– Никогда! Клянемся! Отпусти нас! – визгливо выкрикнул кто-то из крестьян, сбившихся, как стадо, в кучу у незримого круга.
– Кто ты? – прошептал Макол по прозвищу Тесак. – Назови себя, чудовище!
– Чудовище ты, а не я, – сказал маг по имени Элдар. Он протянул руку и коснулся указательным пальцем середины лба гуртовщика. Тесак начал называть имена. Он показывал на тех, на чьих руках была кровь жителей Льерри, и тот, на кого он указывал, умирал еще до того, как касался земли.
– Это все? – спросил маг, когда головорез замолчал. Тот молча кивнул. Маг пристально посмотрел ему в глаза, и бандит упал на четвереньки, отпустив наконец рукоятку ножа. Прополз несколько шагов, мыча невнятную околесицу и роняя тонкую ниточку слюны, сел и залопотал что-то похожее на детскую считалочку. Марефа бросился к нему с радостным воплем.
– Соберите мертвых, – обернулся Эллар к оставшимся мародерам, среди которых слышался истерический смех вперемешку с рыданиями и молитвами. – Возвращайтесь в Мерчетес. Скажите: никому дороги в Холмы отныне нет. Помните: зло, сотворенное вами, вернется к вам стократ и убьет вас.
Те, кого маг отпустил восвояси, бегом бросились разгружать одну из подвод, не веря своему счастью. Кто-то увел двух дурачков, цеплявшихся друг за друга. Все это время, пока последняя из подвод, увозящая трупы, не скрылась в ночи, маг неподвижно высился рядом с угасающим костром, под ночным небом, и перед ним на коленях стоял белобородый кабатчик. По лицу Ченго катились крупные капли пота. После увиденного он не надеялся на прощение, и теперь под черепом тупо пульсировала единственная нелепая мысль. Он неженат. Бездетен. Если есть какая родня, так разве что в Бурготе, где он родился полста с небольшим лет назад… кому же достанется «Тавро и подкова» с драгоценным мешком, надежно запрятанным под крышей в сарае?..
– … Впечатлен, – Рейе слегка трясло. Иламна взирала на одноглазого мага с суеверным почтением. – Было… жутко. Пожалуй, теперь я согласен с тобой: просто порубить их всех было бы куда менее поучительно. Эти больше не вернутся, но граница большая…
– Подай мне тот мешок, – перебил Элдар. Его лицо, не скрытое маской, было суровым и сосредоточенным. Рейенир подал искомый мешок, отцепив его от седла могучего вороного жеребца мага, при этом мешок издал глухой металлический лязг. – Оставайтесь здесь или разбейте лагерь где угодно, только не приближайтесь ко мне до утра.
– Что ты собираешься делать? – тревожно спросила Иламна. – Это не опасно?
– Нет, – коротко ответил маг. – Скорее противно. Мне нужно провести… один ритуал. К утру я закончу.
– Можно узнать, для чего предназначено сие действо? – осведомился Рейе.
– Можно. Я восстановлю Завесу.
– Как? Но ведь Корона Лесов… – ахнула рабирийка.
– … мне не нужна. Здесь другое… иная магия. Скверная, но весьма действенная. Я обещал, что более никто не проникнет в Рабиры? Так оно и будет. Теперь прошу меня извинить. Осталось не так уж много до восхода, а ведь нужно еще дать тем несчастным время покинуть Холмы.
С этими словами маг подхватил мешок с инструментами и растворился во тьме. Следом за ним, не дожидаясь ни приказа, ни жеста, покорно, как привязанный, потащился кабатчик. Его белый овчинный жилет какое-то время виднелся смутным пятном, затем исчез и он.
К полуночи Рейе и Иламна, мающиеся без сна, заметили крохотный огонек, отсвет небольшого костра вдалеке. Более ничего… Сперва они до рези в глазах всматривались в этот ничтожный отблеск, потом потеряли к этому занятию интерес. Если Эллар и использовал какую-то магию, то обычным взглядом ее было не различить. Робкая попытка да Кадены прибегнуть к волшебному зрению закончилась впустую – он увидел только непроницаемый мрак да еще и голова разболелась.
К рассвету, когда обоих уроженцев Рабиров сморил тяжелый предутренний сон, чуткую тишину ночи прорезал чей-то отчаянный вскрик. Землю встряхнул тяжелый мягкий удар, а свет костерка затмился на миг ослепительно-алой вспышкой.
Рейе проснулся от пронизывающего холода. Занималась заря. Рядом зашевелилась Иламна, выбираясь из-под груды мехов, натащенных с одной из подвод. Одноглазого мага они увидели одновременно. Он шел своей обычной размашистой походкой, сжимая в руке тяжелый мешок, но возвращался почему-то не с той стороны, куда уходил, а с той, где по разнотравью проходила незримая граница между Рабирами и королевством Кордавским. Один.
Лицо мага вновь скрыла непроницаемая маска из мягкой коричневой кожи.
А за его спиной, клубясь и переливаясь всеми оттенками мрака, встала угольно-черная стена в сто локтей высотой, протянувшаяся сколько хватало глаз. Стена, казалось, живет своей собственной жизнью. Первый луч восходящего солнца упал на нее и сгинул, поглощенный этой бархатной, бездонной чернотой.
– Что это?! – выдохнул Рейе, когда Эллар уселся рядом, сбросив брякнувший мешок на землю.
– Вуаль Мрака, – ответил маг. Голос показался рабирийцу бесконечно усталым. – Очень противная штука, но абсолютно непроницаема и совершенно безвредна. Какой же длинный выдался день…
22 день Первой летней луны.
Сизый тяжелый дым висел над пологим склоном, нехотя сползая вниз и распластываясь над озерной водой. Весь нынешний день был засыпан мелким пеплом и насквозь пропитался сладковатым ароматом тления – запахом безвозвратно уходящего времени. Не хватало только оглушительной тишины, похожей на болотную трясину.
Впрочем, о какой тишине может идти речь в поселке, до отказа переполненном озабоченными егерями и кавалеристами, хлопочущими лекарями и книжниками, которые даже при наступлении конца света будут оживленно делиться открытиями и впечатлениями?
Погребальный костер разгорался – прозрачные оранжевые язычки высовывались то здесь, то там, с жадностью охватывая высокую поленницу. На ее вершине покоилось накрытое лазурно-серебряным знаменем тело Князя Забытых Лесов, а вокруг застыл ровный квадрат пуантенской гвардии. Поодаль маленькой группкой держались уроженцы Холмов, сумевшие встать на ноги и придти сюда.
«Приходило ли Драго в голову, что в последний путь его проводят не только сородичи, но и люди? – беззвучный смешок Просперо самую капельку отдавал легким безумием. – Нехорошо так говорить о покойных – вдобавок считавшихся твоими хорошими знакомыми и близкими соседями – но Драго удалился на редкость вовремя, предоставив нам расхлебывать здешнее ядовитое варево и разгадывать его загадки. Небось, стоит где-нибудь в сторонке и посмеивается. И призрачная тень Солльхин бродит по берегу – не в ее правилах уходить, не дождавшись конца затеи».
