часто были вместе; мы с Эллис постоянно занимались или работали над проектом. Иногда мы были с остальными девушками: на «Ночном перелете»; в комнате отдыха читали стихи; выходили на ближайшую ферму за свежим мясом и молочными продуктами и зачарованно смотрели, как фермерша управляется с ульями, пока тысячи жужжащих насекомых облепляют ее руки и сетку на голове.
Но мы же должны когда-то спать. Ночью Эллис могла незаметно выйти, вернуться за книгой на кладбище, принести ее домой и выждать удобный случай, чтобы засунуть ее мне на полку.
«Эллис бы такого не сделала», – говорю я себе. Она может быть какой угодно, но не злодейкой. Смысл этого проекта, помимо исследований для ее книги, – это доказать мне, что призраков не существует, поэтому с чего бы ей делать то, что убедит меня в обратном?
«Алекс, – настаивает мой внутренний голос. – Это была Алекс. Интуиция говорила об этом в первую очередь, и это правда».
– Я покажу тебе, – говорю я. – Пойдем ко мне в комнату, и я покажу тебе эту книгу.
Эллис вздыхает и говорит:
– Завтра. Да, я хочу ее увидеть, но… Фелисити, сейчас уже очень поздно. Я уже засыпала, когда ты постучала.
Конечно. Могу представить, насколько сумасшедшей я выглядела, когда ломилась в закрытую дверь в час пополуночи и кричала про книги и призраков. Обвиняла ее в том, что она мучит меня. Я вытираю двумя руками лицо, убирая остатки слез.
– Прости меня.
– Всё в порядке, – отвечает Эллис.
– Нет. Нет, это не… Извини. Я дам тебе поспать.
Она чуть заметно улыбается и проводит пальцами по моей щеке, потом ведет руку к моему уху и опускает ее.
– Завтра, – повторяет она.
Мне не остается ничего другого, как тащить себя обратно по лестнице в комнату к той жуткой книге, все еще лежащей на полу со смятыми страницами, где пряный запах духов Алекс все еще витает в воздухе. Я отказываюсь прикасаться к этой проклятой книге. Я оставляю ее там, где она лежит, хватаю пригоршню сушеных одуванчиков из своего запаса и насыпаю их вокруг книги, словно это может удержать призрака на расстоянии.
Я не могу здесь спать.
Я хватаю подушку и одеяло с кровати и спускаюсь по лестнице, на этот раз в комнату отдыха. Стелю себе на диване и сворачиваюсь клубочком, лицом к камину. Даже здесь я боюсь поворачиваться к комнате спиной.
В конце концов я проваливаюсь в беспокойный сон. Во сне меня преследуют монстры с длинными жадными руками, мерцающие огни и кровь на льду.
Через несколько часов я просыпаюсь с колотящимся сердцем и холодным потом на пояснице. Уже позднее утро, солнечные лучи льются в окна, выходящие на восток. На кухне Леони и Каджал. Я слышу их голоса, звон кастрюль и сковородок; наверное, это они меня разбудили.
Я провожу рукой по соленым от пота волосам и прижимаюсь лбом к согнутым коленям.
Может быть, мне приснилось то, что произошло прошлой ночью. Может быть, это был жуткий ночной кошмар. Может быть…
– Вот ты где, – возле меня стоит Эллис. – Я тебя искала. Ты хотела показать мне ту книгу, верно?
Она уже одета в пиджак с накладками на локтях, как какой-нибудь рассеянный профессор. Лежа на кушетке, во вчерашней помятой одежде, я чувствую себя как ребенок, пойманный за чем-то неприличным.
– Да, верно. – Весь ужас прошлой ночи поднимается, как подземные воды, сейчас уже слабее, но все еще вызывает тошноту, еще действует. Я сворачиваю одеяло с подушкой, засовываю под руку и тащу их вместе с собой на третий этаж.
Эллис плетется следом, как долговязая тень. Я ловлю себя на том, что оглядываюсь назад, словно хочу убедиться, что моя Эвридика все еще идет за мной.
– Я так и не смогла объяснить это, – говорю я, когда мы сворачиваем на лестничную площадку. – Я не знаю, как она вернулась. Мы же обе… были здесь. Мы в самом деле оставили ее там, так ведь? Я не придумываю?
– Мы это выясним, – говорит Эллис, твердо и уверенно, как всегда. Кстати, более уверенно, чем прошлой ночью.
Я толчком открываю дверь в свою комнату, вхожу, и одеяло вываливается у меня из рук.
Книги нет.
Защита от злых духов, круг из одуванчиков, все еще на месте, но сама книга исчезла. Остался только морозник, упавший посреди моей темницы, словно дурной знак.
– Она была прямо тут. Она была прямо…
У меня перехватывает дыхание, это похоже на бред. Кажется, будто меня выпотрошили.
Эллис входит в комнату следом за мной, перешагивает через свернутое одеяло и разглядывает усыпавшие пол лепестки. Она ничего не произносит, в этом и нет необходимости. Поджатые губы говорят сами за себя.
Я поворачиваюсь к ней, к щекам приливает жар.
– Клянусь, она была здесь. Прошлой ночью она была на полке. А затем здесь – я уронила ее точно здесь. Ты ведь веришь мне?
Эллис бросает взгляд на меня.
– Она была здесь!
– Я верю тебе, – говорит Эллис, слишком медленно.
Я качаю головой, ловлю прядь волос и начинаю накручивать на пальцы, дергая так, что становится больно.
– Должно быть, кто-то забрал ее, – говорю я. – Кто-то пришел, кто-то…
– Кто? – спрашивает Эллис. Ее спокойствие бесит. – Кто пришел в твою комнату и украл эту книгу? Чего он этим добивался?
– Я не знаю. Я не…
Я протискиваюсь мимо нее в дверь, бегу по коридору к лестнице. Почти сразу Эллис бросается следом за мной, зовет меня; я не обращаю на нее внимания и скатываюсь вниз по ступенькам, завернув на нижней площадке так, что дребезжат перила.
Я врываюсь на кухню. Леони стоит у плиты, на сковороде шипит омлет, Каджал на островке нарезает болгарский перец.
– Это вы ее взяли? – требую я ответа.
Каджал кладет нож.
– Взяли что?
– Книгу. У меня в комнате была книга. Кто-то ее взял.
Я чувствую, как Эллис за моей спиной проскальзывает в кухню.
Каджал переглядывается с Леони.
– Не думаю, что кто-то из нас вошел бы в твою комнату без разрешения, – говорит Леони с мягкостью, которая одновременно удивляет и раздражает. Таким же тоном медсестры общались со мной в том заведении: осторожно, мягко, словно боялись вызвать обостренную реакцию. Будто я могла впасть в ярость, если они заговорят слишком громко.
Внезапно я осознаю, как эта сцена могла бы выглядеть для стороннего наблюдателя: восемь часов утра, я, растрепанная истеричка, требующая признания в краже. За моей спиной – угрюмая Эллис.
Они считают меня сумасшедшей. Они все так думают.
– Простите, – спохватившись, выдыхаю я. – Простите. Я не… Я очень мало спала. Я…
– Всё в порядке, – говорит Леони тем же слишком спокойным тоном.
Я сжимаю зубы так, что ломит челюсти.
– Может быть, хорошую чашечку кофе? – наконец предлагает Эллис и, придержав меня за локоть, проходит к шкафчику.
Я стою и смотрю ей в спину, пока она достает чашки для кофемашины и фильтры, открывает керамическую банку с кофейными зернами и кладет полную столовую ложку в кофемолку.
Леони
