– Они не имни, – покачал головой Клокс.
– Не могу сказать, что им повезло, – улыбнулся Скот. – Тем более что за тысячи лет и айлы, и даланы многажды смешивались между собой. И пришедшие в Талэм, и его хозяева слились. Не разделишь. Впрочем, все пустое. Я говорю с тобой потому, что рассчитываю на тебя. Поэтому ты должен знать о том, что я имни. Кроме того, Чуид сказал, что тебе можно верить, даже если ты сам не будешь верить себе.
– Вот уже нашелся и советчик, – скривил губы Клокс.
– Послушай, судья, – тяжело вздохнул Скот. – Два года назад в королевском замке Сиуина прорицатель сказал королю Риайлору, что беда придет в Граброк через два года. И король отправил меня сюда. У каждого короля есть кто-то, кем он затыкает прорехи в собственном королевстве. Эту прореху Риайлор попытался заткнуть мной.
– У него есть брат, – напомнил Клокс. – Герцог Диус.
– Его брат – сам прореха в королевстве, – поморщился Скот. – Король отправил меня сюда, надеясь, что я его не подведу. Этот же прорицатель сказал, что беду нельзя остановить, но можно ослабить. И добавил, что у меня будут помощники. Надеюсь, ты один из них. Если бы сэгат Даир не вызвал тебя, я бы сделал это сам днем позже.
– Удивительно, – покачал головой Клокс. – Обычно прорицатели и погоду на два дня не могут точно предсказать, а тут беду за два года угадали. Не потому ли, что прорицатель одновременно был и делателем беды?
– Это был Чуид, – уперся взглядом в стол, тяжело вздохнул Скот. – Ничего не могу сказать о том, кто делатель нашей беды. И я поверил ему не потому, что он сумел оказаться в этом зале и переговорить со мной, хотя стража не пускала его в ратушу. И ушел он незамеченным. И о той встрече с королем он рассказал то, о чем мне рассказал сам король. Это был он. Я ему поверил потому, что поверил. Принимай это без объяснений. Он не причина этой беды.
– А если, – оскалил зубы Клокс, – он прилетел как стервятник? Наверное, уже знает, чем все закончится и куда и как развернется? Смотрит на каждого и видит, кто перед ним – почти покойник или почти калека?
– Нет, – мотнул головой Скот. – Он хранитель.
– Что же он хранит? – удивился Клокс.
– Знания, – прищурился Скот. – Так он говорит. Может быть, еще что-то. Если все это уляжется, он станет разбирать свитки в ратуше. Сейчас они свалены в корзины, ветшают. Но я думаю, что он хранитель чего-то большего.
– То прорицатель, то хранитель, – скрипнул зубами Клокс.
– Прорицателем его назвал король, – поправил судью Скот. – Чуид отметил это отдельно и сказал, что ясновидение – это дыхание Вседержателя. Оно – не то же самое, что дар колдуна или великого воина. Не будет шепота с той стороны – не случится прозрения с этой. И он не прорицатель по сути своей. Все, что он смог прорицать, – вот эта беда и та, что случилась в Гаре. Он услышал голос и подчинился ему.
– Сошел с ума, – буркнул Клокс.
– Может быть, – пожал плечами Скот. – Но король ему поверил так же, как поверил я. И я уже вижу, что не зря. Да и что я теряю, когда я уже теряю своих горожан? Я взял тот свиток, который отказался брать ты. И прочитал о том, что случилось в Гаре. Почти все повторяется в Граброке. Да, там не было дракона, но смертей случилось больше. Да, у нас нет вырезанных в траве тайных знаков, но головы раскалываются так же, и голод и жажда охватывают имни тоже так же. И улицы мажутся кровью у нас так же, как и в Гаре. А теперь скажи мне, судья, зачем ты пришел ко мне? Ведь ты уже и сам понимаешь, что явление в Граброке грядет? Зачем ты пришел?
– Это надо остановить, – прошептал судья.
– Надо, – кивнул Скот. – Как это сделать?
– Обыскать весь город, – встал Клокс. – Найти магию, что истязает его. Колдунов, что творят эту магию и готовят обряд явления. Найти зверя, который множит трупы. Наконец, дракона, которого кто-то прячет! Нас троих слишком мало для этого!
– Еще и найти злоумышленников, которые пытались убить твоего защитника, – поднял стрелу Скот. – Только вас не трое, судья. Добавь к вашему числу еще четырех егерей и всю городскую стражу. Буил не спит уже несколько дней. И сегодня с раннего утра вновь мечется по городу. Я собираюсь раздать оружие взрослым мужчинам. Во всяком случае тем, у кого есть сильные амулеты, что помогли бы им укрыться от дурмана злобы. Но мне кажется, всего этого недостаточно.
– Нельзя пускать шествие в город… – прошептал Клокс. – Такое решение может исходить только от короля Сиуина или от герцога, но если объявить, что шествие минует город, возможно, обряд будет отменен.
– Это невозможно, – покачал головой Скот. – Ты знаешь, как пополняется казна от этого шествия?
– И убывает население, – прошипел Клокс. – Ты читал свиток этого Чуида. Сколько погибло людей в Гаре? Они стоят пополнения казны?
Скот молча смотрел куда-то мимо Клокса. Он сидел так долго, почти минуту. Потом посмотрел на судью и сказал:
– Я уже посылал королю такое предложение. Он ответил, что решить должен его брат. Диус отказал мне. Поэтому мне пришлось просить короля, чтобы он отозвал брата. Я сослался на опасность для герцога.
– Тогда я пойду в замок и буду просить у него аудиенции, пока он еще здесь, – поднялся Клокс.
– Иди, – пожал плечами Скот. – Почти полдень. Скоро Диус вернется с охоты. Может быть, он тебя и примет. Увидит у входа в замок уж точно. Удачи тебе, судья.
Диус
То, что две ночи назад предстало перед путниками погруженной во тьму окраиной глухой деревеньки, при свете дня оказалось околицей обычного арданского городка, а то и села. Частокол, выставленный повелением бургомистра, отсекал Граброк не от лесов и холмов, а в первую очередь от огородов, полей и садов, которые тоже имели своих хозяев, оттого и были огорожены где плетнями, а где и подвязанными к кустам жердями. Сейчас эти угодья погружались в предзимний сон. Урожай был собран, земля кое-как вскопана, что позволяло разглядеть многочисленные следы – и зверья, приходящего полакомиться забытыми плодами людского труда, и всякого, кто горазд бродить осенними звериными тропами. Будка, в которой нашел последнее пристанище Цай, стояла на прежнем месте, но слякоть вокруг нее успела подсохнуть, поэтому лошади легко выбрались на полузаброшенный проселок и уже минут через десять миновали поля и оказались в холмах. Тут-то Глума, чей жеребец едва ли не на половину локтя был выше кобыл Юайса и Гаоты, и повернула к югу с усыпанного листвой проселка. Не успел крохотный отряд оставить за спиной и пары лиг, как где-то в отдалении раздался звук охотничьей трубы и по окрестностям раскатился собачий лай.
