могу ввести виостерол в человеческую кровь, когда я здесь внизу, в милях под землей, а они наверху, и я не могу к ним подняться?
Мистер Ламберт принялся взад и вперед расхаживать по комнате. Он был как дикий зверь в клетке; как запертый в палате безумец. Я понимал, что он чувствует. Для него это должно было быть ужасно: знать, что он всех нас может спасти, и в то же время знать, что это невозможно.
– Способ есть. – Это сказал Сеела. Он молча слушал, сидя в углу, но теперь прошел вперед. – Если тебе хватит храбрости, Хьюла, есть способ пробраться к Вратам незаметно для суранитов. Ты все еще в костюме сибрал. Хьюла, и, пройдя через Врата, сможешь подняться в воде. Неудача означает смерть, Хьюла, а шансы на неудачу очень велики. Хватит тебе храбрости попробовать, друг Хьюла?
– Хватит ли храбрости? – Мистер Ламберт обеими рукам оттолкнулся от стола и встал. – Чего мы ждем?
Тогда он и попросил меня закончить запись того, что происходит в Мернии, и попрощался со мной. Попрощался с Антилом и Лииалии. С Налиной тоже, но мы их оставили наедине для этого.
Не знаю, что еще сказать. Сейчас уже целый ралхантин, как они ушли, мистер Ламберт, Сеела и два отборных тафета. Мы ждем в доме Сеелы, ждем вчетвером и не говорим друг другу ни слова. Просто ждем.
Мальчик посыльный принес сообщение: разведчики докладывают, что сураниты снова собираются к востоку отсюда, между Калинором и Стеной Врат. С ними три взрывных проектора, смонтированных на лузанах. Думаю, все кончено.
Тафеты собираются на Стене, а я пойду на верх башни, чтобы работать с рефлектором. Ничего хорошего это не даст, но я предпочитаю умереть сражаясь.
Какую песню пел мистер Ламберт?
На самом деле он сливки московской команды —
Этот Иван Скавиновский Скивар…
Надеюсь, я буду ее петь, когда башня подо мной рухнет и я буду погребен в развалинах Калинора.
Вставка Артура Лео Загата, бакалавра наук, бакалавра права, составителя этого сборника документов
История попытки Хью Ламберта сбежать из Мернии и связаться с человечеством никогда не была записана. Как я ее узнал, станет ясно из последующего, но вот что, насколько я могу судить, произошло.
План Сеелы оказался очень прост. Он предложил отнести Ламбета прямо из Калинора к самому потолку чудовищной пещеры. На такой огромной высоте они будут незаметны для любого суранита между городом тафетов и Стеной Врат и смогут лететь беспрепятственно.
Сеела заверил Ламберта, что на самом верху стены, не позволяющей озеру Ванука поглотить Мернию, есть карниз, на котором они смогут приземлиться. До этого момента маршрут безопасный, но дальше начнается опасная часть.
Как читатель уже знает, сураниты непрерывно сторожили осажденный город, чтобы не дать тафетам покинуть Калинор. Ламберт понимал, как ничтожны шансы на побег, что Сеела в белом одеянии обязательно будет замечен стражниками, если попытается со своей ношей подлететть к шлюзу, который отделяет Мернию от Земли. Нет, последней стадией бегства будет спуск на веревке с крутого утеса сверху. Шлюз охраняется суранитами, может, одним человеком, может, целым отрядом солдат, вооруженных смертоносными коретами.
Ламберт расправил плечи и тпосмотрел на встревоженное лицо тафета.
– Пошли, – сказал он. – Мы сожем только попробовать.
Приготовили веревку, на которой Ламберт проделает последнюю часть пути, и он начал прощаться с теми, кого, может, больше никогда не увидит. Несколько драгоценных мгновений наедине с Налиной, потом Хью Ламберт тепло пожал руку Антилу. Потом присоединился к Сееле и двум тафетам, которые будут его сопроваождать.
За первую долгую часть полета по чуждому небу Мернии было произнесено всего несколько слов. Слишком сложны были противоречивые чувтва Ламберта, чтобы он мог выразить их в словах. Все его тело было охвачено напряжением, которое некоторые ошибочно называют страхом – но в его сердце был и подлинный ужас. Не за себя, но за всех тех, кого он знал и любил на земле, всех тех, кого он отчаянно пытался спасти. Если его попытка будет неудачна, что их ждет? Никто не может сказать.
Потом его охватил новый страх – может, более сильный, потому что в некоторм отношении более личный. Предположим, он безумен. Предположим, все, что с ним случилось, эта странная неземная Одиссея, с того самого вечера на берегу озера, все это лишь кошмар, фантастическое видение безумца.
Измученный этими мыслями, Ламберт находил успокоение в словах. Он начал расспрашивать Сеелу о происхождении тафетов и суранитов.
– Мы пришли из Верхнего Мира, Хьюла. Но это было так давно, что у нас нет никаких воспоманий об этом. Ни следа, кроме памяти о солнце, которому мы поклоняемся в столбе света.
Но даже в словах Сеелы слышался какой-то странный оттенок, в их поэтичности было что-то от безумия. Во всяком случае так казалось, пока Хью Ламберт не вспомнил много странных вещей, которые он видел в Мернии: форлик, из которого вполне могла происходить наша кукуруза, эогиппусов – Dicroreri. Вспомнил, что на киторе изображена Солнечная система. И понял, что он не сошел с ума.
– Мне рассказывал, – продолжал Сеела, его голос плыл как воздух в этом неутомимом полете, – один из ученых суранитов, пытавшийся убедить нас присоединиться к их попыткам возвращения. Он говорил, что наши предки жили когда-то на теплой поверхности земли, под голубым небом, на котором висит огненный шар или по ночам загораются золотые огни, как сверкают темные скалы Восточной Стены. Наши предки жили в домах, очень похожих на дома Калинора, только они делались из больших растений, которые росли на холмах. У них были грубые лузаны, примитивные кореты и много других таких вещей.
Он какое-то время описывал цивилизацию, теперь давно забытую. А потом теплый климат начал меняться.
– Воздух становился все холодней, и несколько тафетов, летавших далеко на север, рассказали пугающую новость об огромной стене замерзшей воды, которая медленно, но упорно надвигается на нашу землю. Эта стена высотой во много миль, и грохот падающих с нее глыб похож на гром, но в сотни раз громче.
– Ледник! – воскликнул Ламберт. – Великий ледник!
– Наши предки вначале не могли поверить, что на них надвигается судьба, но месяц за месяцем и год за годом лед приближался, пока не оставалось сомнений в том, что он покроет и холмы, на которых они жили.
Некоторые из них, более осторожные, разведывали горы и нашли эту огромную пещеру; они предложили, чтобы наш народ нашел там убежище, пока замерзшая вода
