– Нет, нет, нет! – выкрик принадлежал Зенобии Канах, пустынным ураганом налетевшей на своих детей. Лаэг даже не успел понять, как это матушка умудрилась одной рукой отпихнуть его, а другой – сдернуть Дису со стены. Девочка потеряла равновесие и шлепнулась на каменные плиты, болезненно ойкнув.
Дженна продолжала кричать, едва ли осознавая, что именно выкрикивает:
– Убирайтесь! Убирайтесь, вы… твари! Моя дочь никуда не пойдет, и тем более – к вам в лапы! Дай! – она выхватила у оказавшегося поблизости караульного, с раскрытым ртом взиравшего на творившееся вокруг безобразие, арбалет, с яростью дернула рычаг, взводящий тетиву, и выстрелила, почти не целясь.
Зенобия промахнулась – тяжелый болт воткнулся в склон рва, выбив маленький фонтанчик пыли. Рэф с ленцой проследил за полетом стрелы, пропуская мимо ушей град обрушившихся на него оскорблений, и повторил свой вопрос:
– Мы договорились? Или вам нужны доказательства серьезности моих слов? Это не составит особенного труда, – он полуобернулся к насторожившимся тварям, охранявшим пленников, и те сорвались с места, врезавшись в кучку людей.
Поднявшаяся пыль милосердно скрыла вспыхнувшую потасовку, а спустя десяток ударов сердца из желтоватых клубов появились и тяжеловесно скатились вниз, на дно рва, несколько человеческих тел. Одно из них было по-прежнему облачено в драный изумрудный халат, а в другом, похожем на небрежно сломанную игрушку, угадывалась женщина.
– Сделайте же что-нибудь! Прикончите его! – аквилонская королева метнулась сперва к мужу, затем к придворному волшебнику. – Озимандия, ну что ты стоишь и смотришь? Где твое колдовство?
– Оно не годится, – растерянно пробормотал старый чародей. – Я в жизни никого не убивал с помощью магии…
– Тогда пусть это сделает Крэган! Где он? – Дженна в ярости топнула ногой, и, словно откликаясь, с другой стороны рва долетел истошный вопль агонизирующего человека. – Куда подевался? Уж чего-чего, а убивать гиперборейцы отлично научились! Я хочу, чтобы, он уничтожил эту мерзость в человеческом облике!
– Йен, замолчи, – вполголоса рыкнул киммериец, оглядываясь по сторонам. – Где они?.. Клянусь, только что я видел их здесь! Лаэг! Диса!
– Наконец-то вспомнили, – мальчик помог сестре встать на ноги и потащил за собой, не очень-то воспитанно проталкиваясь сквозь неразбериху на площадке. Ричильдис прихрамывала и отчаянно жмурилась. Предательские слезы, никак не украшавшие аквилонскую принцессу, все-таки текли, оставляя влажные ручейки. Одновременно девочка пыталась говорить, но сквозь хлюпанье прорывались только отдельные маловразумительные слова: «Нечестно!.. Они не должны быть такими!..»
Наконец детям удалось проложить себе дорогу, и зареванная Ричильдис, выдернув ладошку из руки брата, устремилась к отцу.
– Я ей ничего не сделал, – на всякий случай предупредил Лаэг, обращаясь почему-то к Озимандии. – Она сама начала хныкать. И все время бормочет, мол, все нечестно, а что именно нечестно – я не понимаю.
– Он посадил Нейю на цепь, – Диса отчаянно зашмыгала носом. – Так нельзя, она же не дикое животное! Он натравливает оборотней на людей, а они слушаются, потому что не понимают! Никто не понимает! Папа, я не хочу идти туда! Он заставит меня носить ошейник или посадит в клетку, будто я – вещь!
– Почему ваша милость считает то ужасное создание госпожой Нейей? – внезапно заинтересовался волшебник, извлекая откуда-то чистый лоскут ткани и вручая его принцессе. Девочка зарылась в платок лицом, оттого ее ответ прозвучал убежденно, но слегка глуховато:
– Но это и есть Нейя! Я знаю! А большой медведь в чешуе – месьор… как его… мы с ним встречались, он управлял замком… когда был человеком… – она снова расплакалась.
– Похоже, она имеет в виду Темвика Магнуссона, – краткое замешательство аквилонского короля, вызванное путаными словами дочери, быстро сгинуло. Он присел рядом с девочкой, пытаясь ее успокоить и настойчиво повторяя – ей не грозит никакая опасность. Она останется в Цитадели, вместе с братом и матушкой, где о них позаботятся. Страшные звери никогда не доберутся до Дис. Она же понимает – нельзя придавать значение глупостям, сказанным безумцем. Смешно для почти взрослой и такой умной девицы – бояться и плакать.
Так и не успокоившаяся Дженна попыталась вмешаться в разговор, но, уловив короткий раздраженный жест супруга, отступила в сторону и понурилась. Лаэг подергал опечаленную родительницу за длинный рукав платья:
– Смотри, мама – они уходят.
Скогры, сбившись в группы по десятку или дюжине голов, зарысили вниз по склону, увлекая за собой пленников-людей и упиравшуюся рыжую волчицу на привязи, но предусмотрительно оставив у ворот подобие дозорных. Мальчик углядел полосатую рысь с мордой собаки, прыжком взлетевшую на крышу ближайшего к крепости дома, и непонятных существ, скользивших вдоль кромки рва и шаривших среди зарослей. Крепость по-прежнему оставалась в осаде, и неизвестно, что опаснее – быть окруженными неразумными зверями или знать, что теперь среди них завелось создание, способное заставить диких животных действовать сообща.
Разумно остававшийся в стороне от непонятных разговоров сильных мира сего брат Бомбах бочком подошел ближе, исподтишка разглядывая Ричильдис Канах. Дитя как дитя – миловидная глазастая мордашка, две топорщащиеся косички, тонкий голосок. Ежели не знать, что девочка происходит из королевской фамилии, то подобных маленьких резвушек можно встретить где угодно – в захолустной деревеньке или на городской улице. И все же, все же… Монах поскреб в затылке, пытаясь отыскать среди россыпей хранившихся в его памяти имен, лиц и историй нечто похожее. Ребенок среди хищников… Невыполненный договор… Волчий клич под луной и кровавые следы на снегу…
* * *
Из распахнутого окна в верхней части башни-донжона, по соседству с королевскими покоями, за Стаей наблюдал Крэган Беспалый из Халоги. Никто, собственно, его не приглашал и не впускал, но гиперборейский магик рассудил, что стал достаточно важной персоной среди обороняющихся и имеет полное право ходить там, где ему вздумается.
Сюда его привлекли не только замечательный обзор действа, творившегося у Снежных ворот, но и стоявшая подле оконного проема женщина, зябко кутавшейся в мохнатую шаль. Женщина пока не заметила, что за ее спиной кто-то стоит – не отрываясь, она смотрела на площадь за полуопущенным мостом и еле слышно шипела от бессильной ярости. Разок, забывшись, она вскинула руку с переплетенными в диковинном жесте пальцами, но сразу же уронила ее и сгорбилась.
Вот тогда Крэган самым вежливым образом постучал согнутым пальцем по плечу дамы, заставив ту вскрикнуть от неожиданности и обернуться.
