…Грузовой железнодорожный центр Унигарта располагался на юго-западе, между городской чертой и сферопортом, а чуть дальше, на южном побережье, находился морской грузовой порт — самый большой на Кардонии. Прагматичные ушерцы — а именно они проектировали Унигарт — сумели создать грандиозный транспортный узел, гармонично объединив воздушный, наземный и водный транспорт, что позволяло существенно экономить время и деньги. Проектировщики не просто расположили порты рядом, но продуманно связали их между собой и с расположенными неподалеку складами. В результате получилось удивительное, хаотичное на первый взгляд, но предельно рациональное, как муравейник, переплетение железной и обыкновенных дорог, по которым неспешно тащились паротяги; а над ними тянулись акведук и линии электропередачи; а еще выше пыхтели перетаскивающие грузы краны, а совсем высоко — цеппели.
Жизнь в грузовом районе Унигарта не затихала ни на мгновение, суда и цеппели швартовались едва ли не каждый час, поездам приходилось пробираться сквозь хитросплетение многочисленных стрелок буквально на цыпочках, на минимальной скорости, и это обстоятельство категорически не устраивало Лайерака.
— Шестьдесят пять лиг! — Сапожник подпрыгнул. — Ипать мой тухлый финиш: глазам не верю!
— Мало! — рявкнул Отто, напряженно глядя на приближающийся Унигарт.
— Мало?! Мы разогнали это корыто…
— Мало!!
И Шо прибавил.
Все предохранители, защитные клапаны и контуры они сорвали, когда только осваивались в захваченном локомотиве. Сапожник отлично разбирался в паровозах — в молодости учился на инженера — и сумел превратить машину в обезумевшего от жажды скорости зверя. Несчастный локомотив надрывался, дрожал всем корпусом, приятный перестук колес превратился в оглушительный непрекращающийся грохот, но не подчиниться приказам Шо машина не могла и послушно набирала все большую и большую скорость, словно желая оторваться от рельсов и присоединиться к плывущим под облаками цеппелям.
— Семафор закрыт!
— Естественно! — расхохотался Лайерак. Отто ждал кульминации — огня, явления ослепительного пламени, но наслаждался и яростью бешеной скорости. Запахом опасности и предчувствием большой беды. — Они знают!!
На чугунке уже догадались, что возникли проблемы, но еще не поняли, насколько серьезные. Пригородную станцию грузовик пролетел со свистом — иначе не смог бы набрать нужную террористам скорость, и оттуда отстучали паническое сообщение диспетчерам.
— Успеют?
— Ни за что!
Семьдесят лиг в час. И хохот Сапожника:
— Мы сделаем!
— Не торопись!
Двоих парней Лайерак послал к Главной Стрелке Операции, к той, которая могла отправить взбесившийся эшелон на Объездную петлю, прочь от хаотичного скопления грузового вокзала, и ребята не подкачали: пролетая, Отто успел заметить бездыханные тела стрелочников.
— Отлично!
Путь открыт, теперь их никто не остановит.
— Что?
— Скорость?!
— Семьдесят пять, ипать мой тухлый финиш! Восемьдесят!
Набравший колоссальную инерцию состав несся в никуда. Точнее — в хвост другого состава. Или в тупиковый отбойник. Куда придется. Нет, все-таки точнее не скажешь — в никуда. Другой цели у эшелона уже не было.
В никуда.
— Бежим! — Шо заблокировал управление, распахнул дверцу и ухватился за свисающую с крыши кабины веревку. — Скорее!
— Иду!
Последний взгляд вперед, на приближающееся «никуда», легкая грусть: а ведь Сапожник прав — посмотреть бы со стороны… и торопливый рывок к дверце, к спасительной веревке.
Восемьдесят лиг в час. Прыгать на такой скорости — безумие, но Огнедел и не собирался. Все, что требовалось — добежать до последнего вагона, который помощники отцепили в тот самый миг, когда Отто перепрыгнул на его крышу.
А за мгновение до этого, еще стоя на предпоследнем вагоне, Лайерак с размаху разбил об него колбу с алхимическим раствором и тем запустил стремительную реакцию…
Скорость, масса, огонь.
Невероятнее, всесокрушающее сочетание.
Больше всех повезло сидевшим в высокой башне диспетчерам сферопорта — только они наблюдали поставленный Лайераком спектакль от начала до конца. Только они насладились великолепным замыслом и грандиозным исполнением.
Только они увидели, как плохо различимый в предрассветных сумерках эшелон вдруг вспыхнул. В несколько секунд вспыхнул от хвоста до здоровенной головы, на глазах превратившись в нацеленную на Унигарт стрелу.
В огненное копье.
И вой тревожной сирены, что запустили паникующие диспетчеры, обрамил кошмарную картину багетом ужаса, доведя постановку до совершенства.
Почти до совершенства, поскольку финал еще не случился.
— Почему его не переводят? — тихо спросил кто-то, завороженно наблюдая за тем, как охваченный пламенем состав несется к отбойнику, а маленькие фигурки людей разбегаются от опасного места.
Поздно!
Слишком поздно, потому что локомотив уже врезался. Уже громыхнуло, перекрыв орущую сирену, и тяжеленная махина подпрыгнула и сразу лопнула, выпуская на свободу струи пара, огонь и металл. Кузель разорвался, раскаленные его куски ударили вокруг, брызги королевского уксуса пулями пронзали все на своем пути, но даже это были цветочки, легкая увертюра, потому что следом стали разлетаться вагоны. Огненная цепочка состава неожиданно уперлась в преграду рассыпалась, и ее звенья, торопясь избавиться от набранной энергии, покатились и полетели, сметая любые препятствия. Пылающие вагоны врезались в стены складов, в соседние составы и опрокидывали тяжелые локомотивы, все сильнее раскручивая маховик хаоса. Рухнула мачта электрической линии, вспыхнул пакгауз, за ним еще один, два взрыва подряд — взлетели на воздух паровозы, и затянутый черным дымом вокзал превратился в поле, засеянное ломаным железом, огнем и кровью. В поле, по которому прокатилась война.
в которой Бабарский отчитывается, Дагомаро мрачен, Кира получает добрый совет, а Помпилио дает обещание
«Чудовищная катастрофа!»
«Кошмарная трагедия или хладнокровное преступление?»
«Унигарт в огне!»
«Это война!»
Утренние газеты были отпечатаны еще до катастрофы, оказаться в них горячая новость не могла никак, а потому на столике лежали наспех выпущенные листки экстренных выпусков. Четыре главные унигартские газеты — четыре листка, и в каждом — фотографии разнесенного грузового центра.
— Снимки не передают величия картины, — негромко произнес Бабарский. Пронырливый суперкарго успел побывать на месте трагедии, переговорить с осведомленными людьми и знал о катастрофе намного больше всех журналистов Унигарта. — Вокзал вдребезги: пути разорваны, некоторые склады горят до сих пор, повсюду перевернутые вагоны и паровозы. Выглядит, как после артиллерийского налета. А диспетчеры сферопорта в один голос твердят, что кто-то направил на Унигарт огненную стрелу.
