Я выскользнул из двери, не желая видеть «плохого дядьку с хорошим членом». Надо сказать, меня впечатлили слова колдуньи о том, что она так запросто может сделать из «жеребца» импотента с «усохшим члеником». Вот ведь надо же так! Представляю, если бы земные женщины могли так же гадко и эффективно поступать со своими бывшими! Половина мужчин ходила бы с «усохшими члениками»! А может, и ходит? Может, я просто не знаю? А они, бабы, вот так творят свое черное колдовство?
Как‑то не задумывался. Читал о большом количестве мужчин‑импотентов, скрывающих свой неуспех в постели, но не задумывался о причинах. Ну какие могут быть причины ЭТОГО? Пьянка! Дурная экология! Дурные болезни! Но чтобы вот ТАК, чтобы черное колдовство?! М‑да… женскому коварству нет предела!
Итак, какую информацию я теперь имел? Или она меня… Честно сказать – абсолютно не представлял, что делать! Просто голова кругом! Из услышанного я понял, что имеется некий портрет (Чей? Амалии, надо понимать?!), созданный черным колдуном. Этот портрет куда‑то засунули, предположительно, в гроб. Из‑за этого моя подруга стала вонять дохлятиной (трупом, оказывается!), гнить заживо и нормально так помирать. И виноват в этом черный колдунишко, мерзкий пацанишко.
Ну и колдунья – косвенно, оказалось – она все‑таки не сама по себе, а под контролем спецслужб. Кстати, вполне логично, укладывается в рамки того, что я знаю о различных шпионских организациях, – ничем не гнушаются! Ничего святого! Если надо для дела – будут хоть с дьяволом сотрудничать, лишь бы выполнить задачу!
Нет, так‑то я со шпионами не общался, не так уж и много шастает их по дворам в нашем районе, но всегда подозревал, что бабки, сидящие у нашего подъезда и обсуждающие проходящих мимо девиц, суть агенты, докладывающие «куда надо». Это ведь они первые мне доложили, что моя женушка спуталась с соседом! Злорадно так доложили, с постными лицами, якобы сочувствуя, но глазки‑то блестели!
Читал я о шпионах, опять же – сериалы подготовили меня к нелегкой контрразведывательной деятельности. Знаю все о тайных службах! Как и любой обыватель.
Информации о злом колдовстве достаточно, чтобы понять, как и что произошло, но недостаточно, чтобы выяснить главное: где тот гроб, в котором заливается трупным ядом образ несчастной Амалии, и как сделать так, чтобы злое колдовство вернулось назад к его создателю. Вот было бы здорово, если бы колдунчик‑мажорчик покрылся синими пятнами и завонял, загнивая на корню! Ей‑ей, я бы ничуть об этом не пожалел. Ни на коготок, ни на шерстинку!
Через пять минут раздумий, сидя под кустом возле дома колдуньи и наблюдая за тем, как в дверь заходит «плохой дядька», не знающий, какие опасности подстерегают его причиндал в этом зловещем доме, я пришел к одному‑единственному и очевидному выводу: чтобы разобраться в колдовстве, нужно идти к тому, кто в нем разбирается. А именно – к Элене. Кто, как не она заинтересована в том, чтобы Амалия встала на ноги? Подруга она, в конце концов, или нет?
Вот только как я сообщу девушке нужную информацию? Каким способом? И если сообщу – что будет после того, как раскроется моя тайна?
Вернее – не моя тайна…
* * *
В комнате все было по‑прежнему, будто и не уходил – накрытая простыней Амалия, от которой смердит, как от кучи дохлых крыс, Элена – в кресле, хрупкие фарфоровые ручки сложены на груди – будто спит. Глаза прикрыты, «фейри» бледна, бледнее, чем обычно, – ну просто‑таки фарфоровая статуя!
Больше в комнате никого. За окном уже ночь, горят два магических фонаря, заливая пространство вокруг себя мертвенно‑белым светом. Может, потому и кажется девушка такой бледной, из‑за света? Или в самом деле устала и переживает? А где толпы магистров, спасающих богатую студентку? Где лекари, своей магией совершающие настоящие чудеса медицины?
Нет, все‑таки кое‑что изменилось. Теперь синее пятно было на шее и щеке Амалии, похоже, что болезнь расползлась по всему телу. Процесс продолжался, и довольно быстрыми темпами. Сколько дней или даже часов осталось Амалии – неизвестно. Видимо, совсем немного.
Когда я вывалился из подпространства и мягко приземлился на коврик возле кровати, Элена ничем не выказала, что слышит меня. И только через минуту, не открывая глаз, спросила:
– Нагулялся?
Помолчала и с горечью добавила:
– А твоя хозяйка помирает. Вот так бывает, братец. Беда, однако! Знать бы, какая тварь напустила на нее это проклятие – порвала бы голыми руками!
Я засомневался, что эта фарфоровая куколка могла бы кого‑либо порвать, кроме мух и тараканов, но выхода у меня не было. Нужно решать сейчас, пока не поздно. И плевать на «котомафию» – отобьемся! Фашистов победили, а уж котам точно не сдадимся! Да и должны же понять эти кошки: в конце‑то концов, бывают такие обстоятельства, что… хм‑м… да плевать!
Подошел к Элене, ткнул ее лапой в подъем голой ноги. От маленькой девушки пахло притираниями, тонкими духами и чем‑то странным, нечеловеческим, будто сейчас я сидел не возле миниатюрной ножки эксцентричной студентки, а у ствола какого‑то экзотического ароматного дерева, раскинувшего ветви возле лесного ручья.
Вблизи, когда присмотрелся, стало видно, что на ее ногах нет ни одного волоска, даже намека на волосы – как и на интимных частях ее тела, кои та любезно предоставила для осмотра в тот день, когда я впервые ее увидел.
Странная раса, точно. Внешне – девушка, только маленькая. Присмотришься внимательнее, ближе – и разрез глаз немного не такой, как у обычных людей, и уши другие, маленькие и слегка вытянутые, и пальцы слишком длинные. Конечно, в первую очередь в голову приходит мысль об эльфах, но вот только никто и никогда их такими не изображал. И уж точно я не предполагал, что девица из эльфов, которой положено быть светочем нравственности и вообще – холодной красавицей, окажется веселой, жизнерадостной шлюшкой, старающейся взять от жизни все, что можно и что нельзя.
– Ну что скажешь, полосатик? – устало спросила девушка, открывая огромные глаза с нереально длинными ресницами (Ночные жители? Лемуры, черт подери… ). – Похоже, что потеряем мы нашу подругу. Эх, Ами, Ами… мечтала ты побывать в Серебряном Лесу! Мечтала искупаться в Серебряном Водопаде! И вот чем все закончилось… ну какие гады эти люди, а, полосатик? Ну не твари ли? Ну что она им сделала? Ну не дала этому придурку, и что? Убью его! Пойду и прямо сейчас убью! Но вначале попытаю – как он ее проклял! Выпотрошу гада, как прудового карася! Только вот дождусь, когда она…
Элена вдруг всхлипнула, закашлялась и долго кашляла в кружевной платочек, появившийся в ее руке. Только через минуту я понял, что она не кашляет, а рыдает, оплакивая Амалию. И тогда решился. Как в воду прыгнул!
