– Ну, типа сделано, – закивал радостно бестиар.
– Потом мы должны стоять и ругаться, и ты меня должен всячески оскорблять, чтобы я выглядел жалко и… и… слово-то какое мерзопакостное накарябали, нифига не пойму. – Король наморщил лоб.
– Дай. – Бестиар взял бумажку, принявшись по слогам бубнить: – Ска… Ски… Руженно…
– Сконфуженно, может? – догадался радостно Митсвел Первый.
– Может. – Пожал плечами магистр Зельд. – Ох уж эти мне грамотеи, на, читай дальше.
– Так-с. – Король опять принял бумажку. – Дальше бла-бла-бла, что-то еще непонятное, ага! Верно ты сказал, я тут должен перейти на мольбы, ты смеешься мне в лицо, опять какая-то мудреная херь нацарапана, и перед самым боем ты мне должен открыть какую-то правду.
Повисла неловкая пауза.
– Ну? – Король шмыгнул носом.
– Чего ну? – Насупился рыцарь.
– Правду свою давай. – Король явно на голову превышал своим образованием и хорошими манерами стоящего перед ним магистра.
– Какую? – Зельд от удивления открыл рот.
– Ты у меня спрашиваешь? – прыснул король. – А хрен его знает, старина, что они там тебе своими злыми языками в уши свистели, давай уж сам как-нибудь вспоминай.
– А умолять? – Бестиар забрал назад бумажку, попытавшись вновь что-то прочесть, но, к сожалению, взял он ее кверху ногами, из-за чего, видимо, это благое дело рухнуло на корню.
– Скажешь, что умолял. – Пожал плечами король. – Все равно никто не слышит, о чем мы тут с тобой шушукаемся.
Магистр Зельд подозрительно огляделся по сторонам, тяжелым взглядом пройдясь по рядам как своих бойцов, так и по лицам застывших гвардейцев короля.
– Ох, Мити, времена настали… – Он печально покачал головой. – Все какие-то злые ходят, кругом заговоры, тайны, интриги.
– Да ладно тебе. – Король успокаивающе похлопал его по плечу. – Не переживай, старик, я-то знаю, что ты честный вояка, для меня было честью с тобой ходить в рейды по халифатам. Делай, что должен, я рад, что твои собратья придурки послали тебя, вместо какого-нибудь трусливого соплезвона, что расстрелял бы меня из арбалетов, забздев выйти лицом к лицу, как мужчина.
Они облапили друг дружку, звонко подубасив ладонями в латных рукавицах по широким спинам.
– Ну ладно… – смущенно произнес магистр Зельд.
– Ну да, хватит, пожалуй, – также смутился король. – Вы там, собственно, из-за чего на самом деле на меня поперли?
– Во! – Рыцарь победно воздел палец вверх. – Точно, я же должен был именно эту правду тебе сказать. Тут, понимаешь, какое дело, магистр Шадде, там, в столице, его дочку какая-то тварь завалила.
– Что за тварь и что за дочку? – удивился король. – Первый раз об этом слышу.
– Точно? – Рыцарь удивленно уставился на короля. – А Шадде уверял меня и всех остальных, что это именно твои поиски.
– Происки, – улыбнувшись, поправил его король.
– Ну да, ну да, – закивал бестиар. – И чего ему сказать?
– Шадде? – задумчиво переспросил Митсвел.
– Ага, – кивнул Зельд.
– Скажи, пусть поцелует меня в жопу. – ответил король, и они оба радостно расхохотались, оглашая округу своим смехом.
– Ладно, – отсмеялся Зельд.
– Ладно, – кивнул король.
– Начнем? – Зельд потянул из ножен свой меч.
– Давай, пора мне горлышко промочить на славном пиру в поднебесье. – Митсвел еще раз отсалютовал рыцарю.
– И то верно. – Магистр вернул салют мечом королю. – Ох, и напьюсь я сегодня.
– Счастливо оставаться. – Подмигнул государь.
– До встречи, – произнес Зельд, с искрами и силой скрещивая клинки.
* * *
Сначала они мне нравились. Миленькие такие, верткие. Хвосты красивые. А потом они просто оборзели. Это я про белок. Здесь под землей в рукотворном саду их было пруд пруди, и маленькие древолазные крыски порядком мне попортили жизнь, забираясь в беседку, где я жил, и надгрызая мои грамоты и свитки, а также прочую литературу, что мне предоставили мои надзиратели.
И ладно бы они просто справочную литературу грызли, они добрались и до законопроектов королевства, а это уже не шутки. Мне их целой пачкой переправила де Кервье, сказав, что это теперь мой хлеб и моя стезя. Да уж, классная перспективка, я лопатил тоннами всю законодательную базу Финора, правя ее, давая рекомендации, оставляя пометки и являясь, по сути, неким тайным мозговым центром правительства.
В общем, я попросил лук и стрелы, и теперь, в минуты отдыха, для поднятия тонуса, ясности мысли и остроты восприятия жизни, стрелял по белкам, подолгу выцеливая их в кронах невысоких деревьев.
Верткие животинки. За без малого девять месяцев, проведенных мною в заточении, мне ни одной не удалось подстрелить. Впрочем, я особо и не старался, возникни у меня действительно желание убить их, я бы с помощью Мака выравнивал бы траекторию полета стрелы до нужной мне градации и точности, но, увы, делать этого было нельзя. Свое я уже отмагичил, и это было обидно до слез. Ко мне приставили алхимика, который ежедневно приходил с очередной порцией своего пойла, дабы купировать мой узел инициации и отрезать тем самым меня от потоков энергии. Формально меня кастрировали в магическом плане с помощью химии. Я стал ущербен и ни на что не годен, так что Мак, наличие которого было тайной, являлся последней моей отдушиной здесь и предпоследней картой в рукаве, которую я еще не разыграл. Естественно, мой перстенек с Адель тоже ушел в неизвестном направлении, обложили меня капитально.
Время, время, время, время, дни, недели, часы, все слилось в прямую постоянную, что шла сплошной не пересекающейся через все это безобразие моего существования. Проснулся, умылся, гимнастика по науке господина Ло, завтрак, пойло алхимика и беседы с ним за чашечкой чая и свежими булочками.
Хотел ли я его пристрелить из лука? Ну, алхимика. Пожалуй, нет, здесь бабуля поступила мудро, а именно подставив под мой гнев того, кого я знал, пусть даже недолго. Альмадир Фархат Халим из Бейбута, тонкокостный парень в черной хламиде, за которой он скрывал свое лицо и изувеченное тело. Скромный, мягкий в обращении паренек был, ни много ни мало, а уже на четвертом курсе алхимического факультета. Маг он был посредственный, это я еще при нашей первой встрече понял, слишком у него недоразвит узел-модулятор, полученный при инициации, зато парень был умен, проницателен и, как и все алхимики, был на ты с химией и материаловедением. Я каждый раз, глядя на него, задавался вопросом, о чем он думал, когда соглашался на дуэль с Фердинандом? Тот хоть по курсам и был младше его на год, но был реальным силовиком, который давил жестко, сильно и без послаблений. На мой взгляд, Алю еще повезло, что он вообще выжил в тот день.
