Невероятная отделка флаг-яхты поражала воображение, и на фоне великолепия «Арамалии» пришвартованный к соседней мачте ИР выглядел скромным сухариком рядом с кусочком торта.
— «Пытливый амуш»?
— Верно, — подтвердил эрсиец.
Не броский, не яркий. Из украшений только черный валькнут на руле — символ Астрологического флота.
— Он… — Девушка прищурилась и даже пошевелила пальцами, подбирая подходящее определение. — Обычный.
— Зато считается самым быстрым цеппелем Герметикона, — напомнил Тиурмачин. — «Амушу» проигрывают даже верзийские почтальоны.
— Почему?
— Потому что Помпилио нравится летать на самом быстром цеппеле Герметикона и он не жалеет денег на его оснащение.
— Разве рейдеры должны быть быстрыми?
— Рейдеры Астрологического флота должны быть живучими, — пояснил маршал. — Но «Амуш» и живучий, и быстрый.
Плавные линии силуэта; аккуратно «зализанная» гондола — не стандартная, явно переделанная; необычные обтекатели на мотогондолах — над «Амушем» работали так же тщательно, как над «Арамалией», но его не украшали, а готовили к трудным походам, и потому рейдер выглядел внушительнее соседки, в нем чувствовалось нечто настоящее, железный стержень, который по определению отсутствовал в флаг-яхте.
Кира знала, что исследовательские рейдеры относились к цеппелям астрологического класса и предназначались для предварительной разведки малоизученных и только что открытых миров. Кира знала, но цеппель и его хозяин не складывались у девушки в единое целое.
— Не могу представить Помпилио на пограничной планете, — призналась Кира. — Он кажется капризным сыном цивилизации, неспособным одеться без помощи слуги.
— Он сильно ранен, — коротко напомнил Тиурмачин.
— Я имела в виду его поведение, а не состояние.
Кира припомнила ленивые жесты, высокомерный взгляд и облаченного в черное слугу, угадывающего малейшую прихоть взбалмошного адигена.
— И тем не менее мы говорим об опытнейшем путешественнике, способном выжить в любых обстоятельствах.
— Так уж и любых? — скептически протянула девушка.
— Во-первых, Помпилио — бамбадао, а в Химмельсгартне на титулы не смотрят, — серьезно произнес старик. — Во-вторых, он сумел остаться в живых, будучи сыном лингийского дара, одним из претендентов на трон. — Маршал рассмеялся. — Это о многом говорит.
Шутка удалась: мягкий мужской смех смешался со звонким девичьим, но уже через несколько секунд эрсиец вернулся к серьезному тону:
— Подружись с ним.
— Дядя? — изумилась девушка.
— Необязательно делать то, о чем ты подумала, Кира, поскольку я подразумевал только то, что сказал: в твоих интересах крепко подружиться с Помпилио.
— Разве он дружит с простолюдинами? Я имею в виду — по-настоящему.
— Я не адиген, а мы дружим, — пожал плечами Тиурмачин.
— Ты — маршал, дядя Гектор, один из правителей Эрси.
— А ты — наследница Дагомаро, девочка, и скоро будешь управлять Кардонией. — Старик помолчал. — Твое положение заставит Помпилио забыть о происхождении.
— Но зачем мне с ним дружить?
— Затем, что сейчас в Ожерелье и адигенских мирах Бисера идет смена поколений, — объяснил Тиурмачин. — К власти приходят ровесники Помпилио, для которых он — друг, герой и образец для подражания. Его любят на Линге и в Союзе, у него тесные связи с Верзи…
— Я поняла.
Кире стало грустно: разве можно назвать дружбой теплые, но взаимовыгодные отношения? Выгодные с политической, коммерческой или иной точки зрения? Неужели в ее жизни не будет настоящей дружбы, как та, что у отца с Питером?
Только теперь, услышав совет старика, Кира окончательно поняла, почему отец хочет, чтобы она вышла замуж по любви: чтобы испытать настоящие чувства.
— Помнишь, адигены обвинили Нестора Гуду в смерти Помпилио? Лингийцы взбесились, готовились начать войну, и их поддержало все Ожерелье, поскольку речь шла о Помпилио.
— Я поняла!
— Тебе повезло, что его занесло на Кардонию, — невозмутимо продолжил маршал. — Подружись с ним.
— Над нами доминатор?
— Ты прекрасно знаешь, что да, — сварливо ответил Тиурмачин.
Ему не понравилось, что Кира сменила тему столь топорно: настоящая Дагомаро обязана вести разговор изящнее.
— А ты прекрасно слышал, что я поняла насчет Помпилио, — в тон эрсийцу ответила девушка. — Давай говорить о цеппелях.
Кира и маршал «прогуливались» по сферопорту, устроившись на широком диване анданийской «Колетты Витарди» — «аристократки автомобилей», машины миллионеров и адигенов. Все металлические детали позолочены, все панели — исключительно из ценных пород дерева, а кожа вапальской выделки — нежная на ощупь, но необычайно прочная. Крышу, по причине летней жары, сняли, и ничто не мешало любоваться величавыми цеппелями. Пока пассажиры беседовали о Помпилио, шофер успел доставить их до следующей мачты, к которой пришвартовался тяжелый крейсер «Дер Каттер», и тем позволил Кире сменить тему.
— Признаться, меня всегда забавляли лингийские способы маскировки.
— Они доказали свою действенность.
Вычурная «Арамалия» была белоснежной — крашенная «под дерево» гондола не в счет; «Пытливый амуш» стандартно серебрился — оболочка светлее, гондола темнее; а «Дер Каттер» оказался… пестрым. Черные полосы, белые вставки, огромные серые блоки и снова полосы, сходящиеся под острыми углами, — угадать, какой цвет был главным, не представлялось возможным. Определить, где заканчивается цеппель и начинается небо — тоже. В глазах рябило, «зацепиться» хоть за какой ориентир не получалось, и это обстоятельство сбивало наводчиков противника. И грело душу команде крейсера.
— Наверное, действенно, но… — Девушка покачала головой. — Мы так не делаем.
— Потому что на Кардонии почти нет боевых цеппелей, — усмехнулся маршал. — А лингийцы используют их постоянно и поднаторели в воздушных сражениях.
— Что верно, то верно. — Кира вновь подняла глаза к крейсеру.
Снаружи — обыкновенный цеппель, только огромный до невозможности. Стодвадцатимиллиметровые орудия — основной калибр доминатора — спрятаны, порты задраены. Видны полусферы пулеметных башен, но торчат из них одиночные стволы «Шурхакенов» — вчерашний, по мнению Киры, день.
«А ведь я его завалю! — неожиданно подумала девушка. — Даже одним „умником“ завалю, а уж крылом — тем более!»
Стодвадцатимиллиметровки — мощь и гордость доминатора, это действительно серьезно. Против наземных целей и другого доминатора. А вот быстрому паровингу тяжелые пушки безразличны, ему могут навредить автоматические тридцатимиллиметровки, но их на доминаторе мало.
