сидя на жопе и ловя мух. Не пора бы раскрыть глаза, что вся эта история с самого начал была липой?! Что с самого начала атаман Баюн был всего лишь подсадным дураком, набитым золотом и сказками Шкуродера! Хочешь служить этому старому мудаку? Так иди — вперед! Врата острога для тебя ВСЕГДА открыты, шкура!
Его слова потонули в страшном грохоте, который отчего-то оказался куда громче предыдущего и как следует всколыхнул землю под ногами атаманцев. Яркая вспышка на мгновение ослепила всех, кто стоял лицом к острогу, а прогремевший взрыв прошелся по ушам, сменившись длинным протяжным звоном. Все взгляды мигом устремились к тому месту, где недавно бомбарда грозила стенам неприступного острога.
На ее месте поднимался густой столб пыли. Медленно оседая на землю, он открыл страшную картину. Бомбарду разорвало в клочья и осколками разбросало по кругу, а рядом с покореженными шматами металла раскидало несколько обезображенных тел, которые еще недавно носились вокруг орудия, катали бочки с порохом и подтаскивали ядра.
— А я ведь говорил, нужно было песком засыпать! — выкрикнули из-за спин колядников.
Но ответом ему была тишина. Она на мгновение настигла осаждающих, сковала им рты, связала по рукам и ногам, прежде чем оборваться новым звуком, от которого у каждого затряслись поджилки.
Колокол бил. Совсем близко. На этот раз топот исполинских ног услышали все до одного. И устрашились.
К ним, ворочая комья земли, оглушительно скрипя деревом, и грузно выдыхая вековечную тяжесть, шагало нечто огромное, тяжелое и зверски злое. Защитники Валашья уже видели эту скособоченную, землянисто-черную гору, поэтому стоило ей только показаться с противоположной стороны острога, как они посыпались со стен словно яблоки, не страшась ни высоты, ни гибельного рва. Ворота вынесли изнутри и, не успел подвесной мост опуститься, как обезумевшая толпа повалила наружу — прямо на шашки и копья осаждающих, не различая своих и чужих.
Прочь их гнал звериный ужас.
…гигантская, черная, покачивающаяся фигура, обрамленная остатками деревянных стен и пиком едва держащейся колокольни, нависла над стенами острога. Моргнула черным блестящим глазом, размером с озеро, распростерла исполинские щупальца и всей своей чудовищной массой обрушилась на Валашье.
Бездна ждала его.
Игриш не сопротивлялся. Тьма обволакивала его, пеленала, как младенца, втягивала в себя и душила. Он скоро привык к холоду, который пронзал иглами кожу, грыз ему кости. Ведь какой смысл барахтаться, если все в любом случае закончится могильным холодом?
Здесь не было запахов. Почти не было звуков. Единственное, что он слышал было бешеным стуком неутомимого сердца, шумом бушующей крови и дрожью его замирающих легких, из последних сил пытающихся вытолкнуть тяжелую воду. Бесполезно.
Он не сопротивлялся. Очень давно, еще с самого детства, он знал, что здесь его место, а те, кто живет на самом дне, дороже ему самых близких друзей.
Тут, во тьме колодца, у которого не было дна. Его ждал зверь.
* * *
Из тьмы его выбросило резкой оплеухой. Он сложился пополам и начал отхаркивать воду.
Это было тяжело, очень больно — Игриш подумал, что его сейчас разорвет, он лопнет как мыльный пузырь. Нечто грубое обхватило его живот и рывками давило под грудью, словно мальчик был полупустым бурдюком. Вода без конца выливалась у него изо рта, причиняя такие мучения, от которых хотелось залезть на стену. Стену, которую он не видел, темнота была непроглядная.
Когда перед глазами заплясали алые пятна, Горюн остановился и осторожно поставил Ириша на ноги — вернее, опустил в воду, которая была мальчику по колено. Он оперся о невидимую стену и едва не поскользнулся, пытаясь отхаркнуть последнее, что еще оставалось в легких. Его ужасно трясло. Здесь было страсть как холодно. Как в колодце.
Пока Игриш булькал, кузнец пытался распутать узлы, которые Драко навертел на запястьях. Это было непросто, но в конце концов он справился.
— Живой? — спросил Горюн сиплым голосом, когда последний узел поддался и веревки упали в воду.
— Ага… Спасибо… — выдавил Игриш, пытаясь удержаться на трясущихся ногах. Гомон, стоящий у него в голове, сложно было описать словами. Руки были как две сосиски — распухшие, чужие, он едва мог сжать ладони.
— Тогда пошли, — проигнорировал кузнец благодарность и побрел куда-то сквозь воду. Дрожащему, еле живому Игришу ничего не оставалось как последовать за ним, ориентируясь только по звукам. Вода плескалась, когда он осторожно шагал по сырой темноте, касаясь мокрой стены плечом, растирая запястья и вздрагивая от каждого звука. С потолка постоянно капала вода, всплеск сопровождался гулким эхом. Идти было непросто — ноги постоянно норовили разъехаться на гладких камнях, которые постоянно подворачивались под ступню.
Впереди забрезжил слабый лучик света, и Игриш увидел очертания широкой спины Горюна, который буквально пробирался по тесному лазу, едва не задевая грубые каменистые стены плечами.
— Где мы?.. — выдохнул Игриш, тут же Горюн обернулся и шикнул на него. Он прикусил язык.
— В остроге, — прошептал кузнец неохотно. — Вернее под ним. Уж думал, задохнусь, пока найду лаз. Ты еще…
— Прости, — поджал губы Игриш, подбираясь к нему. Но Горюн, казалось, уже забыл про него, выбравшись к тому месту, где в потолке зияла круглая дыра, и пытался разглядеть нечто вверху, щурясь и вслушиваясь в каждый шорох. Рядом с потолка спускалась какая-то веревка.
Неожиданно тяжело бахнула бомбарда, и Игриш со страху зажмурился — ее громоподобный голос было слышно даже здесь. Когда рокот от выстрела затих, мальчик навострил уши — сверху смутно слышались какие-то голоса, раздавался топот и крики. Осторожно, стараясь не слишком шуметь, он подошел к кузнецу и наткнулся на ведро, которое лежало прямо в воде. К его концу была привязана веревка, уходящая прямо под потолок — в круглую дыру.
Мальчик похолодел, пронзенный страшной догадкой, и задрал голову.
Когда он увидел маленький кусочек неба, забросанного звездами как пылью, далеко-далеко наверху, он начал задыхаться. От запоздалого шока от осознания, ГДЕ они оказались.
— Ты чего это? Еще не отошел что ли?.. — озабоченно взглянул на него кузнец.
Игриш оперся о холодную, влажную стену и ничего не ответил. Он пытался справиться с собой, успокоиться и выдохнуть, но все тщетно. Ему казалось он проваливается, становилось тесно. Он чуть не завыл в голос, но заткнул рот ладонью и сжал кожу зубами, не почувствовав ничего, кроме вкуса крови на зубах. Зажмурился, пытаясь взять себя в руки и отрешиться от страшного осознания, что они попали в…
В колодце! Они в колодце… На самом дне.
Кузнец шикнул на него, выпрямился и пощупал каменные
