думаешь. И часть тебя сама это прекрасно понимает. Другая часть скорбит по ушедшей эпохе людей.
— Нет, — твёрдо ответила она, — я не скорблю по обманщикам и дуракам. Я не хочу, чтобы эта история повторялась. И причиной, по которой она может повториться, являетесь вы. Новусы привыкли прятаться за философией и высокопарными словами, но они ничего не значат, когда приходит смерть. Не останется анимагенов, к кому ты пойдёшь, Роривер? Присягнёшь Рерару и Дейриеру, чтобы «спасти» будущее поколение?
— Потому я и прошу тебя помочь нам спастись, — Ассур сделал один короткий шаг к ней, — история повторяется лишь в том случае, если не извлечены уроки из последствий. Но у нас нет возможности ошибиться ещё раз.
— Да, молодой Прокуратор, у вас её нет, — Никси ядовито улыбнулась, — но это не значит, что вы не последуете тем же путём, что и люди. С чего мне верить тебе?
— Потому что я — это ты, Никси, — он протянул её руку, — а ты — это я. Загляни в себя, и ты поймёшь, насколько правдивы мои слова.
Она промолчала, с вызовом глядя на этот жест. Красные глаза засветились чуть ярче, оттенённые полями цилиндра. Роривер тяжело вздохнул и опустил голову. «Если мне и следовало рассказать ей об этом, то лучше всего сейчас, — подумал он, поджав губы, — прости меня, Эсле. Но я должен».
— Знаешь, почему Эсле решилась создать тебя? — тихо спросил он.
— Потому что хотела создать инструмент контроля? — та деланно развела руками.
— С этим бы справилась и программа. Но она вложила часть своего сознания в тебя, дала тебе возможность развиваться. Неужели, ты никогда не задумывалась, почему ты вообще можешь мыслить?
Никси покачала головой. Она много размышляла над тем, с какой целью её создали, но почему-то у неё никогда не возникала вопроса: как? Слова Роривера заинтересовали её, хотя она постаралась не подать виду.
— До того, как стать новусом, — Паладин вновь опустил голову, — Эсле была беременна. Срок небольшой, но плод уже сформировался. К сожалению, ребёнку диагностировали разрушение мозга и порок сердца, парализовавший его левую часть. Он бы родился в лучшем случае инвалидом, но Эсле не хотела и не могла допустить страдания дочери. Тем более она уже открыла «пси-фактор» и понимала, что отказавшись от роли Истока, она ослабит Хор. Несмотря на протесты Велира и Дейриера, она ввела в себя меукон… — он зашипел, стиснув зубы. — Она поклялась, что любой ценой вернёт не родившуюся дочь и ради этой идеи создала самое совершенное своё творение. Тебя.
— Но… — Никси с ужасом и недоверием смотрела на него. — Но ведь можно было заменить сердце имплантом. Вырастить новое, провести операцию… разве ноосенс бессилен перед такими болезнями?
— Полагаю, она сделала всё возможное, но риск потерять её во время операции оказался слишком велик. А вмешиваться в плоть посредством ноосенсорики — опасный путь. И мы все знаем, чем это закончилось. Эсле — дура… — он судорожно сжал кулаки. — Но она никогда бы не обрекла на страдания живое существо, тем более своего ребёнка. Лучше уж она сама будет сожалеть об этом до конца жизни, нежели согласится исковеркать жизнь родной душе.
Никси замолчала. Её изображение пошло рябью, а глаза скрыл цилиндр. Ассур внимательно следил за её действиями, но она сидела неподвижно. «Смерть ради жизни, — девушка горько усмехнулась, — жертва ради общего блага. Теперь я понимаю, что она чувствовала, когда видела меня. Все её манеры, речь и жесты… она так хотела, чтобы я поняла это, что дала мне возможность посмотреть на жизнь изнутри. Я видела мелочные ссоры и истерики, людей, променявших жизнь ради собственной смерти. Они сами выбрали оставаться в иллюзии новусов. Но если всё спланировано заранее, то откуда мы знаем, что есть выбор? И можем ли мы выбирать вообще?»
— Мне нужно побыть одной, — коротко бросила она, исчезая.
Ассур и Роривер остались одни. Оба нота молчали, но прекрасно чувствовали настроения друг друга. Услышав зов, персонал вновь вернулся на рабочие места, с настороженным удивлением поглядывая на Прокуратора и Паладина. «Выбор есть всегда, — он знал, что она услышит его мысли. Ассур отступил в тень, сверкая оттуда глазами, — и именно он называется путь, который мы прокладываем».
— Я займусь ей, — сказал он, обращаясь к Рориверу, — начинай готовиться к экспедиции. Команда уже сформирована и отправится сразу же по твоему прибытию на корабль.
— Думаешь, дело сделано? — тот пошатываясь поднялся с места.
— Откровением об Эсле ты заставил её задуматься над собственным предназначением, — ответил Ассур, — и чтобы осознать это, она согласится на наше предложение. И сделает свой выбор.
Гул шагов массивных механизмов далеко распространялся по бесплодной пустыне, некогда бывшей Сизым океаном. Затвердевший сухой песок осыпался под ногами линкора и сопровождающих его сухопутных кораблей, всё ниже спускающихся с горы, бывшей когда-то побережьем. Когда-то здесь плескались могучие волны и жило множество подводных гадов. Теперь же, куда ни глянь, всюду серела пустошь, где не выживало ничего, кроме редких мутантов, бывших обитателей дна. Ядовитые испарения клубились между стылыми барханами, ветер доносил запах токсинов с немногочисленных озёр, а где-то вдали завывали новые жители этой пустыни. Гиблое место. Но экспедиции, посигналившие друг другу в последний раз, одна за другой исчезали в голубом сумраке, шагая навстречу неизвестности и опасности. Три линкора с сопровождением отправились в путь на закате шестого дня летнего месяца. Из-за Конвентумов ноосенсов, окружающая среда на время становилась менее непредсказуемой. Капитаны могли быть уверены, что почва не провалится под ногами их кораблей, а неожиданно налетевший ураган не разметает экспедицию по всей пустоши.
И всё же, выходить на палубу без защитной маски было опасно. Отравленный воздух, полный болезнетворных микробов, стал смертелен даже для анимагенов, потому каждый из них, выходя наружу, надевал защитный костюм новой модели, с генератором портативного энергощита и базой нано-роботов для починки корпуса. Серебристые с голубыми светодорожками скафандры полностью облегали тело, а встроенные в шлемы датчики не позволяли потеряться в жутких условиях нынешней агрессивной среды.
— Никогда не думал, что увижу воочию конец света, — сказал Драго, — мы победили в войне за место под Ольмиром, но проиграли саму планету. Иронично.
За затемнённым стеклом командного мостика практически ничего не было видно. Если бы не двигающиеся на горизонте горы, могло показаться, что они и вовсе стоят на месте. Бесконечная пелена неестественных туч клубилась над ними, изредка сверкая бьющими в скалы молниями. В полутьме помещения белели мундиры членов экипажа, в напряжении сидевших за пультами мостика.
— Самое паршивое — мы не
