тень внутри себя. Как именно мастерам Capo удается вживлять инородную стихию, Китарэ знал: сквозь боль и энергетические разрывы сущности прививалась сила, которая впоследствии делала из воспитанников лучших телохранителей их мира. Сложная, страшная, насильственная и болезненная процедура, которая была честью для тех, кто остался без поддержки рода и семьи. Потому то, как глупо Дэйно выдал себя, не укладывалось у него в голове. Хотя если уж подумать об этом хорошенько, то, вероятнее всего, он хотел напугать Ив, чтобы та и сама была настороже.
Казалось бы, сейчас лучшее время, чтобы воспользоваться предложением Ив, вот только именно теперь стоило подумать и защитить настоящее. Он не мог позволить себе стать уязвимым даже на миг. Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал ее слов. Почему его дракон назвал свое имя ей? Кроме того случая с исом Нураком, это было впервые.
Также он думал, была ли Ив столь глупа, что не знала ничего о том, что именно предлагала ему? А может быть, это был расчет? Но он знал ответы на оба своих вопроса, и, как бы ему ни хотелось обратного, они были отрицательными. И именно это поражало его больше всего. Никогда прежде он не встречал эвейя, человека, да кого угодно, кто так легко был готов обнажить свое самое сокровенное кому бы то ни было. Сколько бы он ни встречал живых существ, любому из них было что скрывать, и эта жажда утаить рождала страх. У кого-то больше, у кого-то меньше, и он наверняка знал, что Ив было что скрывать. Но она не боялась. Или просто могла смотреть в глаза своим страхам куда отважнее его самого? Осознание этого в какой-то степени уязвляло, но в то же самое время ему хотелось соответствовать этой девочке…
– Безумие какое-то, – усмехнулся он, замерев напротив двери в ее корпус.
Некоторое время он стоял с поднятой для удара в дверь рукой, после глубоко вздохнул и постучал.
Он устал жить в собственных страхах и предрассудках перед всего одной фамилией – Игнэ. Он понимал, что ее отец не мог сделать то, что сделал, в одиночку. Как знал и то, что его родной дядя был почти наверняка причастен к произошедшему. Это было логично. После случившегося в доме Пэа он был почти уверен и в причастности тетки Ив. Разве это не делало их похожими? А что, если они оба всего лишь жертвы? Два ребенка, осиротевшие в угоду чужой алчности и жадности. Ему стоило повнимательнее изучить разум той женщины, раз уж он начал… Но в тот момент он так разозлился, что едва мог совладать с собственным гневом.
Дверь приоткрылась, и на пороге возник все тот же мужчина. Рэби осмотрел внимательным взглядом фигуру Китарэ с головы до ног, хмыкнул, но дверь все же распахнул.
– Ни еды, ни питья, ни сладкого, – монотонно пробурчал он. – Жадность не красит мужчину, чтоб ты знал, – буркнул он как-то обиженно и скрылся в глубине дома. – Заходи, открыто, – крикнул он спустя несколько секунд, и Китарэ, немного придя в себя от шока после общения с элементалем, все же вошел.
Пройдя по узкому коридору, он вновь оказался в ничем не примечательной гостиной, где, похоже, прочно обосновался этот мужчина, судя по разбросанным то тут, то там предметам мужского гардероба.
– У нас немного не прибрано, – пробормотал Рэби, суетливо заталкивая под небольшой столик какие-то тряпки. – Но ты ведь не дежурный по общежитию, так что это ведь ничего? – осклабился он.
– Полагаю, что так. – Привыкнуть к тому, что порождения стихий не видят разницы между императором и простым крестьянином, было сложновато, но в то же время воспитание не позволяло как-то на это реагировать. – Ив дома?
– Вероятность есть. А что? – изогнув бровь, поинтересовался этот лысый старик.
– Это я скажу уже лично, – никак не реагируя на провокации Рэби, холодно сказал он.
– Подумаешь, – пожал элементаль плечами и загорланил так, что у Китарэ едва уши не заложило: – Его Величество наследный принц Артакии Китарэ-эй из рода Аурус пожаловали. – Последнее слово он добавил уже обычным голосом, так что вряд ли это можно было расслышать на втором этаже.
– Вы меня, похоже, недолюбливаете? – усмехнулся Китарэ, которому, несмотря ни на что, нравился этот элементаль.
– Я тебе уже говорил, – пристально взглянув в глаза Китарэ, ответил Рэби, когда наверху послышался топот ног, – если хочешь знать, просто приди ко мне, и я отвечу. Но поскольку руки твои пусты, я делаю вывод, что тебе нужен этот растяпа. Эх, никакой деловой жилки у этих Игнэ, – покачал он головой как раз в тот самый момент, когда немного запыхавшаяся и взлохмаченная Ив влетела в гостиную.
– Китарэ? – выдохнула она, бросила взгляд на беспорядок в гостиной, покраснела, сверкнула гневным взглядом на Рэби и слегка улыбнулась.
Он заметил, как сильно она стесняется собственной улыбки из-за шрамов на шее, которые несколько искажали ее. Но, странное дело, он уже очень давно забыл об этой вязи белых узоров, что обезобразили тело Ив. И лишь ее смущение напоминало ему об этом.
– Может, прогуляемся? – предложил он и немного осекся: как-то уж очень просто это прозвучало.
– Давай, – легко согласилась Ив, прежде чем он успел исправиться, и поспешила к выходу, должно быть надеясь, что он не успел разглядеть явно несвежие носки, торчащие из-под обеденного столика.
* * *
Мне кажется, впервые он сам пришел ко мне. Почему-то это открытие странным образом откликнулось в сердце, заставило стучать его чуточку сильнее, радостнее, громче. Глупость, конечно, но я бы соврала, если бы сказала, что его приход ничего не значил для меня. И пока он молчал, я могла воображать себе всякие глупости о том, почему именно он оказался у меня на пороге.
Мы вышли из корпуса, прохладный вечерний ветер коснулся кожи, и только в этот момент я поняла, насколько горячими стали мои щеки. Бросив осторожный взгляд на Китарэ, я тихонько перевела дух. Мои странные реакции на его присутствие немного пугали меня, но все равно я радовалась каждому взволнованному стуку своего сердца. Конечно, я не рассчитывала на взаимность. Я все прекрасно понимала.
Так или иначе, но, похоже, сам Китарэ не спешил начинать разговор. Он медленно шел по тропинке, уводящей в парк, который окружал храм, размышляя о чем-то своем. И когда я уже готова была ляпнуть какую-нибудь глупость, чтобы разбить эту тишину, он остановился и повернулся ко мне.
– Ты не передумал? – спросил он, заглянув мне в глаза, словно ища истину в них, а не в словах.
– Нет, – просто
