Дуглас вяло кивнул, не собираясь в открытую спорить со мной. Боится меня до смерти.
Началась новая песня. Бар Дугласа всегда славился прекрасной музыкой, задорными композициями, от которых поколения постарше и поконсервативнее точно стали бы воротить нос… Свет, грохот, шум, крики, свист, музыка и огненный ром – чувствую себя комфортно.
Над ухом что-то зашуршало – это толстый усач виновато мнётся и приближается к моему уху. Тихо шепчет:
– Здесь одна есть…
Я закрыл глаза. Веки зашторили уставшие глазные яблоки. Кровь забурлила. Что-то щёлкнуло в голове, и распахнул глаза уже не совсем я…
– Рад, что ты не стал скрывать от меня, – стараюсь говорить как можно спокойнее. Голос, похоже, не дрожит.
– Ты же знаешь, что я тебя не подведу, – как-то невесело пробормотал Дуглас, – Знаю, что ты мне этого не простишь.
– Разумеется, не прощу.
– А я же не скотина какая-то, я всегда готов помочь!
Защебетал, как воробей на вертеле! Мерзко слушать как он лебезит! В такие минуты хочется заткнуть Дугласа чем попало, сломать ему челюсть, вырвать язык… И почему он сам не желает быть хоть немножко похожим на мужика…
Усатое недоразумение…
Зато он сильно мне помогает в одном деле.
Так уж вышло, что я ненавижу лесбиянок. Поверьте, то значение слова «ненавижу», которое обычно вкладываете в него вы, не имеет ничего общего с той ненавистью, что я подразумеваю! Это дикое и жгучее бешенство, первобытная злоба и неуправляемая агрессия! Я считаю лесбиянок повальной болезнью, эпидемией, главным позором человечества! Готов устраивать публичные казни, сжигать их заживо, расчленять ржавой лопатой!
Это неправильно. Конечно же, это неправильно… они просто сделали свой выбор, с которым я не согласен… Вроде бы, я не имею права решать их судьбу…
Но не выходит. Дефект в моём мозгу не позволяет спокойно относится к тем женщинам, что любят женщин. Первобытная ярость заставляет меня просто вырезать их одну за другой.
В этом деле мне отлично помогает Дуглас. По старой привычке он держит в баре пару шпионов, которые активно общаются с постоянными клиентами, входят в доверие и выве-дывают как можно больше информации. Многих своих посетителей хозяин знает досконально. Лесбиянок он сдаёт мне с потрохами, а потом держит в тайне факт их убийства.
Вот за что усатого Дугласа можно ценить.
Он подливает мне ещё. Я только сейчас замечаю этикетку на бутылке – «Ванландия», очень дорогой и качественный ром, если, конечно, у старого прохвоста в склянке именно то, что и на этикетке. Ради меня ему не жалко элитной жидкости…
– Рассказывай… – слышит он мой голос.
– Вон та девушка, за столиком номер семь. С русыми волосами. Проститутка, вообще-то ради денег готова и с мужчиной в постель лечь, но для удовольствия только с бабами. Ходит сюда недолго – только пятый раз. Друзей здесь пока нет, только клиенты.
– Проститутка – это просто здорово, Дуглас, – профессия будущей жертвы в самом деле обрадовала меня, поскольку решала ряд трудностей, – У тебя же есть сейчас свободные комнаты?
– Конечно, Гарольд! – уверенно кивнул лысый, понимая, к чему я веду.
Девушка сидит одна и потягивает какой-то мутный коктейль. Волосы, по-моему, немытые, свисают до плеч. Простенький прикид из короткой чёрной куртки и невзрачных джинс. Ленивое равнодушие на её лице – к девушке никто долго не подходит, что её совсем вогнало в апатию.
Совсем недурна собой. Что же заставило тебя пойти в лесбиянки?
– Нужна будет машина, Дуглас, – бросил я бармену, сидя к нему боком, – Ты же не откажешь мне в такой простой просьбе?
– Конечно, Гарольд, – моментально ответил он, – Можешь взять мою!
– У тебя всё ещё «Кёниг дер Тиер»?
– Да.
– Поменяй, наконец, этот ржавый драндулет…
Отставив в сторону пустой стакан, я поднимаюсь и иду в сторону жертвы. Разыграю небольшой спектакль…
Она смотрит в противоположную сторону и совсем не замечает, как я приближаюсь и сажусь напротив неё.
– Привет.
Мой бас, явно не способный ублажать слух, заставляет её резко обернуть и нервно вздрогнуть. Девушка несколько напугана – даже немного дыхание сбилось…
– Вот ведь дерьмо, – злобно выдыхает лесбиянка, – Чего подкрадываешься? Напугал меня!
– Ты сейчас работаешь?
Взгляд её тут же поменялся. Теперь в её глазах не остатки страха и злобы, а заинтересованность, алчность и целое море сомнений. Громадный темнокожий бугай – это явно не тот, с кем бы она без раздумий прыгнула в кровать. То ли дело громадная темнокожая девица…
И ей элементарно страшно…
– Сколько дашь? – голова проститутки чуть повернулась.
– Сто пятьдесят, один час.
От меня не укрылось то, как уголки её губ поползли вверх, совсем чуть-чуть. Она отлично понимает, что не стоит этих денег. Хорошо, что моя щедрость не показалась ей подозрительной.
Она достала сигарету и закурила. Манера повения сменилась – решила играть роль роковой красавицы, думает, что из-за этих нелепых кривляний она будет мне больше нравиться.
Смешно.
– И как тебя зовут? – проститутка неудачно изобразила подобие томного голоса.
– Густав.
– А я Беттина. Слушай, Густав, я согласна работать, если ты ещё проставишься…
– Выходит, деньги тебе не нужны… – ответил я и начал было вставать из-за стола.
– Нет, стой! – Беттина моментально сбросила с себя личину леди и показала истинное лицо жадной до денег девахи, – Ладно, здоровяк, идёт, согласна на сто пятьдесят.
– Я возьму ключ.
С проститутками всегда бывает просто: не нужно ни обосновывать, зачем ты к ней подошёл, ни искать способа убраться с ней с людских глаз. Если наобещать им вдвое больше, чем они зарабатывают, то последние препоны вроде моей пугающей внешности тоже улетучиваются.
Беттина попалась на крючок, как голодная барракуда на жирную наживку.
Имя, кстати говоря, просто ужасное…
Дуглас напряжённо ждёт меня за стойкой:
– Договорился?
– Договорился, – ответил я, забирая оставленную на стойке шляпу, – Дай-ка мне ключ от комнатки. Желательно подальше от лестницы.
Готовый к этой просьбе бармен тут же протянул мне серебристый ключик. На брелке значится номер комнаты: 14.
– Хорошо, теперь мне нужен телефон.
Дуглас не стал тратить время на бредовые вопросы вроде «Зачем?» или «Куда будешь звонить?», а просто достал из-под прилавка аппарат, подтянул провод и поставил передо мной тёмный телефон с тяжёлой трубкой.
Я набираю номер, цифры помню наизусть. Когда диск последний раз отщёлкивает и встаёт на место, начинаются гудки. Будем надеяться, что абонент сейчас у аппарата и способен отвечать.
– Алло, – раздалось с той стороны, – Городское кладбище номер два, чем могу помочь?
