Меня найдут на камерах видеонаблюдения в автопрокате. Мой мобильник… в Кингстоне. В тот момент, когда они поймут, что могила была потревожена…
Эллис качает головой.
– Зачем кому-то вообще может прийти в голову проверять кладбище в нескольких милях отсюда? Клара может быть где угодно.
Только она не находится где угодно. Она в том гробу. Если ее тело найдут, будет похоже, что я хладнокровно убила ее. Или же сделала это в припадке безумия.
К горлу подступает тошнота, я вырываюсь из хватки Эллис, сгорбившись над одним из растений в горшке и прижав руку ко рту. Но ничего не происходит. Я задыхаюсь, но затем Эллис помогает мне выпрямиться.
– Ты могла быть в Кингстоне по множеству причин. Кроме того, для проверки записей сотовой связи требуется решение суда – должны быть другие основания подозревать тебя, чтобы только взглянуть на них. До тех пор, пока ты со мной, у них не будет подобных причин.
– Пошла вон! – Я отталкиваю ее обеими руками на полшага назад.
Эллис отходит от меня, пальцами взъерошив и без того растрепанные волосы.
– Хорошо. Хорошо, я уйду… Будь осторожна, Фелисити. Помни, что я сказала.
Вряд ли я забуду.
Она уходит, забрав свою рукопись, и я вновь остаюсь одна. Не хочу, чтобы она вернулась. Хочу больше никогда не встречаться с Эллис Хейли.
Но в ее отсутствие стены начинают давить на меня. Я сижу здесь в одиночестве, и у меня нет ничего, кроме тикающих на запястье часов и неизбежного осознания того, что рано или поздно мое время закончится.
Глава 29
Две с половиной недели тому назад – за неделю до каникул в честь Дня благодарения, за две недели и примерно два дня до смерти Клары – мы с Эллис были в библиотеке, делали вид, что заканчиваем проект по истории искусства, а в действительности просто тянули резину. Отдел древних изданий тем поздним вечером был необыкновенно тих: той тишиной, которая предполагает не столько отсутствие голосов, сколько молчание, настороженные взгляды, бессловесные рты. Я попросила Эллис придержать несколько книг из собрания оккультной литературы, и мы вдвоем закрылись в самом потаенном уголке среди стеллажей, вдыхая запах пыли и старой бумаги.
– Дай мне руку, – потребовала я.
Эллис подняла глаза от книги, которую читала.
– Знаешь, некоторые люди утверждают, что могут предсказывать будущее по внутренностям животных. Это называется экстиспиция.
– Да. Руку дай.
Она подчинилась. Я повернула ее руку ладонью вверх и положила себе на колени.
– Что ты делаешь? – Эллис наклонилась и через мое плечо посмотрела в открытую книгу, лежавшую у меня на коленке.
– Я хочу предсказать твое будущее по ладони.
Эллис открыла рот от удивления.
– Хорошо, но… зачем?
– Затем, что я любопытная. Потому что хочу выяснить о тебе больше. Хочешь знать почему?
Она молча смотрела на меня, словно я занималась особенно интересным научным проектом, и я расценила это как молчаливое разрешение.
– Ты левша, верно? – Я достаточно часто наблюдала, как она подделывает почерк, к тому же у нас, левшей, есть что-то вроде радара для обнаружения себе подобных.
По-прежнему глядя на меня со странным выражением, она все же кивнула.
Я поворачивала ее левую руку, чтобы осмотреть ее со всех сторон, сверяясь со своей книгой всякий раз, когда сомневалась в толковании.
– Это твоя доминирующая рука, – объяснила я. – Все здесь указывает на то, к чему ты придешь позже. На правой же руке отражены твои врожденные качества. Поэтому она важнее, чем тебе кажется.
Я провела пальцем по линии сердца, Эллис не шевельнулась, даже не вздрогнула. Хочется верить, что она так затихла, чтобы не казаться выбитой из колеи.
– Что же написано на моей ладони? – наконец спросила Эллис.
– Ты проживешь долго. Будешь здорова. И – ты, наверное, сама догадалась – ты творческая личность. Эти линии указывают на честолюбие и способность достигать самых невероятных целей.
Эллис ухмыльнулась.
– Я такая.
Я перевернула страницу и снова принялась исследовать руку Эллис. У нее гладкая розовая ладонь, кончики пальцев в мозолях от печатной машинки, внутренняя сторона указательного пальца испачкана чернилами. Если бы я была одной из шарлатанок, сидящих в лавочках в захудалом районе, в дыму благовоний, и укутанных в прозрачные вуали, я могла бы сказать ей: «Ты писатель!» – и так завоевала бы ее доверие.
– Но… тебе следует быть осторожнее с друзьями, которых ты впускаешь в свою жизнь, – продолжила я. – Ты не должна никому доверять. Кто-то таинственный, старше тебя, принесет разрушение благодати.
Быстрая злая усмешка исказила лицо Эллис.
– Я знаю, что Уайатт имеет на меня зуб.
– Тебе лучше бежать, – очень серьезно посоветовала я. – Измени имя, измени свою личность, беги из страны…
– …сожги это место на моем пути…
– …посыпь землю солью, чтобы больше ничего не росло.
И мы дружно засмеялись, Эллис делала это так громко, что даже покраснели щеки, и она, наклонившись вперед, уперлась лбом мне в коленку. Своими длинными пальцами она обхватила мою лодыжку и удерживала ее. Будто бы я могла убежать, когда она трогала меня так.
И конечно, когда в свою очередь Эллис стала предсказывать мое будущее по ладони, она даже не смотрела в книгу. Она просто говорила, что я буду жить вечно, стану очень знаменитой и очень богатой и разделю все свои деньги с ней.
Ничто в гадании не указало на истинную Эллис. Мне следовало быть внимательнее. Я должна была заметить малейшие пересечения и звездочки на ее коже, найти правду, записанную на ее теле.
Мне следовало узнать, что она – убийца.
В четверг утром полиция первым делом приехала в кампус. Это случилось через двадцать четыре часа после того, как Клара не вернулась на занятия из своей поездки. После ухода Эллис я заперлась в своей комнате и с тех пор не покидала ее, поэтому я не знаю, почему они находятся здесь так долго. Не знаю, то ли девушки Годвина не хотели выдавать Клару на случай, если она где-нибудь в запое, то ли Эллис убедила их подождать.
Может быть, ничего страшного.
Из уголка для чтения у окна в коридоре я наблюдаю, как полицейские подъезжают на машинах к подножию холма, смотрю, как они вышагивают по подъездной дорожке в своей синей форме и что-то неслышно бормочут в свои рации.
Последнее, что мне нужно, – это чтобы им сообщили, что я пряталась в своей комнате с того времени, как исчезла Клара. Поэтому я меняю пижаму на нормальную одежду, причесываюсь, стягиваю волосы в низкий пучок, наношу чуть-чуть розовой помады – достаточно, чтобы выглядеть как Фелисити Морроу, хорошая девочка из бостонских Морроу, – и спускаюсь вниз.
Эллис уже на кухне, сидит на подоконнике, уставившись на лес. Она утонула в
