хмурит брови, глядя на нас через плечо.
– Я думала, ты пишешь об ужасах или о чем-то таком.
– Я и пишу, но… по первоначальной дипломной было собрано много материала о ведьмах Дэллоуэя. Не пропадать же ему впустую.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – говорит Эллис, взбалтывая напиток. – После…
К счастью, Квинн пользуется моментом, чтобы вмешаться.
– Психические заболевания в жанре романа, – слышу я. – Тебя больше интересует точность описания или его значение?
– Мне больше интересно то, как описания психических заболеваний создают эффект напряжения через чувство неопределенности и недоверия. Особенно это касается рассказчиков и их восприятия событий, и к тому же любопытно изучить соединение магии и безумия в женских образах.
– Видишь? – отмечает Эллис, возвращаясь с двумя коктейлями. – Я говорила тебе, она великолепна.
Я снова краснею. Она протягивает мне напиток, и наши пальцы соприкасаются. Мне кажется или ее прикосновение длится дольше, чем обычно? Квинн бросает взгляд на напиток и усмехается.
– Коктейли? Серьезно, Эллис? Тебе вроде бы семнадцать.
– В полицию на меня заявишь? – Эллис парирует.
Квинн отрицательно качает головой.
– Нет. Но посмеюсь над тобой безжалостно. Тогда летом тебе ведь так не понравился мой коктейль с виски, что тебя даже стошнило на гортензии.
Лицо Эллис слегка порозовело. Очаровательно. Вряд ли я когда-нибудь видела ее смущенной.
Прежняя Эллис близка мне больше, чем эта, но тем не менее я делаю глоток коктейля. Явственно чувствуется прекрасное сочетание сладости с горечью, что не подавляет обжигающего эффекта бурбона. Надо признаться, смешано со знанием дела, но мне так не нравится. Я отставляю стакан на край стола, надеясь, что Эллис не заметит, если я не выпью.
– Расскажи еще что-нибудь, – настаивает Квинн. – Откуда ты? Где ты бывала до Дэллоуэя?
– Боже, Квинн, – жестким тоном говорит Эллис. Полагаю, она все еще раздражена тем, что сестра ее осадила. – Это что, допрос?
– Все нормально. Пусть, – отвечаю я.
Я улыбаюсь с другого конца комнаты. А вдруг я заслужила их доверие?
– Родом я из Колорадо, – рассказываю я. – До Дэллоуэя я училась в Фей-скул. Ну это было давным-давно. Сейчас я на последнем курсе.
Хотя ей не нужно знать, что это моя вторая попытка закончить учебу в выпускных классах. Если только Эллис не рассказывала ей о моих недостатках.
Я не даю Квинн возможности задать вопрос и увести разговор в нужное ей русло и беру инициативу в свои руки:
– Мою мать зовут Сесилия Морроу. Из бостонских Морроу.
Не стоит объяснять, что моя мать бежала с Восточного побережья будучи незамужней и беременной неизвестно от кого, что тогда считалось неслыханным позором. Все знали самые грязные подробности, как бы ни старалась их скрыть моя бабушка.
Квинн откровенно передернуло:
– Обитатели Новой Англии.
– Какой же ты сноб, – ласково замечает Эллис. Она прилегла на диван и вытянула длинные ноги, скрестив их в лодыжках. Под высоко задранными штанинами видны подвязки для носков.
– Как насчет тебя? – тут же выдаю я, не давая Квинн вернуться к расспросам. – Я уже в курсе, где ты училась, но не знаю, что изучала.
– Статистику.
– Сестра играет в покер, – добавляет Эллис.
– Не моя трансгендерность, так азартные игры точно бы доконали наших родителей, – с легкой самодовольной ухмылкой сообщает Квинн. – Эллис всегда была любимицей, хотя я не знаю почему. Она моя точная копия.
Эллис закатывает глаза, но вид у нее умиротворенный. Она наклоняется, и Квинн подносит ей сигарету.
– Наверное, пора спать, – говорит Эллис и выдыхает дым в потолок. – Уже поздно, а ты проделала долгий путь.
– Уже спроваживаешь меня? – Игривая усмешка скользит по лицу Квинн; видно, что обе не против, если младшая будет командовать. Меня удивляет, что Эллис с самого начала пытается это делать. Такое ощущение, что она старается подавить критику Квинн в свой адрес за пристрастие к суррогатному виски.
– В течение следующих двух дней мы обязательно будем часто видеться, – заявляет Эллис. Она хватает сигарету и встает, допивая свой коктейль за пару долгих глотков.
Значит, мне тоже нужно проглотить свой. Я встаю и чувствую, что меня шатает. Говорю себе, что это усталость; я не так уж сильно пьянею от одного стакана.
– Было приятно познакомиться с тобой, Квинн. Завтра обязательно встретимся.
– С утра пораньше, – последовал ответ Квинн и похлопывание Эллис по плечу напоследок. – Я в отеле. Здесь недалеко. Если что – звони, не стесняйся.
Как быстро собрались, так же и разбежались. Будь я одна, мне бы, наверное, все это показалось пьяным бредом.
Эллис, скрестив руки, стоит в холле и смотрит туда, где находилась Квинн.
– Что? – дразнящим тоном спрашиваю я. – Сыта по горло?
– Да нет, конечно, – отрицательно качает головой она. – Но все же мне непонятно, зачем надо было так далеко ехать с единственной целью – посмеяться надо мной.
Я разразилась смехом.
– Эллис, да никто тебя не высмеивал. Все было очень мило.
– О да! Это же Квинн. Прекрасно.
Эллис возвращается в комнату отдыха, и я за ней. Я усаживаюсь рядом на диван и поглаживаю ее по колену.
– Во всяком случае, она тут ненадолго, – говорю я.
Эллис вздыхает и откидывается на мягкую спинку дивана. Румянец так и не сошел с ее лица. Может быть, это и не смущение; не исключено, что у нее непереносимость алкоголя, хотя она старается убедить нас в обратном.
– Да, – кивает она. – Пусть так, но все же нам следовало бы съездить в Саванну. У моих родителей огромный дом – в нем легко заблудиться. Мы бы могли уединяться, как и хотели.
– Могли бы, да.
Я не спрашиваю ее о необходимости нашего уединения. Боюсь, что ответ был бы страшно банальным.
– Раньше я называла дом Мандерли [18], – рассказывает она. – Конечно, мы находились не так близко к морю, чтобы сравнение было точным, но этого было достаточно.
– А «Ребекка» тоже один из твоих любимых романов?
– На все времена. – Эллис снова разворачивается лицом ко мне. – Хотя главная героиня всегда мне нравилась больше, чем наш уважаемый рассказчик.
– Понимаю, – отвечаю я, и она запускает руку в мои волосы, гладит большим пальцем по уху. Я стараюсь сдерживать дрожь. Возможно, уединение, которого она хотела в Саванне, не было чем-то обыденным.
В свете камина глаза Эллис блестят как начищенное олово.
– Я рада, что ты осталась со мной, – шепчет она голосом таким же мягким и бархатным, как диван под нами. – Без тебя мне было бы одиноко.
Ее слова звучат вновь и вновь, отдаваясь эхом в моей голове, даже когда я, уже находясь в своей комнате, зажигаю свечи и прячу турмалин под подушку.
Я рада, что ты осталась со мной.
Я рада, что ты осталась.
На следующее утро Квинн приезжает рано и готовит завтрак. Мы вместе едим в столовой; стол из благородного красного дерева не сочетается с обычным завтраком, но Эллис настаивает. На наших тарелках тосты с яйцами всмятку и ломтиком бекона.
– Все, что умеет Квинн, – это готовить, – шепотом заговорщика сообщает мне Эллис, за что получает подзатыльник от сестры.
После завтрака Квинн нужно ехать в город за чем-то для покера. А
