— Аминь! — Джен салютует ей стаканом со своей кровати. — А я все думаю, кого у нас Ниндзя два года дожидается?
— Двести пятидесятый? — встрепенулся Джа. — Он клевый! Такой ядрено-зеленого цвета, даже скорее салатового. Ты должна была его видеть. Очень легкий, маневренный, для новичка — самое то.
— Спасибо, конечно, но мне б сначала выжить, — Рита улыбается и подтягивает одеяло все выше, будто мерзнет в комнате с раскаленными батареями.
— Прорвемся, — подбадривает Джа. — Если не мы, то кто? «Константа» про Машину явно знает и уничтожать ее не собирается. Копают бульдозерами, хотя можно было подорвать стену интерклюда и навалиться толпой. Нет, они боятся. Так можно случайно зацепить Машину, а восстановить ее мозгов вряд ли у кого хватит.
Падре кивает, уставившись в одну точку на узоре прикроватного паласа.
— А еще, — Джен протягивает пророку пустую кружку, просит жестом поставить на стол, — они никуда не спешат. Зачем шуметь, если можно выковыривать Отшельника по-тихому. То, что люди пачками мрут, пока они возятся, им параллельно.
— Всем параллельно, — вздыхает Рита. — Кроме нас.
— Тем и сильны, — Падре обхватил стакан обеими ладонями, будто сложил их в молитве. — Ничего, прорвемся. Ночью в Логове сторожей будет пара человек, а нас четверо. Два отличных стрелка, Джен еще и превосходный боец, мастер ближнего боя…
— С метанием острых предметов у него тоже порядок, — напоминает Рита, искоса глянув на инквизитора.
— Прекрасно! Сам Отшельник, конечно, сюрпризов подкинет, но на всех его внимания не хватит. Нам, главное, не растеряться, подстраховывать друг друга. Я хоть и самое слабое звено в нашем тандеме, но в панике много чего проломить могу. Да и стреляю неплохо. А ты, Рита, ты — феноменально талантлива, поверь мне, я видел твои способности, за столь короткий срок обучиться конструкту на таком уровне не многим под силу.
— Надеюсь, я вас не подведу, — вздыхает девчонка.
Джен допивает кофе, глядит, как кристаллы не растворившегося сахара толкаются в карамельного цвета луже с осадком кофе и признает:
— А без тебя мы вообще не справимся.
Завтрак принесли в номер. Пока расселись по кроватям, расставили тарелки с едой и кружки кофе-чая-сока так, чтобы не опрокинуть случайно друг на друга, пока загрузили трансляцию, конференция началась.
В университетском зале народу битком набито — чопорный монохром профессуры ближе к сцене, вольное разноцветие студентов на верхних ярусах. В проходах между рядами операторы в огромных наушниках смотрят на кафедру сквозь экраны установленных на штативы камер. За кафедрой седовласый джентльмен (опознанный Ритой как ректор ГосУниверситета Икстерска) читает напутственную речь по бумажке, постоянно поправляя очки. Внизу экрана веб-трансляции идет синхронный перевод на английский и французский.
— Зачем они переводом треть экрана заняли? — спрашивает Джен. На удивление приличный кофе после растворимой бурды возвращает веру в человечество и свои силы. Джен разделывается с английским завтраком молниеносно, хрустит пережаренными полосками бекона на тостах под снобисткое замечание Джа «ну кто так ест». Джену вкусно. И сытно. — Не проще ли потом на ютуб с субтитрами выложить?
— Это — международная конференция, — объясняет Рита. — К трансляции по очереди будут подключаться двадцать три университета из пятнадцати стран.
— Нормальный такой размах. Нет, я знал, что Алекс очень умная, но чтобы международную конференцию открывать. Это мощно.
— А то, что она на четырех языках говорит, ты знал? — улыбается Рита. — И в Британию три года назад по программе обмена опытом ездила на месяц.
— Дааа, не о том за вискарем мы болтали.
— И что она изучает? — встревает Падре.
Рита задумалась.
— Что-то про цифровизацию и социологию. Она когда о работе говорит, быстро скатывается в терминологию, и я перестаю ее понимать. Олька тоже. Макс, тот даже не пытается, только тычет пальцем и говорит: «Жена у меня умная». Так, все, ее объявили, давайте слушать.
Одна из камер находит Алекс среди сидящих в первом ряду и провожает к кафедре.
— Когда она в синий перекрасилась? — шепотом спрашивает Джа.
— На прошлой неделе, — Рита тоже шепчет. — А как тебе Макс в бабочке? Умора такая. Кстати, он рвался с нами и даже смотрел билеты на наш рейс. Подозреваю, Савва пристегнула его велосипедным тросом к верстаку в мастерской.
— Спасибо ей за это, — Джен искренен, хотя навыки Солдата им ночью пригодились бы, Джен рад, что в тылу остался верный человек.
Поднявшись по ступенькам к кафедре, где уже мельтешит ассистентка, настраивая показ презентации, Алекс достает из кармана флешку и просит запустить показ именно с нее.
— Как-будто совсем не волнуется, — замечает Падре.
На лице Алекс полуулыбка, она с любопытством оглядывает собравшихся, крутит в пальцах смартфон. Джен помнит, как долго привыкал к фонтану эмоций и беспокойному нраву Птенчика, видеть ее расслабленной непривычно.
— Она как будто под кайфом, — озвучивает его мысли Джа. — С седативными переборщила что ли? Или чего посерьезнее для храбрости закинула?
Проектор вывел на экран за спиной Алекс первый слайд с двумя цитатами.
«Где высоко стоит наука, стоит высоко человек»
А.И. Полежаев
«Мир не кончается на нашем горизонте»
А. Лемьер.
Поблагодарив ассистентку кивком головы, Алекс подходит к кафедре и, положив смартфон перед глазами, проверяет микрофон легким постукиванием.
— Добрый день, дорогие друзья, — произносит она громко и, отпрянув, понижает голос, — извините, я впервые говорю в микрофон. Еще и на столь обширную аудиторию.
— Что она несет? — Рите и смешно, и волнительно за подругу.
— Для меня большая честь выступать сегодня перед вами. Сбывается моя мечта. Подготовить выступление было непросто. Мои верные соратники сейчас наблюдают за трансляцией во всех уголках нашей необъятной Родины и следят, чтобы показ не прервался, ибо все, о чем я хочу рассказать вам, крайне важно. А чтобы и в зале никто не помешал вам узреть истину… — Алекс разводит руки в стороны, — … придется поставить небольшой заслон.
Вокруг кафедры поднимается прозрачный цилиндр, отрезая ее от зала, от сцены, заключая оратора с микрофоном в непроницаемый кокон.
— Это что за… — произносит Падре. В номере стало холодно.
Камера показывает, как Макс, рванувшись с места, плечом вперед летит на кокон, бьется всем весом будто в бетонную стену. С двух сторон зала бегут к нему охранники.
— То, что вы видите вокруг меня, — продолжает Отшельник голосом Алекс, — этот заслон создан мной из химически активных неметаллов, дрейфующих между азотом и кислородом, и прочего дерьма, которым вы дышите, клеток рассохшегося дерева, которым покрыта сцена, из микроскопической взвеси извести, осыпающейся с потолка, из вашей кожи, одежды и косметики. Все это мельтешит вокруг вас незаметными частицами, и самое чудесное, что многие из вас тоже способны создавать предметы из воздуха, но пока не знаете, как. Дорогие друзья, сегодня я расскажу вам о конструкте.
Трансляция прерывается, но восстанавливается вновь. Связь тут же рвется, но Отшельник снова в эфире. Он показывает на слайдах в ярких иллюстрациях возможности конструкта и тут же подкрепляет сказанное делом, на глазах всего научного мира Отшельник рассыпает в труху ряд кресел и на их месте водружает каменный столб, расписывает его хохломскими узорами.
— Конструкт позволит нам латать или лепить заново человеческие органы, обеспечить едой и водой каждого землянина, и каждому дать крышу над головой. Разве это не прекрасно?! Разве человечество не заслуживает реализовать свой потенциал полностью? — Отшельник делает паузу, но зал молчит. Один из операторов разворачивает камеру на зрителей и показывает пораженные, полные недоверия лица. — Кое-то считает, что не заслуживает, — продолжает Отшельник. — Более тридцати лет отдельные личности, возомнившие себя в праве решать за всех, лишили меня свободы лишь за желание открыть глаза миру. Что ж, у меня было время подготовиться. Вы забрали мои исследования, уничтожили мою лабораторию, но мой ум… мой ум!.. вам никогда не отнять. За это время мне удалось изучить законы времени и пространства. И сейчас… сейчас вы видите перед собой юную девочку, но говорит с вами семидесятилетний ученый, который находится за тысячи километров от Икстерска! Как? — спросите вы. Наука, друзья мои. Наука, позволившая мне воспользоваться навыками этой девочки — ее зрением, ее слухом, голосом и всем остальным. Наука, которая стала мне доступна, благодаря владению конструктом. Той самой уникальной способности человека работать с материей на уровне частиц. Этому можно научиться, уверяю вас! И та же наука дает мне страховку, — он широко улыбается, трансформируя лицо Алекс выражением, совсем ему не свойственным, источающим яд. — Дело в том, друзья мои, что пока я провожу для вас ликбез, мою тюрьму, мое убежище пытаются разрушить. Этого делать не надо. СЛЫШИШЬ, СТРОГОВСКИЙ, ПОШЕЛ ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА! Потому что, если со мной что-нибудь случится… Я хорошо подготовился.
