— Будем надеяться, что полы и потолки толще, чем стены, и нас никто не расслышит.
Освещение в номере слабое, оба окна задернуты плотными синими шторами, свет фонаря над гостиничной вывеской пробивается в комнату тонкой иглой через мелкую щель. Две кровати-одиночки прижаты к стенам. Джен садится рядом с Джа, Рита — напротив. Она случайно задевает в проходе коленями Джена и, смутившись, заползает на кровать с ногами. Установив ноутбук на низкую тумбочку, Падре собирает конференцию. Пока подключаются Савва и ребята, окопавшиеся неподалеку от Логова в деревне Лялицы, Падре разворачивает на весь экран схематичное древо иерархии.
— Для общего развития. Это — руководство «Константы», мы составили их структуру по подписанным документам и вскрытым перепискам, поэтому в субординации могут быть ошибки, но зато можем увидеть в лицо главных героев. Итак, — он кликает по первой ссылке в самом низу схемы, на весь экран разворачиваются фотографии двух знакомых конструкторов. — Ваши друзья Татьяна и Ян. Работают в паре больше шести лет. Татьяна специализируется на конструкте, Ян отвечает за деструкт. Они кураторы Сибирского региона. Всего мы насчитали восемь макрорегиональных центров: Сибирь, Забайкалье, Поволжье, Татарстан, который и здесь практически отдельная республика, как и Башкирия, южные республики объединены вместе с краснодарским и ставропольским краями, но это не точно. За центральные регионы отвечает Москва, за Северо-Запад, соответственно, Петербург. Северные регионы, похоже, конструкторам не интересны, там следов их присутствия не обнаружили.
— На всю Сибирь два куратора? — удивляется Джа.
— Конечно, нет. Гораздо больше. Но эти двое, они из высшей лиги, — Падре пересаживается с кровати на пол перед тумбочкой, чтобы Рите было лучше видно, да и самому управлять показом удобнее, — и как правило не выезжают инициировать новичков. Твой случай уникален, считай, ты обучалась у лучших.
— Вот повезло-то, — усмехается Рита.
— Кстати, судя по командировочным листам, Татьяна и Ян из Икстерска прямиком вылетели в Москву, а две недели назад сменили дислокацию на Санкт-Петербург. Согласитесь, наводит на мысли. Идем дальше. В Петербурге команда у конструкторов очень сильная и многочисленная, — на экран парами выплывают фотографии сотрудников. — Отличительная черта региона — объяснений этому мы не нашли, но факт — большинство деструкторов — девушки. В отличии от команд других территорий. Мне это кажется интересным. Северные воительницы. Велика вероятность, что мы с ними познакомимся. А это, — Падре проматывает структуру на самый верх и кликает по фото, — руководитель «Константы». Самый главный конструктор, заметьте, без пары. Подозреваю, что и конструктом, и деструктом он владеет в одинаковой степени блестяще. Сохранились записи его участия в экспериментах с органикой.
С экрана глядит зрелый мачо. Ни в густой вьющейся шевелюре, ни в небрежной щетине нет намека на седину, но глубокие складки на лбу выдают возраст. Он улыбается взглядом уверенного, защищенного со всех тылов человека. Из расстегнутого ворота белой рубахи виднеется черный шнурок, вроде тех, на которых носят массивные медальоны. Под фото Джен читает имя — Александр Строговский.
— Значит, он тоже умеет из сердец куличики лепить, — вспоминает Джа страх Елизаветы перед Отшельником.
— Не только он, — Падре переключает страницу на экране, вбивает запрос в строку поиска, и ноутбук выдает плитку из фотографий мужчин и женщин, отмеченных разными городами. — Таких в России несколько десятков.
— И ни одного в Питере, — замечает Рита.
— Верно. Почему-то «биологи» стараются держаться подальше от столиц.
Молодые голоса врываются неожиданно, иконка открытой конференции мигает внизу экрана.
— Привет, парни, — отзывается Падре, переключается на плитку живых лиц. Четверо молодых энтузиастов наперебой здороваются с наставником. — Савва тоже здесь? Не вижу ее.
Одно из черных окошек пульсирует, сквозь темноту пробивается Олькино лицо на фоне стены с огромной картой, покрытой оспинами красных флажков. Поймав взгляд Джа, она машет рукой.
— Отлично. Парни, покажите нам, что смогли заснять. Параллельно я попрошу вас составить карту Логова и отмечать на ней объекты, которые мы включим в план действий. После конференции карту нужно прислать мне мессенджером, чтобы завтра у всех нас под рукой были ориентиры, — сделав паузу Падре дожидается от ребят готовности к работе. Как только каждый из его команды отозвался и озвучил, за что берется, Падре устраивается удобнее, двигает ноутбук ближе к стене, чтоб не загораживать обзор сидящим на кроватях и разворачивает на весь экран окно конференции. — Итак, друзья, нам нужен план. Давайте посмотрим, с чем нам придется работать.
Глава 21
По ощущениям глубокая ночь. Перевернувшись на другой бок, Джен сквозь сомкнутые веки замечает проблески света.
— Ты чего не спишь? — спрашивает он, открыв один глаз. Голос спросонья непослушный, весь в хрипах.
Озаренное экраном смартфона лицо Джа отливает синим, одеяло курганом вздыблено на согнутых коленях.
— Уже выспался, — признается Джа. — А ты поспи еще, всего полшестого.
Джен переворачивается на спину. Зевает, трет глаза и честно пытается снова погрузиться в мягкую дремоту, но сон упрямо не идет, зато мысли каскадом проносятся в голове. Нестерпимо долгие минуты Джен пялится в потолок и, наконец, сдается.
— Может, кофе заварим? — спрашивает он, вспомнив про пакетики три-в-одном, замеченные днем на столе возле графина с водой.
— Давай, — соглашается Джа. Тушит смартфон, опрокидывая комнату в темноту, и тут же включает фонарик. — В коридоре, вроде, кулер стоит. Я принесу кипятка.
Выбравшись из постели, Джа натягивает «домашние» штаны — старые спортивки с лампасами и вытянутыми коленями, которые давно пора бы выбросить, но нежные чувства пророка (сродни тем, что он испытывает к дырявым домашним шлепкам) не позволяют расстаться с ними. В коридоре тишина, поэтому шарканье тряпочных гостиничных тапочек до кулера у лестницы и обратно отчетливо слышно даже в номере.
— Вот что им мешает держать в номерах кружки? — возмущается Джа, хватаясь за мочки ушей обожженными пальцами. — Неудобно же в стаканах заваривать.
— Тихо. Слышишь?
В коридоре робко скрипит пол, кто-то повторяет маршрут Джа, возвращается и скребется в дверь их номера. Остановив пророка за локоть, Джен сам идет к двери, взяв за ручку, прислушивается, навалившись на нее плечом, и отпирает замок.
— Закройся сам, — говорит Джен, впуская Падре, — я хоть штаны надену.
— Не парься, — небрежно машет гость. Сам-то он в шелковой темно-синей пижаме семенит к столу со своим стаканом кипятка, накрытым кофейным пакетиком. — Вам, как я посмотрю, тоже не спится?
— Кровати неудобные, — отбрехивается Джа. Стул в номере только один, уступив его Падре, Джа садится прямо на край стола, протягивает Джену его стакан с заваренным кофе, заботливо обернутый салфетками. — Мне послышалось или..?
Не послышалось. Тихий стук в дверь заставил Джена снова прогуляться до двери и впустить Риту. Девчонка смущенно поздоровалась с остальными, присела на край кровати Джа.
— Заседание клуба полуночников объявляю открытым, — смеется Падре. — Кстати, мне питерский десант до двенадцати отчитывался, нападения на остановке так и не состоялось. Ты не мог ошибиться?
— Все может быть, — задумчиво отвечает Джа. Дует на кофе, не решаясь сделать первый глоток. — Может, это наоборот утро было? Сейчас ведь черт его разберет, такая темень на улице.
— Ребята дежурят на посту, о любых телодвижениях сообщат. Рита, а ты чего без кофе?
— Меня и без кофеина таращит, как только подумаю о завтрашней ночи, — она передергивает плечами, забирается с ногами на кровать, кутает голые ступни в одеяло Джа, чтобы не мерзли. Сейчас, без косметики на кукольном лице, в шелковом пеньюаре, поверх которого рассыпаны тяжелые волны волос, ей бы Рафаэлю позировать, а не вот это все. — Не, поймите меня правильно, я в восторге от возможности идти тараном на самого крутого конструктора в мире, но бывают моменты, когда… когда хочется начать жизнь с чистого листа. Честное слово! Сесть на диету, научиться гонять на байке и укатить отсюда к ебеням.
