие же, как те, от которых твой отец бежал из пустыни.
– Шарумы, – кивнул Терн. – Видел их.
– Где? – вскинулся Раген. – Сколько человек?
– Два. – Терн выставил два пальца. – В лесу, высматривали.
– Когда?
Терн пожал плечами:
– Первак?
Раген сплюнул.
– В чем дело? – спросила Элисса.
– Если неделю назад здесь рыскали их разведчики…
Его слова оборвал бешеный топот копыт. Раген поднял глаза и увидел несущегося к ним Дерека. Тот был в доспехах, но без шлема, и волосы – в крови.
Подъехав, Дерек резко остановился. Лошадь еще стояла на дыбах, противясь инерции, а он уже спрыгнул с седла.
– Хвала Создателю, ты цел! Нам пора уходить. Немедленно.
– Что случилось? – спросил Раген.
– Красийцы, – ответил Дерек. – Сегодня утром в поселок въехал передовой отряд, чтобы отрезать его, пока там не укрылись беженцы.
– Ночь, – произнес Раген. – И много их?
– Не меньше двух десятков, все на больших мустангах. Мы попытались помочь болотникам дать отпор. Вышло по трое на одного… – Дерек сглотнул. – Они убили Робберта и Натана. Сломали ногу Стейну.
Раген кивнул. Болотники отважны, но не бойцы. А красийские воины… не знают ничего, кроме войны. Поселок пал.
– Где остальные?
– Прячутся на болоте с кем-то из местных, – ответил Дерек. – Я приехал за тобой. Если продержимся несколько миль в стороне от дороги, сумеем доставить их в Лощину.
– Как вам удалось уйти?
– За нами погнались, но их командир затрубил в рог и отозвал своих назад. Похоже, их больше интересовал грабеж да Праведный дом, чем убийства и захват пленных.
– Праведный дом? – переспросила Элисса.
– Красийцы – фанатики, – объяснил Раген. – Судьба жителей зависит от настроения их кай’шарумов, но все рачители – еретики, мерзость перед Эверамом. Праведный дом отойдет дама, которые скоро пожалуют, а Вереска убьют, если еще не убили.
– Создатель, – вымолвила Элисса.
– Нам надо идти, – повторил Дерек. – Сейчас же.
Раген кивнул. Другого выхода не было.
– Давайте поторопимся. Последнее, чего мы хотим, – еще одна ночевка на проклятом болоте.
Он повернулся к Терну:
– Тебе придется пойти с нами. Здесь опасно.
Но мальчик исчез.
Терн мчался по болоту, сердце выпрыгивало из груди. Он видел спасающихся бегством селян и знал, где они осядут. Шарумы не спешатся ради погони. Даже их разведчики не совались в трясину.
Все были слишком заняты собой, чтобы обратить на него внимание. Болотники хорошо ориентировались в топях, но не могли сравниться в этом с Терном. Укромных мест, через которые можно бежать и не снижать скорости, здесь не счесть.
Перемахнув через стену и приземлившись среди могил во дворе Праведного дома, Терн обнаружил людей и коней. Шарумы зорко следили за болотниками, которые, потупив взгляд, складировали в стороне их добычу – в основном продовольствие – да сгоняли туда же скот.
Из дома донесся грохот, двое шарумов вынесли жертвенник и бросили его в кучу других изломанных предметов – символов Создателя. Похоже, что Праведный дом собрались опустошить полностью, сохранив только бочки с элем Вереска. Их аккуратно составили в сторонке, откупорили, и воины пили без продыху, присматривая за тем, как побежденные болотники сдают свое имущество.
Один шарум вытянул Арика Болотника по хребтине копьем:
– Шевелись, чин, иначе тоже пойдешь на костер!
Другие шарумы расхохотались. Терн уже много лет не слышал родного, отцовского языка, но понял достаточно, чтобы прийти в ужас.
Не дожидаясь, когда его заметят, Терн метнулся через кладбище к стене Праведного дома и стремительно вскарабкался на крышу. В сигнальной башне засел красиец, он приставил копье и щит к перилам и рассматривал поселок в тонкую трубу.
Дозорный не увидел и не услышал, как Терн перелез за его спиной через перила, но запахи, которые скрывали и защищали мальчика на болоте, здесь вызвали противоположный эффект. Воин принюхался и повернулся как раз вовремя, чтобы получить промеж глаз навершием собственного копья.
Подзорная труба со стуком упала, но воин перекатился, управляя своим падением. Не успел он опомниться, как Терн нанес новый удар. Орудуя копьем, словно дубинкой, он колотил воина по голове, пока тот не затих.
