и она прижалась к ним, точно домашняя кошка в поисках ласки.
Много лет назад она настояла на том, чтобы Ив оставили в живых. Она сделала из нее наследника, который гарантировал будущее ей и ее детям. Приложила все свои умения и знания, чтобы эта девочка никогда в жизни в здравом уме не приблизилась к собственной стихии. Она стольким пожертвовала лишь с одной целью – перекроить их мир. В этом, новом, мире ее дети смогли бы стать полноправными наследниками рода без оглядки на то, кому из семьи посчастливится найти свое отражение за Полотном. Она сама смогла бы засиять как никогда прежде. Но в их мире можно поднимать войны и восстания. Сила даже одного полноценного дракона не идет ни в какое сравнение с армией обычных людей и необращенных эвейев. Да и далеко не все разделили бы с ними новый миропорядок. Она выбрала для себя битву длиною в жизнь, просто потому что никогда не могла понять, чем ее брат лучше и достойнее ее. Все должно было подойти к своему логическому завершению уже этой весной. Наследник без Нити всего лишь кукла на троне. Власть просто перешла бы от угасающей ветви в правильные руки. Все, что им оставалось, – это начать опечатывать места силы, а в завершение пал бы и храм.
– Ну-ну, – ласково прошептал мужчина, – ты моя мышка-малышка. Я обо всем позабочусь… по-своему, – прошептал он ей уже в губы, целуя со всей страстностью.
Вот только Дорэй отвечала уже больше потому, что так было нужно. Время, когда она действительно хотела его, ушло вместе с молодостью эвейя, что так крепко прижимал ее к себе. Наверное, ему все еще казалось, что он достаточно хорош для нее. Ну, он и был, пока мог дать ей то, чего она хочет.
– Когда? – прошептала она, разрывая поцелуй.
Это было действительно важно сейчас. Она так устала от этой девчонки! Сколько еще она будет чувствовать ее подле себя, как немой упрек о том, что она совершила? Как пощечину судьбы, что она та, кто есть, не потому что девочка, а потому что недостаточно сильна. Ив отыграла свою роль. Дальше она действительно будет только мешать. Если убрать ее, то все будет кончено. Она как одинокая королева на шахматной доске, которая способна уничтожить любого из них, вот только за ее спиной нет ни одного солдата, готового прикрыть ее от удара или дойти до конца, чтобы занять ее место. Идеальный, сильный, но такой слабый кирпичик: стоит выбросить, и рухнет вся стена.
– До окончания торжеств, – улыбнулся он, вновь притягивая женщину к своей груди. – Я благодарен тебе, ты должна это знать, потому, когда время придет, мы не забудем о том, как ты помогла нам.
Дорэй вновь улыбнулась так, как это умели делать женщины, знающие, что именно хотят видеть мужчины на их лице. Ис Нурак желал ее, и она это чувствовала. Каждым своим жестом и улыбкой она говорила ему, как сильно скучает по нему, как ждет его прикосновений и близости. Он нашел ее двадцать оборотов назад – молодую вдову с двумя детьми. И именно он дал ей цель в этой жизни, когда она была никем для своей семьи. Жалела ли она хоть раз о том, как поступила? Иногда ей было не по себе от мысли о том, что она указала путь, как можно убрать ее брата и императора. В такие моменты она отвечала самой себе, что не ее рука принесла им смерть, а стало быть, и вина не ее. Она всего лишь сказала, где, как и когда. А слова не могут убивать. Она чиста, кто бы что ни говорил. Дорэй никогда не интересовалась, кто еще замешан в заговоре. Чем меньше она знала об этом, тем в большей безопасности оставалась. Чем меньшее число эвейев знало о ее вовлеченности, тем лучше. Все, что она хотела, – это незыблемое положение в обществе и Турийские леса. Если «они» в лице иса Нурака приняли решение избавиться от Ив, что ж, ее это полностью устраивало. Для нее это было как нельзя кстати.
* * *
Китарэ смотрел на город, что раскинулся у подножия храма. Мидорэ был похож на невесту, которая во всем своем великолепии готова предстать перед женихом, смущенно прикрываясь вуалью из садов и парков. Столица Артакии цвела и благоухала даже в это время года. Последние деньки вышли на редкость солнечными и приятными, оттого именно сейчас можно было увидеть, как этот прекрасный город готовится ко сну, растворяясь в розовых красках заката.
– Сопровождай его повсюду, – тихо сказал он, обращаясь к мужчине, что стоял у него за спиной. – Ни на минуту он не должен оставаться один вне стен корпуса, ясно? – Он чуть обернулся, чтобы взглянуть на юношу в темно-синем кимоно. – То, что произошло сегодня, не должно повториться.
– Да, господин, – ответил мужчина, так и не подняв головы.
Если кому-то он и мог доверить заботу об Ив сейчас, когда сам пропадал на встречах с жемчужинами отца, то это были его личные тени.
– Не знаю, что я могу сказать в свое оправдание…
– Не думаю, что мне это интересно, – коротко обозначил свое отношение к проступку телохранителя Китарэ. – Я не могу быть в двух местах одновременно, и то, что я дозволил тебе заботиться о том, кто войдет в мою Нить, – это знак моего доверия. Если для тебя это пустой звук…
– Простите, такое больше не повторится! – Юноша оказался стоящим на коленях перед Китарэ, не успел тот договорить.
– Не разочаровывай меня, Дэйно, – сухо обронил Китарэ. – Где он сейчас?
– Я довел его до корпуса, сейчас там дежурит Ланвэй.
– Хорошо, – кивнул Китарэ и, более не оборачиваясь на тень императора, который так и остался стоять на коленях, проследовал к лестнице, ведущей в его личные покои.
Ис Пэа предупредил его о том, что заговорщики готовятся убрать одну из жемчужин его Нити. Как ни крути, но Игнэ была самым уязвимым звеном, за которым не стоял род. Что касается остальных, они позаботились об усилении охраны во время торжеств в доме Пэа. Но вот сделать тайно подобное в храме было не так просто, особенно когда не знаешь, насколько и кому можно доверять. Надежнее всего использовать лучших теней, которые с самого детства живут с мыслью о долге защищать императорский род. Маленькими детьми эти мальчики-сироты попадают в храм Capo, чтобы жить и воспитываться под покровительством Тени. Даже те эвейи, что от рождения имеют покровительство другой стихии, со временем принимают
